Грегори Бернс увлекательно и живо описал свой тернистый путь исследований по визуализации головного мозга собак, дельфинов, морских львов, тасманийских дьяволов и даже вымерших тилацинов. Книга, вышедшая в издательстве Альпина Нон-фикшн, понравится любому читателю, даже не обладающему особыми биологическими знаниями, и заставит задуматься о чувствах, мыслях и правах животных.
Первое, что приходит в голову после прочтения книги Грегори Бернса, — сколько любви и уважения к животным автор вложил в свой текст и в свои эксперименты. Он пытается понять, как животные воспринимают окружающий мир, каков их язык, испытывают ли они эмоции? Что они могут думать о людях? И, наконец, как нейронаука может помочь в коммуникации между человеком и другими животными?
Об авторе
Грегори Бернс (Gregory Berns, M.D., Ph.D.) — нейроэкономист и нейробиолог, профессор психиатрии, работающий в медицинской школе Университета Эмори (Emory University), руководитель Center for Neuropolicy и Facility for Education and Research in Neuroscience. Помимо «Что значит быть собакой» он опубликовал множество других книг, включая бестселлер «Как нас любят собаки» (How Dogs Love Us).
Во многом эта книга — личное путешествие, которое привело автора к МРТ и фМРТ-сканированию таких объектов, изучать которые никому даже и не приходило в голову. В процессе чтения вы познакомитесь с обширным обзором всевозможных исследований — от исторических и философских рассуждений о сознании животных до поведенческих тестов. Автор также указывает на «слабые» места в своих рассуждениях и трактовке результатов, которые потенциально могут подвергнуться критике — и заочно отвечает на нее.
«...у нас имеется немало косвенных признаков того, что многие животные осознают свои ощущения, а значит, могут быть чувствующими.»
Сам проект родился из МРТ-сканирования собственной собаки Бернса в бодрствующем состоянии. Затем исследования разрослись — несколько десятков собак обучались неподвижно сидеть в томографе в то время, как им предъявляли различные стимулы. «Я не пытаюсь очеловечить собак, просто без слов у меня не получилось бы донести до вас свою идею [ имеется в виду идея о том, что животные могут быть чувствующими — Ред.] в письменной форме. Собака свое ощущение в слова облечь не может, поскольку устройство мозга не позволяет ей мыслить вербально», — пишет автор.
После этого были просканированы препарированные мозги морских львов, дельфинов, енотов, тасманийских дьяволов и, наконец, тилацинов, признанных вымершими в 1936 году. Только представьте, образцу было 110 лет — и все равно сканирующие аппараты смогли определить не только общую структуру органа, но и восстановить направление прохождения нервных волокон! Интересны и отступления о сравнительной нейроанатомии, в том числе узкоспециализированные факты — например, отличия строения мозга сумчатых и млекопитающих.
Наконец, автор делится своим травматичным опытом экспериментов над животными во время учебы и рассуждает о том, как нейробиология помогает людям понимать и уважать других животных на планете. Стоит отметить, что тема защиты животных в целом довольно скользкая в научном мире, поскольку некоторые люди относятся к ней чересчур фанатично. Бернс же взвешенно подходит к этому вопросу.
Структура книги
Во вступлении автор рассказывает об общем плане «Что значит быть собакой» и вводит идею того, что «технологии дают нам возможность постичь субъективные переживания других животных», которую наглядно и иллюстрирует в последующем тексте.
Первая глава посвящена в основном исследованиям на собаках, причем многие из участников эксперимента (не поворачивается язык назвать их «подопытными»), описаны очень подробно.
«...Большого Джека, флегматика-голдена с солидным весом в полцентнера и в достаточно солидных летах, больше всего в наших занятиях привлекало стабильное поступление сосисок.»
Автор рассказывает о том, как можно сделать заключения по активности мозга и каким образом это делается. Читатель сразу знакомится и со знаменитой статьей философа Томаса Нагеля, с которой Грегори Бернс полемизирует на протяжении всей книги.
В следующей главе мы узнаем о варианте «зефирного эксперимента» для собак и знакомимся с принципом работы МРТ-сканера.
В третьей главе, после небольшого вступления про Павлова, идет речь о целесообразности биологического подхода к изучению разума и о том, как в этом помогают современные технологии: нейронные сети и искусственный интеллект. Далее Бернс формулируют основные принципы работы мозга.
В этой главе автор затрагивает и изменения мозга с точки зрения эволюции, и современные методы оценки его развитости, например, размер и коэффициент энцефализации. Он обсуждает и то, что же такое сознание, из каких составных частей оно состоит и есть ли оно у животных (поскольку автор выводит память как одно из условий наличия высших уровней сознания, интересно недавнее открытие того, что у орангутанов есть понятие «прошедшего времени»).
«...Как и повсюду в жизни, размер — это не главное. Главное — связи.»
Главы 4 и 5 посвящены изучению морских львов. Вы узнаете о катастрофических воздействиях домоевой кислоты на мозг этих животных, а также о том, способны ли морские львы воспринимать ритм. Бернс также рассуждает о том, есть ли язык у животных, на какие компоненты можно разделить речь, и опровергает звукоподражательную гипотезу. (Это подтверждают и новые публикации: например, мыши, возможно, «общаются» друг с другом с помощью ультразвуковой вокализации.)
В шестой главе автор увлекательно описывает, как ему удалось просканировать препарированные мозги дельфинов, и сравнивает их с мозгами сухопутных животных. Также Бернс доказывает, что «эхолокация — это всего-навсего усиленный вариант неких навыков восприятия, которые имеются и у человека».
Следующая глава опять посвящена сканированию мозговой активности собак — но теперь уже в более сложных опытах, когда собаке приходится не просто проявлять самоконтроль, но и делать выбор между лакомством и хозяином. «У каждого из них свой характер, свои симпатии и антипатии, они совершают целенаправленные поступки, которые предполагают более высокий уровень мышления, чем отводят им бихевиористские модели», — уверен Бернс, доказывая, что крысы и собаки могут испытывать что-то похожее на человеческое сожаление. Представлена и краткая история нейровизуализации, с ее взлетами и провалами.
Из главы 8 вы узнаете о том, как собаки «учат» человеческий язык, — например, собака Чейзер отличалась феноменальными способностями и знала больше тысячи слов. Далее Бернс показывает, что собаки совершенно иначе формируют ассоциативные связи между словами и предметами, чем человек.
9 и 10 главы раскрывают тайны животного, которое человеку, скорее всего, уже не встретить. Эти части книги посвящены печальной участи тилацинов и перипетиям, связанным с изучением двух очень старых образцов их головного мозга. Также речь пойдет и о сравнении мозга этого вымершего вида с ныне здравствующим тасманийским дьяволом.
Наконец, в завершающей главе книги вы узнаете, почему Бернс занялся этими исследованиями, — практические работы на собаках во время учебы заставили его задуматься об использовании животных в экспериментах («Та лабораторная работа не помогла мне прогрессировать как медику, вместо этого я лишь деградировал как человек»). Это послужило причиной «очеловечивания» условий эксперимента на собаках, уникальных тем, что использовалось только положительное подкрепление, свобода передвижения не была ограничена, и у собак было право «право свободного волеизъявления». Автор уделяет внимание и рассказу о стандартах обращения с животными, различных документах, закрепляющих их права, и о роли зоозащитников в обществе.
Завершается глава взглядом в будущее. Есть ли вероятность, что прогресс и генетическое редактирование приведут к тому, что от Homo sapiens отделится новый, более совершенный вид? Тогда «Мы вскоре можем сами оказаться в положении животных с точки зрения тех, кто придет нам на смену», — считает Бернс. — «...Мы окажем будущим остаткам своего вида большую услугу, если уже сейчас разберемся, что значит быть способным чувствовать и какими правами это наделяет животное. Потом будет поздно выяснять, заслуживает ли sapiens жить рядом с hominis /потенциальный новый вид — прим. автора/, или его место в зоопарке за решеткой».
В эпилоге и перечислении благодарностей автор остается верен себе и в первую очередь поименно называет всех собак, участвовавших в работе.
Издание (в электронном виде) иллюстрировано черно-белыми иллюстрациями, на которых представлены как участники некоторых экспериментов (например, собаки, о характере и поведении которых развернуто написано в тексте), так и сканы образцов. Возможно, в некоторых случаях хотелось бы увидеть более подробные структурные карты мозга, но, вероятно, автор намеренно избегал этого, стараясь сделать книгу доступной широкому кругу читателей.
Кто-то может сказать, что книга порой слишком описательна, — «жесткой» нейробиологии в ней нет. Тем не менее, Бернс рассказывает и об устройстве и принципе работы оборудования, и о структурах мозга, важных в его анализе. Так что «Что значит быть собакой» вполне укладывается в понятие научпопа. Способствует легкости чтения и язык — порой кажется, что читаешь увлекательный роман, изложенный от первого лица.
Для молодых ученых книга может оказаться интересна и с другой стороны. В ней честно и наглядно описываются трудовые будни проекта: ученые совершают ошибки планирования в попытке нащупать оптимальный дизайн работы, эксперименты длятся долгие месяцы, многое зависит от финансирования, от некоторых идей приходится отказываться, а бюрократия ограничивает и замедляет весь процесс.
Простое и незатейливое название книги вводит читателя в заблуждение — может показаться, что она посвящена поверхностному повествованию о собаках. Но в реальности книга оказывается гораздо шире и глубже, и заинтересовать она может отнюдь не только собаководов или любителей нейробиологии, но и вообще любого неравнодушного человека.
Анна Петренко, Биомолекула