Продолжение автобиографической антиалкогольной серии Романа Грачева "Хроники синей ямы". Начало здесь.
Меня спрашивают: на кой черт ты, Ромыч, начал рассказ о своей моральной деградации с детского сада и армии?
Отвечаю.
Как писал Ален Карр (великий человек, избавивший миллионы людей от вредных привычек), срок превращения Человека Разумного в Человека Хрюкающего составляет от 2-х до 60-ти лет. Следовательно, если, по мнению китайцев, путь в тысячу ли начинается с первого шага, то "нулевая верста" долгой дороги к нравственному разложению - это первая рюмка, какой бы маленькой она ни была. Так что вернемся ненадолго к самому началу.
Клянусь, я берёг своего внутреннего зайца изо всех сил. В первый год службы у меня и выбора-то особого не было. Носишься как электровеник, уворачиваешься от летящих в тебя табуреток, загибаешься после отбоя над умывальником после дедовских комплиментов в грудную клетку, а днем ишачишь с лопатой на строительстве дач или рытье канав. Впрочем, объективности ради, воинская часть у меня была по тем временам весьма приличная, ухоженная, с вменяемым командованием и гражданским городком за забором: по улицам стучали каблучками девчонки в коротких юбках, а в продуктовый магазин в полдень завозили невероятного вкуса и аромата хлебные батоны... Но, как вы понимаете, первый год службы - это первый год службы, а "дух" - он и в Кремлевском полку "дух".
Среди парней моего призыва большинство были курящие. Сигареты в армии в 1991 году - валюта. На какие только ухищрения не шли мои молодые сослуживцы, чтобы заныкать от дедов и растянуть на подольше пачку "Примы" или "Беломора". Я смотрел на них с сочувствием, всю глубину которого даже не мог осознать. Мне не нужно было курить, я был совершенно свободен от этой ежечасной потребности вставлять в рот вонючую палочку и втягивать в себя едкий дым. Мне предлагали - я отказывался. Зачем мне это? Однажды, впрочем, по дурости решил попробовать (я ж взрослый, чо). Затянулся "Примой" - и поплыл. Чуть не блеванул. В течение следующих полутора лет я этот эксперимент не повторял.
Что касается алкоголя, то в первый год службы мне открылась еще одна его сторона. Он делает выпивающих не только веселыми и громкими, как моих добрых родственников. Он превращает некоторых людей в скотов - жестоких и не контролирующих себя ублюдков.
Купить водку в магазине военнослужащему было так же легко, как и сейчас любому несовершеннолетнему оболтусу. Попросил какого-нибудь штатского - и все дела. Но куда проще было отовариваться у местного населения. В городке гнали отменный первачок, основными потребителями которого были служивые. Времена стояли тяжелые, переходные, а выживать народу как-то надо. Вот этот самый первач и хлестали в основном наши ротные "деды" после отбоя. Запрутся в каптерке - и пошла чесать губерния. Пьяный ор, шум, гам, "Не плачь" Тани Булановой и "Песня про кота" Владимира Кузьмина ("Котаааа меняааа ты позовеооошь"). В эти долгие минуты и даже часы мы, молодые, укрывались одеялом с головой и молились всем известным идолам рок-н-ролла, чтобы нас не заметили.
Достучаться до небес удавалось не всегда и не всем.
Среди старослужащих, которым до дембеля оставалась всего пара месяцев, не все были отмороженные. Многие, выпив пару рюмок, усаживались перед телевизором или вообще тихонько укладывались спать, но ядерный костяк из пяти-шести человек мог гулять до двух часов ночи, а после, накачавшись самогоном, упыри выходили в расположение казармы и начинали геноцид. Иногда они продолжали бухать в офицерской канцелярии, загаживая кабинет квашеной капустой, килькой в томате и консервированными помидорами. Разумеется, привести это пастбище в порядок до утреннего появления офицеров должны были молодые. Однажды участь уборщика выпала и мне. Клянусь, такого свинства я не видел никогда. Жратва была везде - на стенах, на полу, на диване и даже внутри шкафа с документами. Сами виновники торжества к тому времени лишь нечленораздельно хрюкали.
Вспоминая эти жуткие ночи сейчас, спустя более четверти века, я не до конца понимаю, как мы их пережили. Каждый день в течение двух месяцев мы мысленно молились: "Только бы не бухали сегодня! Только бы не бухали!". И я все больше укреплялся в мысли, что...
...да-да, вы помните: никогда и ни за что.
От дальнейших кошмаров нас избавил... августовский путч 1991 года. Страна встала на уши, в Москве происходило черт знает что, поэтому на всякий случай все воинские части, даже небоевые, как наша, переводились на особый режим несения службы. С 19 августа в каждой казарме каждую ночь дежурил кто-то из офицеров или прапорщиков. И хотя бунт видных членов КПСС вскоре захлебнулся, этот порядок в нашей воинской части прописался надолго.
Воцарился покой. Я стал высыпаться.
Продолжение следует
ОБ АВТОРЕ
Роман Грачев. Писатель, публицист, радиоведущий, продюсер. Родился в 1973 году в Челябинске. В активе — учеба в Челябинском государственном университете, два музыкальных альбома, выступления на концертных площадках, карьера на радио, 16 книг, а также статьи, рецензии и многое другое.