8 сентября исполнилось 95 лет со дня рождения народного поэта Дагестана Расула Гамзатова. Автор сотни книг, он известен нам благодаря переводчикам, в первую очередь Науму Гребневу и Якову Козловскому, которые учились вместе с ним в Литературном институте в Москве. Многие стихи Расула Гамзатова стали песнями. В 40-е годы поэт работал заведующим отделом и собственным корреспондентом аварской газеты «Большевик гор», писал острые статьи для газеты «Патриот».
ЖУРАВЛИ
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времён тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле...
Перевод Наума Гребнева
ВЕРШИНА ДАЛЁКАЯ КАЖЕТСЯ БЛИЗКОЮ…
Вершина далёкая кажется близкою.
С подножья посмотришь – рукою подать,
Но снегом глубоким, тропой каменистою
Идёшь и идёшь, а конца не видать.
И наша работа нехитрою кажется,
А станешь над словом сидеть-ворожить,
Не свяжется строчка, и легче окажется
Взойти на вершину, чем песню сложить.
Перевод Наума Гребнева
ЕСТЬ ТРИ ЗАВЕТНЫХ ПЕСНИ У ЛЮДЕЙ…
Есть три заветных песни у людей,
И в них людское горе и веселье.
Одна из песен всех других светлей –
Её слагает мать над колыбелью.
Вторая – тоже песня матерей.
Рукою гладя щёки ледяные,
Её поют над гробом сыновей...
А третья песня – песни остальные.
Перевод Наума Гребнева
ПЕСНЯ ПРО СОКОЛА С БУБЕНЦАМИ
Было небо черно от лохматых овчин,
Всё клубились они в беспорядке.
И сидел вдалеке от родимых вершин
Красный сокол на белой перчатке.
Бубенцами его одарили ловцы
И кольцом с ободком золочёным.
Поднимал он крыла, и опять бубенцы
Заливались серебряным звоном.
На перчатке сидел и не ведал забот,
И кормили его, как ручного.
Только снился ему в чёрных тучах полёт
И скала у потока речного.
Он домой полетел, бубенцами звеня,
Красный сокол, рождённый для схватки,
И товарищам крикнул:
– Простите меня,
Что сидел я на белой перчатке!
Отвечали они там, где катится гром
И клубятся туманы на склонах:
– Нет у нас бубенцов, что звенят серебром,
Нет колечек у нас золочёных.
Мы вольны, и у нас бубенцы не в чести,
И другие мы ценим повадки.
Ты не свой, ты чужой, ты обратно лети
И сиди там на белой перчатке.
Перевод Якова Козловского
ТАИНСТВЕННОСТЬ
Смеёмся или хмурим брови,
Для нас в любые времена
В раздумии, в поступке, в слове
Таинственность заключена.
Не всё понятно для меня,
И рад я мыслить не предвзято
О таинстве рожденья дня,
О таинстве его заката.
От века женщина полна
Таинственности,
и не скрою,
Что в силу этого она
Обожествляется порою.
Таинственность в её глазах
И в стати, что подобна скрипке,
Таинственность в её слезах,
Таинственность в её улыбке.
Огонь – таинственность:
в огне
Свои черты мы наблюдаем.
И сон – таинственность:
во сне
Мы, словно ангелы, летаем.
Всегда таинственна луна,
А в дымном сумраке духана
Таится в капельке вина
Таинственность на дне стакана.
Таинственна несхожесть лиц,
И души многих поколений
Пленяет таинство страниц,
Которые оставил гений.
Во всём таинственность, во всём –
Она в любви и милосердье,
И мы таинственность несём
В рожденье, бытии и смерти.
Нам страсть познания сладка.
Её подвластны интересу,
Приподнимаем лишь слегка
Таинственности мы завесу.
Но в мире следствий и причин,
Спускаясь в тайные глубины,
Не смог добраться ни один
До истины, до сердцевины.
Столетья таинства полны,
И не исчезнет жизнь, покуда
Есть ощущенье новизны,
И удивления, и чуда.
Перевод Якова Козловского
* * *
Свои стихи читать мне странно…
Какой я, чёрт возьми, поэт,
Когда в моей душе Корана
Не просиял нетленный свет?
Но если будущий историк,
Листая томик мой в тиши,
Отыщет всё ж среди риторик
Живое слово – стон души,
И удивится в ту минуту,
Готов раскрыть ему секрет:
Аллах дарил нам почему‑то,
Невеждам, свой волшебный свет.
Хоть мы и верили, как дети,
Своею «правдою» кичась,
Что нет тебя, Аллах, на свете,
Ты снисходил к нам в страшный час.
И мы, не ведая, что с нами,
Вдруг обретали, пусть на миг,
Родство живое с небесами
И сквозь личину – божий лик.
Пред вами, древние поэты,
Склоняюсь я, ничтожный прах:
Вы знали мудрости заветы –
Вам диктовал с небес Аллах.
Перевод Владимира Коркина
Читайте в сентябрьском номере журнала «Идель». Издание можно приобрести в магазинах «Таткнигоиздат» и «Дейли».
Или оформить подписку: http://idel-rus.ru/subscription/