По словам российского резидента при дворе иранского шаха Надира, Ивана Калушкина, который писал донесение в Петербург в марте 1741 года - шах весьма горд и напыщен, и всем и каждому во все горло кричит, что нет такого народа, который бы ему не покорился, и нет государя, могущего с ним сравниться.
Далее будет много о неуемной гордыне, жестокости, необузданном, и – что греха таить, порой странном характере основателя династии Афшаридов, Надир-шах Афшара - покорителя Армении, Грузии, Азербайджана, Афганистана, Бухарского и Хивинского ханств, империи Великих Моголов.
Талантливейший полководец, который считал себя обязанным воинскими талантами тюркскому происхождению, коим неуемно гордился, привел к покорности иранские племена и завоевал авторитет, который позволял ему тасовать правителей на иранском престоле, самому исполняя обязанности регента.
Он успешно противостоял Турции и диктовал условия Российской империи, которая во время безрассудного правления Анны Иоанновны совершенно запуталась в своей восточной политике.
За что шах наказал сына
Многочисленные легенды о скупости, подозрительности и жестокости шаха подкрепляются холодящей кровь историей о том, как в 1743 году он ослепил своего родного сына и вероятного наследника престола – Риза-Кули.
Переживший не одно покушение, на склоне лет шах, чье имя наводило ужас на народы Средней Азии, стал слишком подозрительным – и отнюдь не безосновательно, ведь в том «месиве» народов и племен, которое представляла собой империя шаха, ненавидящих его было более чем достаточно.
Шах, как ему казалось, раскрыл заговор, в котором подозревал Реза-Кули, и приказал его ослепить. Но, как и все харизматичные правители, шах был подвержен приступам неуёмного гнева в равной мере, как и иступленного раскаяния.
И в порыве последнего он приказывает лишить жизни всех 50 вельмож, которые присутствовали при расправе с сыном. Аргументируя это столь очевидным фактом, что они должны были, «видя неразумные намерения своего правителя, незамедлительно предложить ему свою никчемную жизнь взамен жизни сына».
Череда беспрерывных казней, последовавших после этой расправы, апофеозом которой стал изданный в 1747 году приказ убивать всех персов, предопределила конец самого шаха – в 1747 году он был заколот одним из своих генералов. Тот не постеснялся даже издать рескрипт по этому поводу, в котором объявил себя спасителем государства.
Прогрессивный шах
Средневековая жестокость восточных правителей, которые не слышали о торжестве гуманизма и эпохе Просвещения, поскольку жили и принимали решения в совершенно другой системе координат, может поражать, а может и быть вполне объяснимой.
Внешне жестокий и необузданный, шах любил тюркскую поэзию, а русский посланник был повергнут в шок, когда шах приказал созвать переводчиков и перевести на персидский язык Библию и Коран. В этом порыве есть своя глубокая логика – ограничив шариат, он хотел создать универсальное государство, где основой будет правовой механизм и ценности иного порядка, нежели религия.
Не увидит в этом влияния Просвещения разве что слепой. Даже шахом и основателем новой династии он стал, вопреки расхожему мнению, не в прямом следствии переворота, а созвав легитимный законный орган – курултай, съезд глав племен и улусов, которые и избрали его единогласно на шахский престол.
А что в России?
А если говорить о жестокости – то действия благочестивых русских князей порой заставляют краснеть даже страницы все повидавших отечественных летописных сводов – чего стоит одна только повесть об ослеплении Василька Теребовлянского. Не говоря уже о том, как рубила головы, вырывала языки и колесовала в это самое время «просвещенная» императрица Анна Иоанновна.
Вывод один – следуя макиавеллистской логике, правитель, желающий оставить след в истории и создать качественно новое государство, не обязательно будет любим подданными, ведь он обречен на непопулярные поступки.