Год собаки заканчивается. Мы решили дать слово сотрудникам агентства «Минск-Новости», которые воспитывают четвероногих питомцев: за что мы любим их, а они — нас. Итак, история первая...
Матильда
Хроники вечноспящей таксы
Это была плохая идея назвать таксу Матильдой. Но тогда мы этого не знали. Дело в том, что слово «мать» является самой употребляемой лексемой русского языка. Ну, вы понимаете, о чем я. Собаки очень чутко воспринимают на слух свою кличку. И когда юную Матильду через раз в любой фразе окликал каждый пьяный, у песика возникал когнитивный диссонанс. Сейчас собака повзрослела, но по-прежнему вздрагивает, если разговоры ведутся на повышенных тонах. К слову, о понимании Матильдой человеческой речи. Здесь она не оригинальна. Человеческий язык понимают все без исключения собаки. Причем именно понимают, а не ориентируются на интонации или слова команд. Просто самые умные это скрывают. Матильда выучила устный русский язык месяцам к трем. Сейчас приходит послушать, о чем говорят в нашей семье, только если разговор идет о даче. О, это волшебная дача! На ней Матильда проводит время с мая по сентябрь. Остальную половину года спит. Зато на даче в деревне водятся чужие куры, бродят коты, а в земле роют норки восхитительно пахнущие мыши. Вот и сейчас, стоило мне произнести слово «дача», правый глаз вечноспящей на диване Матильды приоткрылся.
— Хорошо летом в деревне? — интересуюсь я.
Спроси ее, кто накануне от безделья вырвал клок почти из нового одеяла, не повела бы ухом. Но дача — это святое! Собачий хвост начинает выбивать по дивану барабанную дробь, требуя продолжения разговора.
Ее деревенские похождения обходятся много дороже, чем испорченное одеяло. Во-первых, на даче Матильда полностью дичает, утрачивая заложенные в нее генами многовековые признаки породы. Это же так здорово вываляться в каком-нибудь дерьме на дороге, а потом всей такой счастливой завалиться на хозяйскую кровать. Во-вторых, происходят изменения в рационе питания. Кому нужен этот сбалансированный по жирам и углеводам сухой собачий корм? Вот украденная на местной ферме и покрытая шерстью телячья голяшка — это еда! Недогрызенный мосол надежно прячется где-нибудь в кухне. Добраться до него нам удается спустя неделю, используя в качестве навигатора расплодившихся мух. Но главные приключения происходят в июле, когда у Матильды начинаются «женские» проблемы. Собственно проблемы начитаются у деревни, так как улучшить породу хотят все без исключения окрестные кобели. Самые сильные обрывают цепи, те, что послабей, приволакивают с собой будку. Наш дом берется в осаду, а Матильда на три недели пристегивается к ножке кровати. По утрам, не выспавшись, аграрии выходят на поля: знаменитый мужской хор Сретенского монастыря затерялся бы в этом всенощном пении двух десятков собачьих глоток. Зато преступность на нашей улице в июле невозможна в принципе. Пробраться сквозь дерущихся женихов не рискуют даже милиционеры. Но всё когда-нибудь заканчивается, даже проблемы. Матильду выпускают на свободу — и здравствуйте, куры, коты, грязь на дороге, оставленные без присмотра телячьи голяшки.
— Хорошо летом в деревне? — повторяю я вопрос.
Поняв, что это только разговоры, Матильда лишь зевает. До весны всего-то и осталось, что пару раз хорошо выспаться.
Автор: Олег ПАХОЛКИН