В свое время, в первые годы «нулевых», решив разузнать, что такое районные выборы, мне еще с двумя друзьями из родового села, пришлось объехать свой северный район – тот, откуда родом все мои предки по отцовской и материнской линии – насколько можно проследить по летописям. И открылась картина той тихой войны против простого народа, которая известна каждому по своим личным впечатлениям – конечно в разных деталях, но с общим знаменателем… Как в фильме «Окраина», начинающегося с этого вопроса: «Как это наша земля – без нас же и продалась?!…»
Дед мой, как было указано в наградной его короткой ведомости – работал (без руки и ноги) учетчиком в лесопункте, не гнушаясь никакой другой работой. Но не только поэтому, а поскольку лесная промышленность – у нас поселко- и село-образующая, то именно ее, лесо-таежной деятельности, вернее ее остатков – касался взор постоянно, отмечая военные по масштабам потери: руины мехлесхоза, откуда в свое время по всей стране разлеталась ныне вновь модная «клюква в сахарной пудре»… от родительского опытного судостроительного завода даже фундамента не осталось… механический завод, откуда, как танки – выходили трелевочники – распилен, как подводная лодка, на торговые центры и чьи-то ангары… последний цех с японскими станками рабочие отстаивали до конца – с гаечными ключами, дежуря по ночам…– но обманули, проникли тайком – вывезли все уникальное оборудование, до последнего кормившее людей – на металлолом…
В районном центре – вроде еще не разбомбленный – стоит лесопункт, но что-то не то, совсем не так… Беседуешь с людьми, узнаешь – оказывается, продали недавно… Вы сами прикиньте, сколько может стоить:
– несколько гектаров земли в черте районного центра…
– а на земле этой: подъездные пути, кран козловой, живой, ездящий по этим самым рельсам – горбатым «козликом»-работягой…
– пилорама…
– цех сушки…
– столярный цех…
– фабрика деревянных линеечек и приборчиков – такие еще недавно были не только в школах и техникумах, но и вузах – всего две было в стране…
– техника: несколько лесовозов, КАМАЗов, МАЗов, погрузчики, трелевочники, «Кировцы»…
Не угадаете никогда (дело было уже где-то незадолго до «кризиса» 2008 года (вот какая у нас мера исчисления – тогда-то расстрел Белого дома, тогда-то «падение доллара»…) – но все же попробуйте…
Удается проникнуть в ведомости, хранящиеся от простых сотрудников за семью печатями и увидеть окончательные цифры продаж…
Прикинули? Теперь ответ…
За пятьдесят тысяч рублей… Цену подержанной иномарки…
Едем дальше. Районный леспромхоз в целом. Тринадцать поселков. Верхние и нижние склады… Бесчисленная техника… Все те же цеха… Ремонтные базы… Тепловозные депо… Ведь есть и узкоколейки… Всего и не перечислишь…
Продан.
За сколько? Ответ чуть позже.
Хмурые рабочие рассказывают, как приехала новая «хозяйка», выскочила из машины в шубке… У них, стоявших стеной – единственный вопрос: что делать? как жить? Ведь в конце девяностых по поселкам уже всех собак съели, на грибы-ягоды перешли…
Ответ новой рабовладелицы – А никак! Кому не нравится – берите веревки, мыло – вон, лес рядом…
Купила она эти поселки (ведь леспромхоз же только фундамент общественного здания) вместе с людьми… за… внимание!.. – триста пятьдесят тысяч рублей!... Тоже цена иномарки… правда поновее… Цена тысяч жизней, а не имущества, конечно…
Выборы мы выиграли – большинство сел и поселков вдруг встало за нас, практически втроем объехавших район… но побороть малыми силами административный ресурс – циничный вброс сотен бюллетеней всего лишь на одном участке (родном для будущего главы) – не получилось. Зато хоть лесопункт удалось вернуть – после настойчивых публикаций, отменили сделку… Вот только новые хозяева не мешкали – очень многое, в том числе и кран действующий – по цене металлолома реализовали, может, опасаясь что народ узнает…Лесопункт вернули, а вот леспромхоз – увы… Растащили узкоколейки на металлолом… Позакрывали «неперспективные поселки», чье возможное восстановление – лишь в другом будущем, не связанным с нынешними шакалами и гиенами районного масштаба…
Глядя на все это – не отступает мысль. Как это, предки, вот такие как наши деды – израненные, кто все же не упал на войне, выстояв, еще и выстроили все эти лесопункты и леспромхозы… И с какой стати они потом стали обезличенной «социалистической собственностью», о которой Березовский цинично воскликнул – «так вокруг же все было ничье!»
Как это ничье.!.. Нет уж – люди это создавали, имея в сознании, что все это останется потомкам, которые постараются употребить на пользу, сохранить, даже не смея поднять руку на это – общее, не смея допустить, что наступит этот сатанизм присвоения и хищничества… Тут без всяких политэкономий и постулатов частного права здравому и честному человеку должно быть «за державу обидно!» Не ради циничных нуворишек в шубках все строилось…
Придет время – возвращать все обратно, поскольку – все это сатанинское присвоение – против народа, и Бога, давшего эту землю Руси не ради того, что тут было царство тьмы…
А чтоб вы представляли, через что прошли эти люди – приведу небольшой материал о тех местах, где воевал мой дед, о деревне Погостье, и что там творилось… Чтоб вы умножили это на масштаб страны и сами получили ответ – на что замахнулись все эти чубайсы и гайдары, и чьи труды постарались заграбастать их соучастники…
Погостье - страница в кровавой книге войны
Огромным погостом отважной пехоты
в безвестных болотах случилось Погостье.
На рисунке картина уцелевшего участника боёв «После атаки. Погостье. Волховский фронт. 1942 г.»
Погостье — это железнодорожная станция и примыкающая к ней деревушка из восьми домов на железнодорожной ветке Мга — Кириши. Как будто свыше, Богом ей изначально дано такое название, в полной мере оправдавшееся в годы Великой Отечественной войны. Старинное русское слово «погост» означает кладбище. И в войну для многих тысяч солдат по обе стороны фронта Погостье стало местом последнего дня их жизни. Но нет здесь монументов славы. Печальные фанерные пирамидки и деревянные столбики со звездочками сгнили, растворившись в ожившем лесу. Останки погибших разбросаны по лесам и болотам,артиллерийским и авиационным воронкам, затянутым болотной жижей, осыпавшимся траншеям, обвалившимся блиндажам.
Еще с ноября 41-го года похоронные команды цепляли крючьями разложившиеся или скованные морозом трупы наших солдат, тащили их до первой попавшейся воронки и сбрасывали их туда как в могилу. Мы не можем сейчас упрекать эти команды: они хоронили, как могли. Но многие убитые так и остались, лежат под открытым небом. Не заметили их похоронщики или прошли мимо: трупы были повсюду. При возможностипытались изъять у них документы или «смертные» медальоны, но не у всех они были, и не всегда удавалось извлечь их из смерзшихся, пропитанных кровью гимнастерок. Потому так много убитых попало в разряд без вести пропавших.
Моей семье повезло. Я два года назад через интернет (сайт МО) после стольких лет отсутствия информации (была только похоронка без указания места захоронения иподробностей) нашел сканы записей госпиталя в под Волховом, где 4 февраля 42 годаот ранения скончался мой дед по матери
Спирин Иван Матвеевич.
Последнее место службы — 320 стрелковый полк 11 стрелковой дивизии 54 армииЛенинградского фронта Ранен в боях за Погостье 27 января1942 г.
Сквозное пулевое ранение левого предплечья с переломом костей, умер от ран 04.02 1942 г.(доставлен в 739 ХППГ 27.01.1942 г. из 738 ППГ).Похоронен — г. Волхов Городское кладбище
Волховское Новооктябрьское братское кладбище.
«Не знаю, как воспринимается слово «Погостье» сейчас, но тогда оно именовалось мясорубкой».
Из воспоминаниях красноармейца 1067 СП
Это одна из самых кровавых страниц истории войны, Погостье-Гайтолово-Синявино. По осторожным оценкам в этом районе погибло более 2, 5 миллионов с обеих сторон.
Комдив-11 г.-л-т В.И. Щербаков вспоминал: "…Мы понапрасну теряем людей, потому что каждый воюет сам по себе. Чем меньше становится людей и средств подавления в дивизиях,тем должна быть сильна организация. Это непреложный закон. У нас же пока все наоборот. И так каждый день, а продвижениянет.
До 16 января 11 сд безуспешно вела атаки на позиции противника. Подразделения таяли. Конечно, и противник нес потери. Когда мы перевалили через ж/д, красноармейцы увидели целые штабеля, сложенные из трупов немецких солдат. Однако без продвижения вперед свои потери казались большими. Особенно трудно было преодолеть полосу отчуждения и взобраться на насыпь ж/д. Люди шли по пояс в снегу, карабкались на насыпь с возгласами:«Дадим хлеб ленинградцам!» Скатывались обратно вниз и вновь подымались в атаку.В полках оставалось все меньше людей. Сосед справа 3-я гв. сд уже не атакует, все лежат в снегу и с места ведут огонь по врагу. Сосед слева — 281-я сд — тоже не имеет успеха (…)
На 15 января в полках 11 сд оставалось от 60 до 150 активных штыков. Операция закончилась неудачей. Оборона противника прорвана не была (…) Каждый день с утра начинался жиденькой артподготовкой, потом давался залп «Катюшами». Затем пехота поднималась и шла в атаку. Так повторялось изо дня в день…"
После многодневных, не принесших успеха боев, Щербаков решает атаковать противника неожиданно, ночью. На участке 3 гв. сд восточнее Погостья, согласовав свои действия с командованием армии, саперы 26-го саперного батальона 11 сд закладывают взрывчатку под один из немецких блиндажей на насыпи ж/д.
В ночь с 17 на 18 января 42-го года в проход, образовавшийся после взрыва, устремляются бойцы 163 сп, за ними уходят подразделения 320-го и 219-го сп. Оборона противника была прорвана, но наступление 11 сд никто не поддержал.
"К исходу 20 января в полках осталось совсем мало людей,— пишет В.И. Щербаков.— В 163 спбыло 60 активных штыков, в 320-м — 32.
Плацдарм в обороне противника нами был расширен до 2,5 км по фронту и 3 км в глубину.Дальнейшее расширение плацдарма силами 11 сд стало почти невозможным. Сосед справа —3 гв. сд —не продвинулась ни на шаг, так же сосед слева".
Далее Щербаков в своих воспоминаниях открывает действительно сенсационные известия: "…Или возьмем приказ по армии № 085 от 24.01.42 г. В нем говорилось: «Армия, овладев Погостьем, продолжает наступление на Костуя». Здесь явная ошибка: Погостье оставалось у противника до концапервой декады февраля.
24 января перед Погостьем находилась без продвижения 3 гв. сд Командир 3 гв. сд Краснов докладывал в штаб армии, что его части находятся на западной окраине Погостья. Мой КПнаходился недалеко от Погостья, и я хорошо видел, что на западной окраине Погостья —немцы. Я вызвал к себекомандующего артиллерией п-ка Алферова и предложил ему подойти к стереотрубе — посмотреть, кто на западной стороне Погостья. Алферов улыбнулся и ответил, что не только западную окраину, но и все Погостье занимают немцы. Я приказалсделать огневой налет по западной окраине Погостья. Спустя пару часов я спросил комдива Краснова по телефону, не было ли жалоб от подчиненныхо потерях после артналета. Краснов ответил, что его подразделения никто не обстреливал. Я сказалшутя: — Видимо, ты перепутал стороны света. На западной окраине Погостья находятся немцы…"
А архивные документы подразделений и самой армии повторяют другое: Погостье — наше. 18.01.42 г. в журнале боевых действий 13-го гв. сп сказано: «…полк развивал дальнейшее наступление и овладел ст. Погостье».
Работая с воспоминаниями участников боев за Погостье, я ни разу не встречал даты полного освобождения ст. Погостье от немцев. В тотяжелое для всех время порой пытались выдавать желаемое за действительное. Поэтому я больше верю словам очевидца событий — г.-л. В.И. Щербакова. Ведь именно за этот прорыв немецкой обороны командование Ленфронта наградило его орденом Боевого Красного Знамени.
А под Мгу 320 СП был переброшен с Ораниенбаумского пятачка. такчто мой дед (офицер ОСОАВИАХИМА, доброволец на фронт) прошел все круги ада.
(https://professionali.ru/Soobschestva/voenno-istoricheskij_forum/pogoste-stranica_v_krovavoj_knige_vojny/ там еще и комментарии соответствующие)
Вот он, наградной лист деда, где упомянуто это Погостье... И кто мне скажет, что лесопункт и леспромхоз, которые они поднимали после этого ада - чьи-то? Каких-то там "новых хозяев"?