Семейные хроники
Вера Чумакова
В войну это было. Советская армия вошла в Молдавию и победно продвигалась вперед. Наступательная скорость была настолько высока, что полевая кухня к линии фронта не поспевала. Бойцам приходилось довольствоваться сухим пайком. Но вскоре и тот закончился.
В отряде, где воевала моя мама Нина, оставалось в НЗ несколько банок вкусной и очень калорийной американской свиной тушенки, но не будешь же есть ее без хлеба. Молодые голодные парни смотрели на нее с отвращением. Дескать, сам не «ам» и другим не дам. Вот и вся тушенка. Без хлеба - бесполезный продукт.
Как-то поутру довелось Нине проверять линию связи, проложенную от штаба дивизии до передовых позиций. Пробежав по проводу от точки к точке по буеракам, болотцу и перелеску, она возвращалась в распоряжение отряда. Очень устала. И тут неожиданно в стороне среди утреннего густого тумана показалась белая аккуратная хатка, а чуть вбок от крыльца виднелась лавочка.
Нина поспешила к ней, присела на чуть сырые и холодные доски, откинулась на спинку и блаженно развалилась. По телу пробежала волна неги и удовольствия.
И тут она уловила ни с чем несравнимый запах свежеиспеченного ароматного хлеба и сглотнула слюну. Ее глаза невольно устремились к хатке, в которой хозяйка занималась выпечкой хлеба. Этот запах напомнил ей родной дом и маму, которая пекла в русской печи пироги и ватрушки.
Неожиданно дверь в домике скрипнула, и на пороге показалась пожилая женщина, одетая во все черное. В руках она держала белоснежное полотенце, вышитое красными петухами. На нем лежал большущий хлебец, больше похожий на каравай.
Женщина подошла к Нине, заглянула в глаза и протянула ей огроменную ковригу. Девушка приняла подарок. Ничего не говоря, женщина развернулась и ушла в дом.
Нина смотрела на здоровенный ароматный горячий каравай и не спешила есть. Хотелось насладиться запахом, видом этого чуда. Но голод не тетка.
Откусив кусочек хлебушка от целого каравая, она немного подержала его во рту как дорогое терпкое вино, стараясь определить купаж, и только после этого принялась жадно, плохо разжевывая глотать. Вспомнила о друзьях-товарищах, голодных и злых, но остановиться не смогла и умолотила весь подарок.
Хоть и сытое брюхо к страданьям глухо, раскаяние все же наступило, да поздно – от хлеба ни крошки не осталось. Съела все и ребятам не оставила. Насытившись, ей стало стыдно, да так стыдно, что горячая волна прилила к лицу и шеи. Казалось, что и под гимнастеркой тело горело от раскаяния. Правда, такое могло случиться и от сытной еды.
Неожиданно дверь в хатке вновь скрипнула. На порог вышла та же хозяйка. Теперь она несла целых два каравая. Положила их на лавку рядом с Ниной и, не говоря не слова, удалилась.
Девушка была настолько ошарашена и удивлена, что и поблагодарить женщину не удосужилась.
Оцепенение прошло быстро, да и усталость как рукой сняло. Она положила хлеба в пустой вещмешок, болтавшийся на спине, и поспешила к своим. Летела как на воздусьях.
Несколько раз оглянулась на дом. Хозяйка на порог не выходила, хотя Нина видела, а может ей это только показалось, но шторка на окне несколько раз отдергивалась. Похоже, женщина смотрела ей вслед. Запоздало раскаявшись, Нина поклонилась этому дому и ее обитателям.
С той поры воды немало утекло. Но тот вкус свежеиспеченного хлеба и его аромат по жизни Нину постоянно преследовали. Она говорила, что всякую выпечку после войны ей довелось вкушать, но ничто не шло в сравнение с тем военным молдавским караваем.
Кому понравилась моя статья, ставьте лайки и подписывайтесь на канал. Всем всего доброго!