Памяти Олега Янковского
Создатели фильма в подзаголовке определили его как «серьёзную кинокомедию». По жанру это скорее всего лирическая комедия, в чём-то близкая и пересекающаяся с данелиевским «Афоней». Тоже неприкаянный одиночка, друзья-алкаши, надоевшая работа.
Молодой ещё, обаятельный и привлекательный человек, после многих лет тренировок так и оставшийся вечно вторым в спорте и потому считающий себя неудачником, бросив спорт, помыкавшись то там, то сям, идёт на завод рабочим, досуг занимает выпивкой с соседом, в общем — ведёт непритязательную жизнь пролетария, скатываясь потихоньку к приставке «люмпен» и маячащему на горизонте алкоголизму и ЛТП. Герой фильма — в отличие от Афони — типичный и закоренелый горожанин и ему некуда бежать ни в какую деревню. Отступать некуда — нет и иллюзии тыла.
Однако случай сводит его с девушкой — и в его жизни наступают изменения. Но в отличие от симпатяшки Симоновой в «Афоне», здесь — серая мышка-дурнушка, библиотекарша, верящая в аутотренинг и волевое управление чувствами, а по сути прячущая за призрачной бронёй интеллектуализма несчастную и уязвлённую собственной некрасотой и неустроенностью, но в то же время добрую и отзывчивую душу, совершенно непрактичная в этой мирской и суетной жизни. Они, почти наспор, заключают странный договор — целенаправленно влюбиться друг в друга. Что из этого получилось — лучше узнать, посмотрев фильм.
Фильм добрый, и в тоже время с каким-то даже ожесточённым и саркастическим подтекстом. В отличие от подобных лирических комедий Данелии 70-х годов, в нём нет места какой-то эпичности и просторов, настраивающих на неторопливый лад и созерцательность. Если в «Афоне» и «Мимино» много свободного пространства и светлых кадров, часто снятых сверху — районы новостроек, горы, зелень, деревня, то в фильме Микаэляна действия в основном происходят в узких и загромождённых городских интерьерах, в тенях и серо-зелёно-коричневатых тонах. Жизнь в них суетнее и замороченней, неприкаянней, со смутно осознаваемым, но чувствуемым отчуждением. Уговор и действия героев картины на этом фоне выглядят не такими уж шизофреническими и отдающими клиникой.
Не так-то просто определиться и с отношением к героям — то ли автор им искренне сочувствует и историю в рамках предложенных реалий нужно принять за чистую монету, то ли он стебётся над всеми. Сложно представить красивого аристократичного Янковского у станка, ещё труднее поверить, что герой в его обличье действительно способен влюбиться в такую вот золушку. От начала и до конца фильма он остаётся почти безэмоциональным и безучастным, как бы до конца не включённым в происходящую игру. Не сказать что холодным, но каким-то отчуждённым.
Однако, сколько бы ни усматривать подтекстов, ни выискивать символы и аллюзии, ни примерять актёра на месте героя, главное ощущение во время просмотра — хочется верить во всё происходящее на экране, верить безусловно и чисто, верить в восхождение человека и силу истинной любви, которая не подарок судьбы и не дар небес, а суровое испытание, часто действительно нежданное, закаляющее человека в познании самого себя, любимых и мира.
Эта статья была опубликована на Редаре 20 мая 2009 г. и размещается в рамках моего мемориального мини-проекта.
