Зимой 1943 года, наш тяжело-кабельный взвод связи, в котором я служил писарем, стоял в лесу, и жили мы в землянках. Но то место и землянки понадобились какой-то более авторитетной части, и нас попросили перебраться на другое место в этом же лесу, и совсем недалеко. Мы быстро собрались и переехали. Там были готовые землянки и мы разместились в них. Переночевали там одну ночь, а рано утром нас опять попросили оттуда, так как эти землянки предназначались для танковой части.
Командир нашего взвода был старший лейтенант, бывший председатель колхоза в Курганской области. Человек был очень хороший, опытный и трудолюбивый. Собрал он весь взвод и говорит нам, что располагаться нам приказано здесь, а холод неимоверный, надо рыть свою землянку и спать в ней, а то замерзнем. Распределил всех кому, что делать, и в день мы выкопали и оборудовали землянку, поставили на место и замаскировали автомашины и лошадей, и легли спать.
На следующий день выкопали и оборудовали еще одну землянку, напротив первой для канцелярии взвода. На третий день устроили третью землянку для девушек, их у нас во взводе было пятеро. Труды наши были не зря, жили мы в них достаточно долго.
По законам военного времени охраняли себя сами. Назначали часовых по три человека на ночь, со сменой одного другим через час. В обязанность часовых входило охранять три землянки, автомашины и лошадей. Все это было в груде и часовой ходил от угла землянки и до угла постановки автомашин.
В то время я еще был младшим сержантом, занимал должность писаря взвода. Сам писал приказы о назначении часовых, а меня командир взвода включать в список часовых не разрешал. Работы у меня было не так много, а солдаты были каждый день в работе. Назначали часовыми и девушек. Желая помочь солдатам, вопреки запретам командира взвода, я в одно время, решил включить себя в состав часовых. В составе нашего наряда была одна девушка, я и еще один солдат.
Первые часы дежурства прошли хорошо, менялись все точно по расписанию, а позднее расписание не стали выдерживать, особенно девушка. Смены друг друга затягивались, а главное начал брать сон. Часу в пятом утра заступил я на свою смену, прошел час, а я не могу ходить клонит сон и все, что хочешь делай. Пошел будить свою сменщицу, увидев что она встала и оделась, сам вернулся на пост, надеясь, что она сейчас придет и меня сменит. Прошел по охраняемой территории вперед и назад, ее нет, а сам совсем на ходу сплю.
Пост не бросишь, надо ждать смену, а смены нет и нет. Ну, думаю, скоро придет, прошел еще раз, а сон как раз и подкатил ко мне. Иду значит я тихонько, спя на ходу и вдруг удар прямо в лоб, да такой сильный, что сразу сон вышибло. Схватился я за винтовку кругом верчусь никого нигде нет, следов на снегу тоже нет. Ничего понять не могу, кто же меня так здорово ударил, что шишка большая на лбу вылезла. Неужели думаю кто успел убежать к автомашинам, пошел туда, все кругом обшарил, никого нет, вот думаю чудо. Пошел обратно и, Боже ты мой, увидел сани с поднятыми оглоблями вверх, вот видно, где чудо то. Оказывается в сонном виде я малость свернул с тропки и ударился лбом об оглоблю, а когда очнулся от сна, наверно малость труханул и сани сразу не заметил.
После такого переполоха, я быстро побежал будить свою смену, вскакиваю с шишкой на лбу в землянку и смотрю, сменщица моя, одетая и с винтовкой в руках, прикорнула на край кровати и спит. Разбудил я ее, она извинилась передо мной и пошла на пост. Мне как пожилому человеку настолько стало жаль эту девушку, аж заплакал. Какие же страдания выпали на долю таких молодых людей, которым бы еще надо только веселиться, а они переносят все тяжести военных дней.
Командира взвода в этот день не было в расположении, он приехал когда я уже спал. Утром когда встали, он смотрит на меня и спрашивает где это меня так угораздило. Я сказал что, споткнулся за сучек, когда ночью выходил на улицу, и упал на пенек лбом вот и получил шишку. А о том, что я получил эту шишку на лбу при исполнении обязанностей по охране будучи на посту, я принципиально умолчал.