Где-то рядом
Вера Чумакова
Часть 2
Исключительно из страха завела я себе в тайне от мужа сберкарточку. Сначала втихаря из семейного бюджета откладывала туда по тыщенке, Когда за год всего двенадцать тысяч набралось, призадумалась и стала относить на книжку уже по пять. Когда удавалось урвать побольше, несла тоже туда. Карточка пополнялась и пополнялась, и за годы стала объемной.
Но грянула перестройка, а за ней кризис и инфляция, и превратились все мои денежки в ничто. Лопнула моя тайная кладовочка как мыльный пузырь.
И вновь накатил страх. Он сковал не только тело, он сковал льдом сердце и душу. От предчувствия чего-то страшного, надвигающегося на меня стремительно и грозящего растоптать и смять, я притихла.
К этому времени Саша завел свое дело, деньги пошли немалые - предпринимателем он оказался толковым, я бы даже сказала, талантливым. Увы, в новой действительности я для себя иного места не нашла - как была училкой, так ей и осталась. Я видела, как мой муж растет на глазах, а я все больше и больше мельчала. Теперь я стала бояться, что оставит он меня уже по другой причине: моей неинтересности. Что же мне теперь делать? Кто защитит меня в безвыходной жизненной ситуации? Такие вопросы я задавала себе постоянно и пришла к выводу, что только деньги помогут мне выжить.
И я завела себе ячейку в банке. Правда, времена стали другими и я умнее – копила только в долларах, самой твердой валюте. Эти мне не потерять никогда. Они – на все случаи жизни.
Иногда я ходила в ювелирный магазин и прикупала себе драгоценности, но не носила их, а тоже прятала. В спальне под кроватью устроила тайничок в полу: поднимешь две паркетные досточки, а там – состояние. Часто я открывала свой тайный ларец и примеряла драгоценности. Я любовалась ими и млела от счастья. Я кружилась в них по комнате и чувствовала себя почти свободной. И все же казалось, что для полного счастья мне не хватает какой-то малости.
За годы совместной жизни Саша располнел и полысел, но остался таким же, видным и общительным. Женщины к нему слетались, как пчелы на мед, но я твердо знала: он не позволял себе завести романа на стороне. Он всецело мне доверял, видно, любил, и совершенно не догадывался о тайных делах, которые я за его спиной прокручивала.
День ото дня благосостояние нашей семьи росло: машину купили, потом другую, переехали в четырехкомнатную квартиру, сделали евроремонт.
Как-то вечером, слоняясь взад и вперед среди домашнего великолепия, он предложил:
- Давай возьмем на воспитание ребеночка из детдома.
От неожиданности я замерла, а придя в себя, зашипела:
- Ты с ума сошел. Нам уже поздно. К тому дети испортят все вокруг. Может кошечку завести?
- Как хочешь, - буркнул муж и ушел спать.
Больше он к вопросу о детях никогда не возвращался.
Как-то Саша пришел работы позже обычного, удрученный и подавленный.
- Кать, моя мама заболела. Твоя помощь нужна.
- А чем я могу помочь? Я не врач.
- С мамой посидеть надо, покормить ее.
- Саш! Да что у нас средств что ли не хватает? – удивилась я.
- Ты о чем? – не понимал он.
- О сиделке. Найми маме сиделку. Голодных медичек-сестричек полно бегает. Они за сущие гроши маме должный уход обеспечат. А я-то что…
- И то правда, - согласился Саша, и я облегченно вздохнула: ездить каждый день на самый конец города да менять под мамой пеленки мне не придется. Да и проведывать угасающую старуху излишне. Только себе настроение портить. Квартиру Саша от матери все равно получит – ее приватизировали. Правда, навар с нее не шибко большой. Кому нужна однокомнатная «хрущевка» на окраине. Тридцать тысяч «зелени» за нее можно выручить, но разве это деньги?
С каждым днем Саша стал все дольше задерживаться у матери, а однажды позвонил и сказал, что заночует у мамы - ей совсем плохо.
- С медичкой ночевать будешь? – поинтересовалась я.
- Конечно.
- А сколько лет этой пигалице?
- Ты о чем? – муж явно не понимал намека.
- Твоей сиделке явно не шестьдесят.
- Нет. Наташе тридцать восемь.
И опять новый прилив страха. Моложе меня. Неужели Саша уйдет к ней? И называет ее Наташей. Сроднился, видно. Мне не хотелось терять мужа – кузнеца моего счастья. Не нужно, чтобы мой кузнец ушел работать на чужую кухню.
Я решила проверить, что и как. Среди ночи вышла во двор, выкатила машину и поехала.
В окне горел свет, по комнате метались люди. Я, не выключая мотора, выбралась из машины, подошла к окошку и заглянула внутрь. Увидела свою свекровь на кровати и поняла, что женщина умерла. А тут и «скорая» подкатила.
Я шарила глазами по комнате и среди множества народа безошибочно «вычислила» Наташу. Полная невысокая медичка в застиранном халатике вызвала у меня чувство брезгливости. Голь перекатная. И на лицо простушка. Одним словом, тетка теткой. На таких мужики не клюют. Им фотомоделей молодых подавай. А эта – деревня деревней. Подумала так и успокоилась.
Задержала свой взгляд и на Саше. Мой муж был крайне удручен: плечи обвислые, лицо прячет в ладони, видно, плачет. Он у меня слишком сентиментальный. А тут и Наташа к нему подошла, села рядом на валик кресла, по плечу погладила.
«Да как ты смеешь!» – хотелось мне крикнуть ей, но сдержалась. Провести остаток ночи у постели покойной мне никак не хотелось.
Саша вдруг поднял голову и встретился со мной взглядом. Я отпрянула от окна в сторону.
- Ты как чужая, - сказал он мне утром.
- Я боюсь покойников.
- Но эта покойница – моя мама.
Я просто пожала плечами.
- Зачем ты живешь со мной, если не хочешь разделить горечь моей утраты?
Тут мне показалось, что я перестала бояться. Пора. Я всю свою жизнь прожила в страхе. Должно же когда-то наступить освобождение. Прочь с плеч эту тяжесть, прочь с души такой непосильный груз. Не сможет Саша уйти от меня. Мы слишком крепко связаны с ним общим добром: машинами и квартирами, финансовым благополучием.
- Я поживу один, - сказал муж, - в маминой квартире.
Его слова меня не обидели, не испугали. Кажется даже, что ждала я этих слов.
А если он и решится уйти, я проживу одна. Достаточно набрала, успела.
- Живи, - согласилась я. В моей душе ничего не дрогнуло, не защемило.
Два месяца после похорон свекрови мы жили отдельно - каждый сам по себе. Если что меня и волновало, так это раздел имущества.
Он позвонил первым и без подготовки выпалил:
- Я подаю на развод.
- Как поделим добро? – полюбопытствовала я.
- Никак,- сказал он, - все оставляю тебе. Сам буду жить в маминой квартире. Правда, свою машину заберу.
Скучными вечерами, слоняясь по своей четырехкомнатной квартире, я давала волю своим мыслям и чувствам и пришла к выводу, что при разводе я получаю гораздо меньше, чем могла бы. Саша – мужик крепкий и сильный. Он быстро заработает на все по новой. Значит, чтобы рассчитаться со мной, мой почти бывший муж обязан мне оставить и вторую машину. Я продам ее, и на эти деньги буду жить.
- Побойся бога,- возразил он на мои доводы, - я и так тебе оставил все.
- Все да не все, - возразила я.
Но он был непреклонен.
Теперь мои мысли были направлены на одно: как заставить Сашу оставить мне вторую машину. И я нашла ответ.
Поздним вечером, я подкараулила его на тихой безлюдной улице и, когда он переходил дорогу, врубила газ и покатила прямо на него. Он успел отскочить в сторону: еще бы, спортсмен-разрядник.
С тротуара он быстро оглянулся, чтобы увидеть, кто сидел за рулем, кто чуть не убил его. Я не спешила отъезжать: дала ему возможность лицезреть себя.
Ближе к утру, анализируя все события, неожиданно подумала, что статус вдовы мне подошел бы больше. Правда, преступные мысли удалось отогнать. Статус свободной и очень обеспеченной в жизни женщины подходил мне не меньше.
Саша позвонил утром и сказал:
- Ты убедила меня. Машина тоже твоя.
Я кружилась по комнате в ритме вальса. Вот и пришло ко мне настоящее счастье. Я полностью смогла побороть страх, который преследовал меня всю мою жизнь, и достигла цели, о которой с детства мечтала. А добиться в жизни намеченного по плечу не каждому человеку.