Любимец Бедноты.
Истории из Альдемара.
Автор: Иван Станиславский
В восточной части Средиземного моря, у самых берегов Турции, есть меленький остров, который называется Родос. С одной стороны его берега крошат неистовые волны Эгейского моря, с другой, как будто нехотя, омывают воды моря Средиземного. Некогда за право обладать этим клочком земли лились реки крови и водружались горы трупов, куда бы ни ступила ваша нога, под ней окажутся черепушки ушедших правителей, изъеденные ржавчиной мечи и расписанные древними сюжетами амфоры. Сегодня на побережье вместо фортификационных сооружений стоят не менее впечатляющие пятизвёздочные отели. Заряженные книппелями пушки уступили место платным лежакам, дикие воины Аллаха не выдержали конкуренции с итальянскими аниматорами, единственная сохранившаяся форма разбоя – завышенные цены на сувенирную продукцию.
Который из отелей Родоса вправе называться самым лучшим, можно спорить до бесконечности – это дело вкуса, но самым знаменитым был и остаётся «Альдемар». Его скандальная известность обеспечивается баром планетарного масштаба и щедрыми откатами агентам, поставляющим туристов.
Так встали звёзды, что именно в роскошном холле Альдемара началась моя карьера в туристическом бизнесе. Альдемар первым бросился на амбразуру русскоязычного туризма, тем самым навсегда изменив свою идеологию, корпоративные принципы и судьбу. Отель превратился в аномальную зону, где с «нашими туристами» постоянно происходят странные, нелепые смешные, трагические и трагикомические – словом, интересные происшествия.
Впоследствии, поездив по свету в качестве экскурсовода, я стал коллекционировать приключения наших людей за границей, но, где бы они ни происходили: в Мексике, Греции, Финляндии или на Кипре, продолжаю их называть «Истории из Альдемара», поскольку именно в этой обители я открыл для себя сей замечательный жанр.
Дядя Женя - любимец бедноты.
Эта история произошла на полярном круге, в финском городке Рованьеми. В канун нового года туда прибывают тысячи русских и украинских туристов, и на какие-то три недели городок оживает – пляшет, поёт, зарабатывает.
Среди прочих соотечественников особенно выделялся украинский милиционер, которого все, по его же требованию, звали дядя Женя. Типичный киевский ментяра – порочный, невероятно толстый, с мохнатыми усами и полными карманами денег. Прозвище Любимец Бедноты он получил за то, что всем раздавал чаевые и никогда не брал сдачу. Вроде бы за такую щедрость жители городка должны были дядю Женю на руках носить, но выражение лица, с которым наш герой выдавал бонусы, портило всё удовольствие. Он запускал руку в карман, долго шарил там пятернёй, после чего извлекал купюры вместе с кусками проволоки, билетиками, ключами, семечками и прочим хламом, который скопился у него за многие месяцы. При этом дядя Женя корчил такую отвратительную мину, будто всё вышеперечисленное он вытащил из собственного желудка. После чего с большим пиететом заявлял:
− А самое главное это шо? Самое главное – это бабки, бабушки, бабулеточки!
Но история не об этом.
Дядя Женя прибыл в Рованьеми отпраздновать свой юбилей. С ним была его жена, несколько коллег по службе с семьями и парочка дальних родственников. Всего человек пятнадцать. Делегация остановилась не в отельной зоне самого городка, а в коттеджном посёлке, надёжно укрытом от посторонних глаз двухсотметровой лесополосой.
Праздник шёл своим чередом, и ничто не предвещало беды, но, как стало известно позже, где-то к восьми часам вечера запасы алкоголя подошли к своему логическому завершению. Гости начали скучать и посматривать на часы. Дядя Женя, понимая, что есть только один способ поддержать темп мероприятия, стал одеваться. Здесь надо напомнить читателю, что после шести вечера в будние дни алкоголь в Финляндии не продаётся. Дядя Женя был знаком с сим прискорбным фактом, и его стопы направились в сторону вышеупомянутой лесополосы, преодолев которую он должен был выйти прямо к отелю. В баре можно было взять пару бутылок на вынос.
Ему говорили «дядя Женя, не надо», «дядя Женя, брось», но любимец бедноты был непреклонен. Как показала его жена, в восемь с четвертью дядя Женя снял с вешалки любимый шарф «я болею за Динамо» и скрылся во тьме полярной ночи.
Этим же вечером я сидел в своих апартаментах и смотрел канал «Discovery». Там шёл интересный сюжет о так называемом «инстинкте травоядного». Суть в том, что лось запросто может одолеть небольшую стаю волков, но, подчиняясь инстинкту травоядного, пускается наутёк, выбивается из сил и уже не может должным образом сопротивляться… От просмотра меня оторвал телефонный звонок. Ровно в 22:00 голос старшего гида потребовал, чтобы я немедля оделся потеплей и отправился в числе группы добровольцев прочёсывать бескрайний лапландский лес на предмет дяди Жени. Я мог бы и отказаться, тем более что на дворе было минус двадцать пять, но я понюхал воздух, и он пах приключением.
Забегая вперёд, скажу, что приключение удалось. Ровно в 23:10 поиски увенчались успехом, и дядя Женя был спасён от неминуемой гибели. Вид его был страшен. Глаза с первой космической скоростью покинули пределы орбит, ноздри изрыгали клубы пара, грудь вздымалась от натужного дыхания, а некогда могучий голос сипел, как пробитый аккордеон. Он был доставлен домой в полуобморочном состоянии, но на удивление быстро пришёл в себя и поведал свою часть истории.
Выйдя из дома, дядя Женя пошёл в сторону отелей через лесополосу. Он был слегка пьян и весьма легко одет. Дядя Женя не знал, что идёт по частной территории, на которой дежурят егеря, что, впрочем, никак не ограничивает в передвижении всех желающих. Не прошёл Любимец Бедноты и сотни метров, как ему повстречался смотритель леса. Егерь взмахнул рукой и стал приближаться, с целью оказания помощи, да и вообще поинтересоваться, чем может быть полезен. Вот тут-то в дяде Жене и сработал инстинкт травоядного. Неожиданно для всех, включая себя самого, киевский мент стал убегать от финского егеря, показывая потрясающую для своих 150 кг скорость. Его колоссальное туловище ломало подлесок и содрогало мёрзлую землю, безжалостно нарушая лондоновское безмолвие. Но, о, ужас! Дядя Женя углублялся в лес, туда, где узкая полоса деревьев переходила в бескрайнюю тайгу.
Через несколько минут погони дядя Женя исчез. Егерь был вынужден сообщить о случившемся в соответствующие органы. В эти же самые органы спустя час обратилась дядяженина жена.
А случилось вот что.
Некоторое время дядя Женя действительно бежал прочь, но стоило ему осознать глупость ситуации и перейти на шаг, как он провалился в какую-то дыру. Наш герой больно ударился, и уже хотел было позвать на помощь, когда почувствовал запах зверя. Глаза привыкли к темноте, резко протрезвевший дядя Женя понял, что упал в медвежью берлогу. В метре от него ангельским сном спал грозный хозяин леса.
Здесь дядя Женя прервал рассказ, тяжело вздохнул и изрёк:
– И тут я обоссался. – Все понимающе закивали.
Положение действительно было страшным. Самостоятельно вылезти из берлоги дядя Женя не мог, форма не позволяла. Звать на помощь? – Проснётся медведь. Можно, конечно, было лечь рядом и ждать утра, но мороз крепчал, а приятное тепло лёгкого опьянения давно покинуло нашего героя.
В патовой ситуации Любимец Бедноты принял гениальное решение. Дядя Женя снял свой динамовский шарф и со всей возможной аккуратностью прикрыл медведю уши. Наведя, таким образом, звукоизоляцию, дядя Женя сделал пробу:
– Медведь,
Тишина.
– Медве-едь!
Тишина.
– Медвеееедь! – медведь издал аномальное ворчание.
Дядя Женя прервался, отхлебнул чаю и сказал:
– Тут, я обоссался второй раз. – Все закивали ещё более понимающе.
Когда дыхание медведя восстановилось, дядя Женя робко позвал на помощь. Первым его жалобный писк расслышал Ваш покорный слуга.
– Мой френд, мой френд, хелп, хелп! Мой френд, я здесь, хелп!
Дядя Женя, который сроду не говорил на английском, вспомнил на языке Шекспира целых два слова. Он наверняка вспомнил бы ещё, но столь полезный урок английского бесцеремонно прервало наше появление. С большим трудом удалось извлечь работника органов из берлоги, и я готов поклясться, что если бы дядя Женя упал непосредственно на медведя, последнего уже не было бы в живых.
Но это ещё не конец! Мы отошли от берлоги на несколько десятков метров, и тут дядя Женя вспомнил про шарф, который остался на медведе. Мне лично на шарф было наплевать. Шарфом заинтересовался егерь. Он попросил перевести, внимательно выслушал и сказал, что шарф придётся забрать. Я тут же живо представил, как медведь ходит весной по финскому лесу в шарфике «Я болею за Динамо», интригуя и провоцируя иных представителей фауны, которые запросто могли болеть за «Спартак» или «Барселону».
Отважный Егерь дал мне ружьё, велев ни при каких обстоятельствах не стрелять, и исчез во тьме. Пока я стоял, как Пятачок под тем деревом, финн возился с шарфом и пусть меня расстреляют, если хитрый мент дядя Женя не обмотал голову медведя в три слоя. Наконец финн вылез и отряхнулся.
- Now, it’s ok. – сказал он и протянул мне шарф. Но не успел я коснуться его пальцами, как дядя Женя, совершив умопомрачительный прыжок, вырвал его из моих рук и спрятал за пазухой куртки.
Мы сидели в коттедже до самого утра. Шарф переходил из рук в руки, как реликвия. И хотя не было выпито ни капли алкоголя, ночь вышла потрясающая.