Автор: Александр Лышков
Утром в помещении кафедры раздался звонок. Сидевший у городского телефона дежурный снял трубку и представился.
– Это тебя, – он повернулся к Кондратьеву и протянул ему трубку.
– Привет, – услышал Олег знакомый голос. Звонил Володя Пугачёв, его давнишний приятель. – Как поживаешь? Надеюсь, цел и невредим?
– Да ничего, пока, вроде бы, одним куском. – Олег, словно пытаясь найти подтверждение этому, бросил взгляд на зеркало и поправил чёлку.
– Ну, раз так, у меня к тебе деловое предложение. Предлагаю махнуть в лес за грибами. А, если нет возражений – выехать сегодня же после обеда. Переночевать на даче, а с утра – в лес. Тянуть с этим делом не стоит, пока погода позволяет.
Олег слегка опешил от неожиданности. Его товарищ – человек серьёзный, обстоятельный, в авантюризме раньше замечен не был. Он ещё раз взглянул на перекидной календарь, лежащий рядом с телефоном. Ну да, ошибки не было. Октябрь, конец месяца. Хотя…
Нынешняя осень выдалась на редкость тёплой, и многие деревья ещё не спешили расстаться с зеленью своей листвы. Он вдруг вспомнил, что накануне в метро он случайно услышал обрывок чей-то беседы, из которой следовало, что грибной сезон ещё не закончился. Правда, речь шла о местах где-то на юге области. Дача приятеля как раз находилась в тех краях. Но тогда его мысли были заняты другим, и он как-то не придал услышанному значения – так, пустой фон, дорожный трёп. В свете прозвучавшего вчерашний разговор в метро внезапно актуализировался. А почему бы и нет? Этим летом ему так и не удалось выбраться в лес, и баночка маринованных грибов к новогоднему столу была бы весьма кстати. Но, с другой стороны, ситуация для выезда складывалась не совсем благоприятно.
Работа над диссертацией в последние недели шла ни шатко, ни валко. Время поджимало – защита планировалась будущей осенью, и к началу лета следовало пойти предзащиту на кафедре и представить «кирпич» в совет. Математическая модель, основа метода, всё ещё хромала и нуждалась в модификации. Да с экспериментальной установкой ясности не было. Её контуры, да и план эксперимента пока только смутно вырисовывались в голове. Поэтому отпрашиваться лишний раз было несколько опрометчиво – он знал, что находится под особым прицелом у руководства, и давать повод для недовольства собой не хотелось. В то же время он знал, что в экстремальных условиях его работоспособность многократно повышается, и в нужный момент включится четвёртая скорость. Но сегодня всё буквально валилось из у него рук. Неожиданно для себя, дал согласие.
Сославшись на необходимость посещения библиотеки, Олег сложил тетради в служебный чемодан и опечатал его.
– Не забудь записаться на доске, где тебя искать, – напомнил дежурный.
Водя мелом по чёрной поверхности доски, он ловил себя на мысли, что рука после своей фамилии невольно норовила вывести аббревиатуру «в бане» строчными буквами. Так обычно поступал его предшественник по адьюнктуре, шутник и большой оригинал, пока, в конце концов, не получил заслуженное взыскание от начальника.
– Я уважаю ваше стремление к личной гигиене, – отчитывал Ярцев подчинённого, увидев эту запись на доске. – Но, почему это происходит так часто и, к, тому же, в рабочее время?
Тот сопел и даже не пытался оправдаться. Он понимал, что мудрый Вадим Борисович прекрасно осознаёт смысл написанного. Ярцев же не терпел небрежности, не говоря уже о намёке на скепсис в отношении заведённого им порядка.
– На первый раз ограничусь вынесением вам выговора в устной форме.
Вспоминая этот случай, Олег вывел фразу корректно, избегая двусмысленности – в БАНе, то есть в Библиотеке Академии Наук.
Когда приятели выехали из города, погода преподнесла им неожиданный сюрприз. Небо внезапно заволокло сизыми тучами, стал налетать порывистый ветер, пошёл дождь. Временами отчётливая дробь капель дождя, обрушившихся на крышу автомобиля, стала заглушать шум мотора. Вместе с дождём упало и настроение. На подъезде к Гатчине похолодало, и дождь сменился снегом. Обзор ухудшился – крупные мокрые снежинки густо налипали на ветровое стекло, и дворники с трудом справлялись с очисткой. От белого одеяния, покрывшего землю и кроны деревьев, стало немного светлей, но это не смогло развеять мрачных чувств, нахлынувших на товарищей. Планы рушились буквально на глазах. В то же время отказываться от них не хотелось – стойкое желание хоть недолго пробыть на природе, вдали от городской суеты и бытовых неурядиц, не позволяло им полностью предаться унынию, навеянному капризами погоды.
Деревня, в которой находилась Володина дача, встретила их поистине новогодним убранством. Снег продолжал падать – плотным слоем он ложился на крыши домов, выстилал пространства дворов и огородов и повсеместно, насколько хватало глаз, покрывал окрестные поля. Тёмная полоса леса на некотором отдалении от деревеньки рельефно выделялась на фоне белой пушистой подстилки.
Товарищи зашли в дом, разделись и разложили вещи. В доме было довольно прохладно. Затопили камин, в жерле которого решили сделать шашлык – не пропадать же углям. Тем более, что во дворе в условиях непрекращающегося снегопада возиться с мангалом было не очень комфортно. Но, как выяснилось позже, сделали это несколько опрометчиво.
Через полчаса помещения дачи, ещё не успевшие толком прогреться, заполнил запах горелого мясного жира. Капая с шампуров, он падал на раскалённые угли и тут же воспламенялся. Заливать водой на огонь у хозяина как-то не поднималась рука – было жаль нового камина – и он то и дело хватался за шампуры, спасая шашлык от алчных языков пламени.
Проветрили дом, поужинали. За окном спускалась ночь, но было ещё довольно рано для сна. Чтобы скоротать время, решили сгонять партию-другую в шахматы. Олег вспомнил, с каким азартом его товарищ сражался за шахматной доской со своей тёзкой Урингом, сослуживцем Олега по экипажу, ещё во времена их службы на Севере. Этому занятию они самозабвенно предавались, когда встречались где-нибудь в общежитии или на квартире у одного из знакомых, убывшего в отпуск или в автономку. Отдавать ключи от жилья своим бесквартирным товарищам на время отсутствия считалось тогда в порядке вещей.
Увлечение этой игрой вспыхнуло у них, казалось бы, совершенно беспричинно. Наверное, на глаза кому-то из них попалась шахматная доска. Носило оно довольно оригинальное название – «заруба на рыбу». Потому, как в качестве трофея победителю доставалась вобла.
Эту сушёную, считающуюся деликатесом, рыбу тогда выдавали каждому члену экипажа во время дальнего похода – она, помимо всего прочего, входила в автономный паёк подводника. Тогда, почему-то, считалось, что употреблять её без пива было моветоном, поэтому офицеры, в отличие от проходящих срочную моряков, которым эти гастрономические изыски были до поры неведомы или просто недоступны, оставляли воблу до возвращения в базу. После автономки каждый из них становился обладателем пары дюжин «хвостов» этой иссохшейся по пиву закуски. Выдавалась также икра и прочие редкости, которыми подводники радовали свою семью, оставляя воблу себе. Всё это добро строго по спискам выдавал корабельный интендант, и все по понятной причине старались поддерживать с ним добрые отношения. Поэтому должность интенданта была, пожалуй, самой заветной и наиболее ценимой в мичманской среде.
На флоте, вообще-то, интендантов называют баталерами, но только не у подводников. Почему она здесь не прижилась – никто не знает. Вспоминая о «зарубе на рыбу», Олегу тут же припомнилась одна байка про одного интенданта, которая в то время ходила в их кругах.
Как-то во время контрольного выхода в море лодка погрузилась на добрую сотню метров. Такие манёвры обычно сопровождались объявлением боевой учебной тревоги. Вскоре степень боевой готовности была понижена, и свободным от вахты было разрешено перемещаться по отсекам. И тут в центральный неожиданно заглянул интендант в ушанке и ватнике.
– Прошу разрешения наверх, перекурить, – спросил он у старшего и указал рукой на лестницу, ведущую на мостик.
В центральном все обомлели, а вахтенный офицер кивнул ему в ответ – мол, валяй, не возражаю – и ухмыльнулся.
Интендант полез наверх, глядя перед собой, и, ни о чем не подозревая, основательно приложился головой о нижний рубочный люк, который находился в метре от его головы. Как он скатился вниз, никто не заметил – все весело обсуждали, как тот проспал выход в море и погружение. И понятно, поскольку в его заведовании невесть что – провизионки с продуктами да разовое бельё.
Минут через пять мичман снова появился в центральном – шапка в снегу, шлейф табачного запаха – ни с чем не спутаешь.
– Ну и метель, чуть уши не отморозил! – Он стряхнул снег с шапки и исчез.
В центральном немая сцена: все опешили, вахтенный начальник утратил дар речи. Кинулись к глубиномеру – сто метров, как и положено, да и лодку волной не покачивает, что свойственно ей в надводном положении.
Всё оказалось очень просто. Находчивый интендант решил отомстить шутникам. Он добежал до курилки, быстро втянул в себя сигарету, а оттуда, бегом, – в провизионную с морозилкой. Там наскрёб изморози на шапку и ватник и – назад, в центральный. В таком виде и предстал перед очами зубоскалов.
Если б не его должность – могли бы и отоварить как следует.
Олег с улыбкой вспомнил про этот анекдотичный случай, а также про две воблины, «пойманные» накрытой шахматной доской. Как и про то, каким образом заканчивалась каждая такая партия. А заканчивалась она не объявлением мата, как принято у шахматистов, а как, подчас, завершается игра в домино – возгласом «рыба»!
Шахматы довольно быстро наскучили. Видимо, под доской не хватало стимула для победы.
Спал Олег на своём старом диване. Мебель обычно доживала свой век на даче, но своей у него не было. Диван этот помнил многое – к Олегу он перешёл от родителей. В его маленькой комнате он служил ему одновременно и спальным местом, и приютом для шумной компании. Его будущая жена впервые почувствовала ничем не стеснённое прикосновение к себе его рук тоже на нём. Со временем «Скрипун», как он ласково называл из-за характерного, утробного поскрипывания его каркаса, перекочевал сюда, и теперь Олег снова ощущал своей спиной знакомую с детства упругость пружин и характерный рельеф его поверхности. Охваченный нахлынувшими воспоминаниями, он долго не мог заснуть.
Когда уже основательно рассвело, они позавтракали и вышли во двор. Утро встретило их лёгким морозцем и запахом дыма. Местные жители в большинстве своём растопили печи и согревали ими свои дома, остывшие за ночь. Несмотря на белёсый дым из труб, воздух был прозрачен и чист, под ногами по-зимнему хрустел снег, и звук шагов в окружающей их пронзительной тишине долетал до леса и, казалось, хрустальными брызгами крошился там о стволы сосен и рассыпался вокруг.
Лес по-прежнему манил их к себе, хотя – и это они прекрасно понимали – делал это обманчиво, ничего не суля взамен. Олег ощутил какое-то чувство, напоминающее фантомную боль. Наверное, нечто похожее испытывает инвалид после недавней ампутации. Он взглянул на приятеля и почувствовал, что тот испытывает нечто схожее. Тот тоже посмотрел на него. Они поняли друг друга без слов.
– Идём?
– Идём.
Прихватив с собой ножи и целлофановые пакеты – с корзинами они бы выглядели несколько нелепо на фоне окружающей обстановки, – товарищи чуть ли не украдкой двинулись в сторону леса. На что они рассчитывали – трудно понять. Их порыв выглядел столь же безрассудно, сколь и умилительно, словно это были не остепенённые мудростью мужи, а наивные малыши, начитавшиеся на ночь сказку про «Двенадцать месяцев» и поверившие в рождественское чудо.
В лесу они почему-то почувствовали себя гораздо уютнее. Видимо, деревья своими ветвями удерживали оставшееся осеннее тепло, бережно прижимая его к земле. А, может, лес скрывал их от любопытных и насмешливых взглядов селян. Но, что самое удивительное, здесь, в чаще леса, снег лежал лишь на открытых местах. Пространство же под деревьями оказалось практически свободным от снежного покрова, и лишь местами оно было покрыто лёгким белым налётом.
Друзья оживились – их затея теперь не казалась столь уж безрассудной. Переходя от дерева к дереву, они уже начинали испытывать привычный азарт тихих охотников – то там, то здесь им попадались подмороженные остатки каких-то грибов. И вдруг – это было полной неожиданностью – их взору предстала надёжно укрытая ветвями елей, совершенно свободная от снега поляна, сплошь усеянная яркими шляпками лесных красавцев. Олег впервые видел эти грибы. Он даже не знал их названия. Но на вид они были съедобными – сомнений не было. Володя же при их виде просто остолбенел. Издав возглас изумления, он быстро опустился на колени и принялся резать их.
– Ты что, это же рыжики! Царские грибы! – пояснял он свой порыв товарищу, орудуя ножом. – Их можно есть сырыми, даже не подвергая термической обработке, настолько они чисты и ароматны. Посолил и – в рот.
Олег достал свой нож и последовал примеру товарища. Справившись с этим семейством, они оглянулись вокруг. Под соседней елью приютилось ещё одно, такое же многочисленное. Зачистив от грибов и этот участок, они немного перевели дух. Первая волна азарта, обуявшая их, схлынула. Они осмотрелись ещё раз, уже внимательнее. Теперь их внимание привлекло обилие странных с виду бугорков на пространствах между деревьями, не защищенных от снега. До этого они не вызывали интереса, но теперь нетрудно было догадаться, что таилось в их недрах. Догадка подтвердилась – это тоже были грибы. Как ни странно, их мякоть оставалась всё ещё нежной, совершенно не тронутой морозом.
Смахнув белую шапку с очередного рыжика, Олег перевёл взгляд на сгибающиеся под тяжестью снега ветви деревьев, на заснеженную поляну с бугорками, на свой мешок с грибами и в очередной раз изумился – настолько от всего веяло нереальностью. Он закрыл глаза, встряхнул головой и снова открыл их. Видение не исчезло: поляна была на месте, мешок изрядно оттягивал руку. Он опустился на корточки рядом с очередной группой маленьких сугробиков. И в этот момент чуть дальше, буквально в двух шагах от себя, он увидел здоровенные отпечатки чьих-то ног. Первая мысль – они явно были здесь не первыми. Но почему же тогда не тронуты грибы?
Он подошёл поближе и тут же отпрянул от неожиданности. Это были следы крупного зверя. Он подозвал товарища и молча указал ему на них. Глаза у Пугачёва округлились. Товарищи стали пристально всматриваться в лесную чащу. По направлению уходящих следов, в нескольких десятках и метров от себя, они различили что-то неподвижное и бурое. Казалось, оно тоже смотрело на них бусинами своих глаз. Им стало не по себе.
– Сигареты есть? – полушёпотом спросил Олег приятеля.
– Где-то были.
– Быстрее закуривай. Они табачный дым не переносят.
– А к алкоголю они как относятся? – пытался пошутить Володя, доставая сигареты.
– А у тебя с собой есть? Хотя, с утра, думаю, он вряд ли согласится.
Напускная бравада не могла скрыть их тревоги. Кто знает, что у на уме у лесного зверя. Ружья под рукой не было.
Замёрзшие пальцы приятеля плохо слушались его, и спички, вспыхивая, то и дело ломались, падали и с шипением гасли в снегу. Наконец, четвёртая попытка увенчалась успехом, и сигарета задымилась. Он протянул пачку Кондратьеву. Тот тоже закурил.
Тем временем медведь – если это был именно он – пропал из виду. Товарищи немного перевели дух, хотя по-прежнему продолжали тревожно озираться по сторонам. Постояв минут пять и докурив сигареты, они, как и утром, не говоря друг другу ни слова, двинулись в сторону выхода из леса. Благо, оставленные ими следы чётко указывали нужное направление. О рыжиках они перестали и вспоминать – хотелось поскорей оказаться в привычной для себя среде обитания. Романтики на сегодня было достаточно.
Дорога домой пролетела незаметно. Была суббота, и навстречу им лишь изредка попадались автомобили. Погода была неблагоприятной для езды – хотя и начиналась оттепель, местами на асфальте попадался плотно укатанный снег. Временами из-под колёс встречных машин летели брызги с комками бурой слякоти, и дворникам работы хватало.
Дома Олега с немым вопросом в глазах встретила жена.
– Ну что, грибник. Только не говори мне, что, грибы собирал. Где был, хоть?
– Не поверишь – только этим и занимался.
– Ну-ну!
Олег протянул ей полный пакет.
– Что это? – спросила она, с удивлением заглядывая в него.
– Рыжики, – всё ещё не до конца веря этому сам, признался Олег.
– Откуда?
– От «Потапыча».
Жена с ещё большим недоверием перевела взгляд на него. Знакомить её с подробностями поездки всё же не стоило.
– Кстати, тебе привет. – Он попытался сменить тему разговора.
– Это от кого же?
– От «Скрипуна».
– Да ладно, – её глаза потеплели. – Иди ужинать, «Скрипун Потапыч».
Ну вот, подумал Олег, главное сделано. Грибы к новогоднему столу обеспечены. Теперь дело оставалось за малым – дописать диссертацию.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и Александра Лышкова подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Александра Лышкова".