Если вам вдруг вздумается поближе познакомится с прозой Серебряного века, и если ваш глаз случайно падет на видного представителя декадентства и символизма, поэта и писателя, драматурга и публициста - Фёдора Сологуба, мой вам совет - не читайте. В особенности этот жалкий роман. Я бы закончил на этом, не стал бы возиться, если б не наткнулся на восторженные комментарии читателей. Если б не увидел лекцию Дмитрия Быкова, как всегда нудную и бестолковую, в которой этот роман превозносится. Многие пишут, мол, почему Мелкого беса не изучают в школе - если и изучать этот роман в школе, то как пример плохой бесталанной книги, где нет ровным счетом ничего. С эстетической точки зрения в нем нет изящества языка, с этической точки зрения - этот роман никак не смотрится на фоне Достоевского и Толстого. Он до тошноты примитивен и вульгарен. Но чем же, в таком случае, объясним его успех? Человек, особенно русский, любит чернуху, любит Щедрина, Горького, и да - любит Сологуба, любит действительность, перевернутую с ног на голову, втоптанную в грязь, облитую помоями, оплеванную и замызганную. Что делать, если вы вдруг оказались бездарностью? Напишите чернушный роман, или чернушный фильм - и слава вам обеспечена. Отныне вы критически мыслящий человек, открывающий нам глаза на мир без прикрас. Но проблема Сологуба вовсе не в гнетущей атмосфере, которая не всем приходится по вкусу, а в том, что он не смог ее создать. Как ни пытался Сологуб обличить дурные нравы провинциального общества, у него вышло лишь одно - показать себя заурядным писателем.
Дабы не быть голословным, вот вам вырезки из Мелкого беса:
Трепетов презрительно сказал: — Мыслящие люди! — и опять фыркнул. Потом, помолчав немного, заговорил тоненьким, обиженным голосом: — Не знаю, могут ли мыслящие люди служить затхлому классицизму
Могут ли мыслящие люди писать в начале XX века в стиле классицизма? С говорящими фамилиями, с сугубым делением на черное и белое?
Передонов думал, что кот отправился, может быть, к жандармскому, и там вымурлычет все, что знает о Передонове и о том, куда и зачем Передонов ходил по ночам, — все откроет, да еще и того примяукает, чего и не было.
О да, учитель-мракобес
оборотни-гимназисты
...
Есть здесь даже приемы прям-таки из сказок
Пусть выйдут сейчас же на улицу. — Ну, ладно, это можно, — согласился Рутилов. — Все трое, — продолжал Передонов. — Ну, ладно. — И пусть каждая скажет, чем она мне угождать будет.
Вдруг Передонов плеснул остаток кофе из стакана на обои. Володин вытаращил свои бараньи глазки и огляделся с удивлением. Обои были испачканы, изодраны. Володин спросил: — Что это у вас обои? Передонов и Варвара захохотали. — Назло хозяйке, — сказала Варвара. — Мы скоро выедем. Только вы не болтайте. — Отлично! — крикнул Володин и радостно захохотал. Передонов подошел к стене и принялся колотить по ней подошвами. Володин по его примеру тоже лягал стену. Передонов сказал: — Мы всегда, когда едим, пакостим стены, — пусть помнит. — Каких лепех насажали! — с восторгом восклицал Володин. — Иришка-то как обалдеет, — сказала Варвара с сухим и злым смехом. И все трое, стоя перед стеною, плевали на нее, рвали обои и колотили их сапогами.
Можете ли вы представить себе взрослых людей, что будут забавы ради так мелко пакостничать? Очень топорные персонажи.
Нет, я не хочу в попы, — отвечал Передонов, — я ладану боюсь.65 Меня тошнит от ладана, и голова болит.
О, какой знак. Точно. В него бес вселился!
— Зачем тут грязное зеркало, Павлушка? — спросил Передонов и ткнул палкою по направлению к пруду. Володин осклабился и ответил: — Это не зеркало, Ардаша, это — пруд. А так как ветерка теперь нет, то в нем деревья и отражаются, вот оно и показывает, будто зеркало .
Очень надо постараться, чтобы спутать пруд с зеркалом. А вот как говорит о своем романе сам Сологуб:
Этот роман — зеркало, сделанное искусно. Я шлифовал его долго, работая над ним усердно.
Похоже он сам не умеет отличить зеркало от пруда, или вернее, зеркало от своей пошлой и грубой писанины.
