Федеральный закон от 31.05.2002 N 63-ФЗ “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” (далее — Закон об адвокатуре) особо подчёркивает «независимый» характер адвокатской деятельности. Так статья 2 Закона об адвокатуре формулирует, что «адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам». Часть 2 статья 3 Закона об адвокатуре к принципам взаимоотношений адвокатуры с органами государственной власти относит принцип независимости.
Законодательное закрепление принципа независимости адвоката (сообществ российских адвокатов) в профильном законе представляется логическим развитием в российском национальном праве международных норм.
Так восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями Гавана, Куба, 27 августа — 7 сентября 1990 года были приняты «Основные принципы, касающиеся роли юристов» в преамбуле которой отмечается необходимость предоставления недискриминационного доступа к юридическим услугам всем людям именно «независимыми профессиональными юристами».
Представляется самоочевидным, что для эффективной работы социального института каковым является адвокатура необходимо, чтобы её развитие шло при строгом соблюдении принципа независимости как на структурном уровне (право адвокатов суверенно формировать органы самоуправления), так и на функциональном уровне (право адвоката самостоятельно выбирать форму организации своей деятельности).
Не случайно авторы постатейного научно-практического комментария к Федеральному закону "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (под ред. Д.Н. Козака, М.: Изд-во "Статут", 2003, доступно в системе «Консультант Плюс») в своё время отметили «принципиально важно, что комментируемый Закон выводит адвокатуру из системы органов государственной власти и органов местного самоуправления, поскольку только при таком условии возможна свободная, независимая полемика адвоката, представляющего чьи-либо частные интересы, с органами законодательной, исполнительной и судебной власти, своими действиями и решениями ущемляющими эти интересы».
Для своего времени Закон об адвокатуре, безусловно, был необходим и принятие этого закона способствовало развитию и укреплению российской адвокатуры.
Однако, время показывает, что с момента принятия руководящий для адвокатов закон остаётся радиоактивным и не прошёл период полураспада: недостатки любого нормативного акта проявляются только в процессе правоприменения, а 16 лет для нормативного акта это очень большой срок.
За время действия Закона об адвокатуре было внесено 12 поправок, однако, большая часть из них практически никак не влияет на укрепление принципа независимости (прим. - сравнительный обзор правок Закона об адвокатуре проведён сотрудниками #КонсультантПлюс ).
Насколько успешно в настоящее время Закон об адвокатуре реализует #принцип_независимости адвокатуры и адвокатской деятельности?
Как, представляется справедливо, отметили авторы упомянутого научно-практического комментария: «Принцип независимости деятельности адвокатуры включает в себя два аспекта: независимость в целом сообщества адвокатов и независимость каждого адвоката.»
И если с независимостью адвокатуры как сообщества ситуация представляется более или менее ясной, то о соблюдении независимости адвоката можно сказать просто — её нет.
В доказательство вышеизложенного следует обратиться к тем механизмам обеспечения гарантий независимости адвокатов, которые в Законе об адвокатуре задекларированы, выясним существуют ли механизмы их реализации и защиты. И обратимся к примеру Адвокатской палаты Респулики Мордовия.
Для удобства изучения разделим гарантии независимости адвоката по группам:
1) корпоративные — независимость адвоката как конкретного субъекта, гарантии не вмешательства в его деятельность со стороны советов палат;
2) экономические — социально справедливое и экономически обоснованное вознаграждение за труд, обеспечение помещениями, информационно-коммуникационной техникой, справедливое распределение расходов на общие нужды, финансирование публичных полномочий по предоставлению помощи по назначению правоохранительных органов и суда;
3) социальные — меры социальной защиты адвокатов по аналогии с судейскими привилегиями;
4) информационные — наличие безопасного софта ПО, доступ к корпоративным базам данных, использование защищённых коммуникаций для конфидециального обмена информацией уровней «адвокат-адвокат», «адвокат-клиент», адвокатские центры обработки данных (ЦОД), обязательность исполнения адвокатских запросов;
5) политические — возможность адвокатов определять политическое отношение к событиям в субъекте федерации, как индивидуально, в том числе посредством участия в деятельности общественных организаций, так и посредством коллективных обращений.
Корпоративные гарантии независимости адвокатской деятельности.
Адвокатская палата Республики Мордовия прекрасный пример того, как президент палаты использует недостатки Закона об адвокатуре для безнаказанного вмешательства в деятельность адвоката. Даже не касаюсь связанной с персоной автора историей о том, как бандана лишила когнитивных способностей весь Президиум Верховного Суда Республики Мордовия, что привело к срыву судебного заседания и непоправимо подорвало авторитет всей мордовской адвокатуры.
Нормотворчество советов адвокатских палат опасно для всех адвокатов не являющихся членами совета палаты или квалификационной комиссии.
Используем сравнительно-правовой метод сопоставим пункты о дисциплинарной ответственности Положения «О деловом стиле одежды адвоката» (Утв. решением Совета Адвокатской палаты Республики Мордовия от 27 апреля 2017 г.) согласно п. 9 которого : «Несоблюдение адвокатами требований настоящего Положения рассматривается как неисполнение решения Совета Палаты, и влечет за собой дисциплинарную ответственность» и Положение «О порядке повышения профессиональной квалификации адвокатов Адвокатской палаты Республики Мордовия» (Утв. решением Совета Адвокатской палаты Республики Мордовия 09 августа 2013 г.) согласно п. 20 «Адвокаты, не выполняющие обязанности постоянно совершенствовать свои знания и повышать свою квалификацию, не выполняющие решений органов самоуправления адвокатской палаты по вопросам повышения квалификации могут быть привлечены к дисциплинарной ответственности в соответствии с Кодексом профессиональной этики адвоката».
Примечательно, что члены Совета АП РМ и квалификационной комиссии прописали себе индульгенцию от возможной дисциплинарной ответственности в части неисполнения повышения квалификации (согласно п. 11 «самостоятельно осуществляют повышение профессиональной квалификации»). Более того, сам факт членства приравняли к наличию ученой степени, кандидаты и доктора юридических наук также освобождены от «обязаловки».
Таким образом, фактически совет адвокатской палаты республики Мордовия принял нормы устанавливающие дисциплинарную ответственность, что с точки зрения Закона об адвокатуре вообще недопустимо, нет таких полномочий у советов адвокатских палат (а перечень полномочий является закрытым и состоит из 19 пунктов части 3 статьи 31 Закона об адвокатуре). Даже собрания (конференции) адвокатских палат не могут устанавливать основания для мер дисциплинарной ответственности, только меры поощрения в силу п. 11 части 2 статьи 30 Закона об адвокатуре.
В нарушение принципа равноправия адвокатов, а также права свободно выбирать форму деятельности в Закон об адвокатуре были внесены поправки устанавливающие ценз по стажу адвокатской деятельности для работы в форме адвокатского кабинета или учреждении коллегии адвокатов или адвокатского бюро.
Принцип cui prodest и бритва Оккама, однозначно, показывают кому экономически было выгодно удавить право выбора (и особенно начинающим) адвокатам формы осуществления адвокатской деятельности. Председателям коллегий. Любой здравомыслящий адвокат понимает, что установление ценза по стажу преследовало исключительно экономические интересы председателей крупных коллегий, которые захватили и удерживают «власть в советах» адвокатских палат. Можно только догадываться, что в Мордовии принимаемых в адвокаты заставляют вступать в единственную коллегию. (Прим. — коллегия которую возглавляет ныне царствующий президент АП РМ называется коллегия адвокатов №1). Однако, убеждён, если опубликовать сведения о том, в какие именно коллегии сразу после получения статуса адвоката вступают «новички», по странному совпадению, не будет сюрпризом, что это будут коллегии связанные с президентами адвокатских палат.
Вмешательство в деятельность адвокатов происходит не только на уровне лоббирования интересов председателей коллегий через ФПА путем внесения правок в Закон об адвокатуре затрудняющих выбор начинающими адвокатами формы деятельности в виде адвокатского кабинета. Это произошло без реального обсуждения всеми заинтересованными адвокатами. И даже очевидно почему явно дискриминационная норма была безнаказанно пролоббирована: адвокаты со стажем уже работали в адвокатских кабинетах.
Так, согласно сведениям ФПА РФ (прим. авт.- раздел на сайте ФПА "Адвокатура сегодня" проверен 07.12.2018 в 17.50) в России действует 21 823 адвокатских кабинета, это 30% от числа действующих адвокатов - 72508.
Естественно, выражаясь дипломатично, "озабоченность" адвокатского "генералитета" ростом числа адвокатских кабинетов выразилась в поиске форм подавления адвокатской независимости, и немаловажный фактор необходимостью компенсации выпадающих доходов "президентских" коллегий адвокатов: начинающий деятельность в форме адвокатского кабинета адвокат не будет платить взносов в коллегию, а если "наслушается" разговоров старших коллег, так и вообще уважение к органам самоуправления утратит (прим. авт. - справедливо бы написать самоуправных органов, что станет понятно, на нижеследующем примере нормативного "чудачества" мордвы)
Реальной проблемой злоупотребления "властью в советах" становится отсутствие судебного контроля за нормотворческими порывами советов палат ограничить возможность адвокатам влиять на повестку общего собрания (конференции) адвокатов и включать в неё вопросы, кроме тех которые необходимы только президенту палаты и одновременно председателю "доминантной" коллегии.
Конфликт интересов здесь проявляется в полной мере и Закон об адвокатуре никаких предохранительных механизмов защиты принципа демократизма (равноправия адвокатов) не предусматривает.
Так п. 3 части 3 статьи 31 Закона об адвокатуре к компетенции совета адвокатской палаты относит определение нормы представительства на конференцию и порядок избрания делегатов.
Решением Совета Адвокатской палаты Республики Мордовия от 27 декабря 2017 года было утверждено «Положение об общем собрании адвокатских кабинетов Адвокатской палаты Республики Мордовия» . После того, когда автор публично (в социальных сетях и профильной электронной рассылке) высказал критику полномочий советом мордовской палаты адвокатов принимать такой акт, тем не менее собрание кабинетов адвокатов было проведено по этим правилам и уже 2 февраля 2018 года указанное положение «утверждается» решением очередной ежегодной конференции адвокатов Адвокатской палаты Республики Мордовия.
Но разве вправе конференция адвокатов принимать положения устанавливающие адвокатам работающим в форме адвокатских кабинетов какие-либо ограничения?
Перечень полномочий собрания (конференции) адвокатов палаты не является закрытым, но согласно п. 12 части 2 статьи 30 Закона об адвокатуре компетенция собраний (конференций) адвокатов ограничена законодательсьно, дословно «принятие иных решений в соответствии с настоящим Федеральным законом».
Отдельно следует остановиться на монопольном праве "казнить и миловать". Лицемерные уверения адвокатов в том, что решения о дисциплинарной ответственности принимаются коллегиально и только после тщательного "адвокатского" расследования не выдерживают элементарного фактологического анализа. Являются ли члены квалификационной комиссии адвокатов самостоятельными (прим.авт - даже не пишу слово "независимыми") от мнения президента палаты?
Четыре адвоката квалификационной комиссии Адвокатской палаты Республики Мордовия из семи обязательных (по Закону об адвокатуре) адвокатов являются членами также и "единственной" коллегии адвокатов.(Прим. авт. - президент АП РМ также возглавляет коллегию адвокатов №1 (официальное наименование), для социологического аспекта публикации автор считает уместным использовать термин "президентская" (для подчёркивания аффилированности) и "доминантная" (для подчёркивания контроля над дисциплинарной процедурой приёма в адвокатуру и увольнения (наказания прекращением статуса адвоката)).
Режим квазилегитимности ограничения прав адвокатов существующий в республики Мордовия практически всеми адвокатами был принят с покорностью. Сам же президент палаты имеющийся контроль дисциплинарной процедуры превратил в иммунитет от какой-либо ответственности для "своих" и, вероятно "откупающихся" от ответственности , адвокатов. А также проводит полноценные репрессии всех адвокатов, которые позволяют себе критику (как в частном порядке , так и публичном) сложившейся ситуации в адвокатской палате. Следует оставить бандану автора в покое, количество оправдательных приговоров в практике автора всяко больше чем у самого президента палаты, и не исключается всех "президентских" адвокатов весте взятых.
Совершенно возмутительной ситуацией в дисциплинарной практике адвокатской палаты республики Мордовия стало дело адвоката Демина Александра Викторовича. Вице-президент АП РМ Круглов Владимир Александрович был свидетелем обвинения по уголовному делу о якобы имевшейся со стороны адвоката Демина А.В. фальсификации ордера адвоката. Согласно решения суда апелляционной инстанции адвокат Демин А.В. был оправдан, однако, задолго до этого совет Адвокатской палаты Республики Мордовия (предполагаем в результате угрозы распространения компрометирующей президента палаты информации) прекратил статус адвоката Демину А.В. Обращение в суд с требованием о восстановлении статуса адвоката безрезультатно, суды отказались по существу рассматривать вопрос, ограничившись предложенной ещё ФПА отговоркой, что КПЭА (прим. авт - Кодекс профессиональной этики адвоката) устанавливает пресекательный срок обращения в один есяц с момента решения совета палаты. Конечно, это не коррупция, но по мнению автора, что то очень похожее.
Попытка публичной критика адвокатуры в Мордовии заканчилась тем, что президент палаты используя подконтрольный ему официальный сайт палаты публично сделал заявления о психической неадекватности автора. И очень печально, что ФПА абсолютно не желает разбираться в проблемах региональных палат, а озаботилась внешним видом адвокатов много более, чем отсутствием в законодательстве действующих гарантий независимости адвокатов.
В такой ситуации имеет смысл признать логичной позицию Марка Фейгина и хоть как-то заставить реагировать адвокатов на нарушение прав адвокатов это публичные нецензурные выражения. (прим. авт. — и пусть спасибо скажут что так, в недавние времена, а уж в Мордовии особенно были сильны традиции, и мордовские адвокаты об этом знают, когда за беспредел отвечали в прямом смысле уголовно).
Адвокатам как никакой другой юридической профессии в России необходимо прямо в Законе об адвокатуре прописать jus resistendi — право на сопротивление угнетению, в том числе вооружённое. Однако, вооружение у адвокатов должно быть юридическим, но в Законе об адвокатуре нет никаких механизмов контроля, сдержек и противовесов, подотчётности органов самоуправления самим адвокатам. Очевидно, что юридическое обезоруживание адвокатов против загонотворчества президентов палат было изначально предусмотрено авторами Закона об адвокатуре и в последующем была поддержана исполнительной и законодательной властью согласно известной максиме что «юристов надо держать в ежовых рукавицах». (прим. авт. — именно так «ЗАГОНотворчества», а не законотворчества).
Экономические гарантии независимости адвокатской деятельности.
Отсутствие крепкого экономического базиса осуществления адвокатской деятельности превращает миссию адвокатуры (по обеспечению доступа к правосудию) в невыполнимую. Адвокатам есть чему поучиться у судебной ветви власти особенно, но к сожалению те юридические механизмы, которые гарантируют экономическую составляющую независимости судебной системы, не были восприняты Законом об адвокатуре. Экономическую основу российской судебной власти защищает Бюджетный кодекс РФ. Совершенно неясно по каким причинам авторы Закона об адвокатуре не использовали наработки учёных сферы бюджетного права.
Имущество адвокатской палаты есть не что то подобное тому что есть казна Российской Федерации. Обеспечение экономической безопасности существования социальных институтов (включая государство) поддерживается множеством способов и базовым правилом являлась жесточайшая ответственность казнокрадов.
Желание Пётра Первого вешать казнокрадов в случае хищений на стоимость превышающую стоимость верёвки было урезонено пониманием риска остаться без поданных. Общеизвестно, что хищения из т.н. «общаков» (касс организованных преступных группировок) карается жёстко, зачастую назидателоно жестоко. Очевидно, что у организованной преступности есть свои «теневые» аудиторы, люди чей моральный авторитет и умственные способности выявления тн. "крыс" признаётся лидерами преступных группировок.
Закон об адвокатуре был принят много раньше Федерального закона от 25.12.2008 N 273-ФЗ «О противодействии коррупции» и антикоррупционную экспертизу поэтому не проходил.
Может пора адвокатам признать, что существующая практика принудительного взимания с начинающих карьеру адвокатов, то что цинично именуется « единовременными обязательными отчислениями на общие нужды Адвокатской палаты Республики Мордовия с вновь получивших статус адвоката Адвокатской палаты Республики Мордовия, а также с вновь принятых адвокатов в члены Адвокатской палаты Республики Мордовия из адвокатских палат других субъектов Российской Федерации в размере 120 000 (сто двадцать тысяч) рублей» (п.3 решения ежегодной конференции адвокатов Адвокатской палаты Республики Мордовия от 02.02.2018 г.) это есть не что иное как легитимизированная взятка?
Общепринятой мировой практикой борьбы с коррупцией стало внедрение принципа публичности и открытости доходов должностных лиц, источников формирования доходов и целевого расходования средств юридических лиц и публично-правовых образований (органов власти и местного самоуправления).
Всё адвокатское "бюджетное законодательство" состоит из двух статей Закона об адвокатуре - статья 32 (Ревизионная комиссия) и статья 34 (Имущество адвокатской палаты). Следует существенно дополнить институт "адвокатского бюджетного права".
Совет адвокатской палаты Республики Мордовия не публикует никаких сведений о том, на какие именно нужды тратятся обязательные отчисления адвокатов (принудительные и вне зависимости от наличия у адвокатов гонорара). Любая попытка узнать эту информацию встречает искреннюю отговорку: "Законом об адвокатуре такого права адвокатам не предоставлено, а мы закон не нарушаем". Что в можно сказать на это? Не закона нет, а нет совести у президента палаты, если ему, иконе стиля и нерукотворному шедевру адвокатской этики и человеческой морали, требуется прямое строго определённое и императивное указание.
И в принципе, с этим надо согласиться, действительно не дресс-кодом адвокатов надо заниматься, а в первую очередь в Законе об адвокатуре прямо прописать обязательные нормы о бюджетном планировании расходов палаты, обязательной декларации зарплат членов органов адвокатского самоуправления и многое из того, что уже есть в антикоррупционном законодательстве.
Доверие адвокатов на занятие поста президента палаты надо заслужить, и много сложнее его не утратить. И нет ничего более опасного для утраты доверия это все свои действия списывать на необходимость сохранения корпоративной тайны.
Секретом полишинеля является классическая коррупционная схема с минимальным риском для «причастных» сотрудников правоохранительных органов и суда получение взятки через «ручного» («челночного» ) адвоката (близким по смыслу является термин «карманный» адвокат). Даже если в результате трудно организуемых ОРМ в отношении коррумпированных адвокатов удаётся зафиксировать факт получения наличных и каким то чудом записать (а порой и смикшировать) обещания «адвоката» о благополучном исходе дела, то все мы с вами прекрасно знаем деяние будет с 99% вероятностью квалифицировано как мошенничество, а не взятка.
Не в этом ли кроется в таком случае справедливое нежелание депутатов ГосДумы отказываться узаконить так называемый «гонорар успеха»?
Пусть меня проклинают коллеги адвокаты, но автор предлагает для таких случаев ввести специальную норму уголовной ответственности в отношении адвокатов, пусть будет мошенничество, но квалифицированное, с повышенной, вплоть до пожизненного лишения свободы, ответственностью. Именно для адвокатов. Для врачей же есть желание принять специальную норму, а почему адвокаты такой чести не заслужили?
Хотя предвижу единственный случай единодушия всех адвокатов, именно против такой инициативы автора. Коллеги автор переживет ваше единодушное порицание, но я считаю, что эта идея с лихвой компенсирует правосудию страдания из за моей банданы.
В заключение и ... продолжение следует...
Данная публикация была подготовлена специально к Общероссийскому гражданскому форуму - 2018 года. Автор не успел сделать всё из того, что первоначально было задумано и не успевает сделать всё что постоянно возникает по мере работы.
Все самые последние новинки антикоррупционного законодательства, законодательства о закупках для публичных нужд, бюджетного законодательства всё это должно быть прежде всех законов должно быть проверено в Законе об адвокатуре. Но ничего этого нет.
Адвокатура как институт профессионалов должна быть драйвером юридических инноваций. Развитие информационно-коммуникационных технологий должно моментально подхватываться и осваиваться как адвокатами единолично, так и находить применение в коллективных формах работы (адвокатских коллегиях и бюро).
Адвокаты которые по призванию должны быть спецназом Закона, его краповыми беретами, являются трусами и дезертирами, предателями памяти предков которые нам завещали «любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость».
