- ...мы не знаем о Вселенной ничего, - тонкая ножка бокала соприкоснулась с поверхностью стола, едва слышимый, капельный звон поплыл по кают-компании. - Мы заселили все пригодные для жизни планеты, строим небоскребы выше облаков, наши корабли пересекают галактику за считанные дни, и все же...
Экран во всю стену поблескивал крохотными блестками созвездий, вышитых по темному бархату неведомым художником. Старик, не глядя, коснулся пальцем края бокала, из которого за все время беседы отпил едва глоток.
- Мы считаем себя повелителями мира - но мы лишь жалкие островитяне, ютящиеся на крохотных клочках твердой суши посреди бездонного океана, - негромко продолжил говоривший. - Мы плывем по нему от одного островка к другому, мы даже научились погружаться, чтобы избежать штормов и сократить путь. Некоторые из нас способны даже видеть то, что происходит в глубине - они одарены более других, но и они могут заглянуть совсем неглубоко... А между тем космос там, в неизведанных глубинах, полон потаенной жизни...
- Красиво, - после едва уловимой паузы оценил собеседник. В голосе против его воли прозвучал оттенок иронии, пилот сначала смутился, потом рассердился и нетерпеливым жестом отставил в сторону собственный, уже пустой бокал. - Вот только я, как вы изволили выразиться, мэтр, между этими жалкими островками курсирую всю свою жизнь. Я даже родился на борту. И ни разу не видел ничего, что могло бы навести на мысли о том, что мы что-то проглядели. Космос - он космос и есть. Пустота, в которой летят куда-то галактики. Вместе с галактиками куда-то летят звезды, планеты, и мы с вами, уважаемый, с ними за компанию. Если я сейчас запущу программу гиперпрыжка, мы погрузимся и вынырнем у того островка, координаты которого я выберу. Ничего необыкновенного с нами не произойдет. Ну, разве что гипердрайв полетит, генератор накроется, или еще что-то в негодность придет. Но в этом тоже не будет ничего необыкновенного. И если мы выйдем из прыжка не там, где собирались, виноваты будут не чудеса космических глубин, а вот это вино, - крепкий желтоватый ноготь щелкнул по радужному ободку. Бокал запел. - Могу промахнуться спьяну с координатами. Человеческий фактор.
Старик слушал эту тираду, не отводя взгляда от звездных россыпей на экране.
- Все так, - примирительно отозвался он, когда пилот замолчал. - И все же...
Ученый наконец повернулся к своему собеседнику. Блеклые глаза под седыми бровями смотрели спокойно и... сожалеюще?
- Я родился не в полете, - он неспешно сделал несколько шагов, заложив руки за спину, словно собирался читать лекцию аудитории, спохватился, сел в кресло. - Но я был еще совсем мал, когда мои родители отправились в тур по достопримечательностям галактики. Лаборатория отца тогда сорвала большой грант, его исследования оказались решающими, и он получил впридачу к премии билеты на круизный лайнер для всей семьи. По высшему разряду.
Пилот дернул уголком рта. Он примерно представлял, что такое высший разряд на судне, перевозящем элиту.
- Мне было тогда шесть лет, - старик откинулся на спинку, прикрыл глаза и сцепил пальцы, вспоминая. - Надо ли говорить, что все свободное время я проводил наверху, на обзорной палубе, и оторвать меня от иллюминатора было невозможно? Это у нас тут экран, - он кивнул в сторону переборки. - А там - огромный купол, от самой палубы, полный обзор всей верхней полусферы, абсолютно прозрачный, с покрытием, которое гасит блики... Я клал на него ладони, чтобы чувствовать опору. Так мне было не страшно стоять на краю бездны - я знал, что не упаду. Иногда я убегал туда даже ночью, пока родители спали. Утром меня находили стюарды, спящего на палубе, и относили в каюту. Сейчас, когда я вспоминаю этот круиз, я удивляюсь - как бережно относились взрослые к моей страсти. Подшучивали, но никогда не высмеивали. Мне повезло.
Он потянулся за бокалом, тронул сухими бледными губами искрящийся напиток.
- Повезло... - повторил он минуту спустя, когда пилот уже решил, что продолжения не будет. - Это было ночью. Я снова ушел наверх. На палубе не было ни души, только я и звезды. Я смотрел на них, и вдруг увидел, что пространство за бортом начинает... рябить. Видел когда-нибудь, как всплывает подводный транспорт?
Пилот молча кивнул, стараясь скрыть заинтересованность. Байки о чудесах - это было понятно и доступно. Сложно найти пилота, который не коллекционировал бы рассказы о странных происшествиях в космосе. У него у самого хранилось в загашнике несколько особенно им любимых. Может быть, выживший из ума профессор добавит к ним еще один?
- Сначала вода вздрагивает. Вспухает горбом. Потом бросается в стороны и вниз, открывая корпус... Вот ровно то же происходило за куполом. Звезды дрогнули и пошли мелкой рябью. Потом поднялся горб. Образовался провал, из которого выглянуло... нечто. Оно было совсем рядом, как мне казалось, протяни руку сквозь купол - наверняка дотянешься. И оно... смотрело на меня. Я помню этот миг до мельчайших подробностей, но не могу сказать, что же именно я тогда встретил. Я не могу описать, как оно выглядело, потому что оно... не выглядело никак. Его не было видно, и в то же время я его видел. Не глазами. Как-то иначе. Я чувствовал его взгляд. Я его... воспринимал.
Старик мучительно подбирал слова, и пилот видел - это не игра на публику, у него действительно не хватало слов, чтобы называть пережитое обычными словами.
- Я знал... Знаешь, как бывает во сне - спишь, видишь что-то, чего никогда не было в действительности, и в то же время знаешь о происходящем то, что тебе неоткуда было узнать. Информация, которая дается по умолчанию. Вот в тот миг я знал, что передо мной - живое и разумное существо. Что оно очень велико. Что ему очень, очень много лет. И что оно явилось взглянуть на Вселенную, прежде чем уйти. А оно знало все обо мне...
Старик сделал крохотный глоток.
- Я не знаю, сколько это продолжалось. Время для меня тогда остановилось. Потом... Потом оно ушло. Погрузилось обратно в ту бездну, из которой явилось, пространство сомкнулось - я почти услышал гулкий всплеск, когда сомкнулась разорванная поверхность. И тут завыла сирена...
- Сирена? - не понял пилот.
- Тревога, - пояснил ученый. - Сработала тревожная сигнализация. Был большой переполох - лайнер чуть не угодил в непонятно откуда взявшуюся аномалию, которой никогда ранее не было на этом маршруте. Я пытался объяснить взрослым, что там произошло, но... Я был ребенком, - старик грустно улыбнулся. - Ребенком, помешанным на звездах. разве кто-нибудь мог предположить, что это не детские фантазии и не сон, который мне приснился?
- А это было не так? - пилот приподнял бровь. Старик чуть заметно пожал плечами.
- Это было не так. Всю остальную жизнь я искал следы этого существа. У меня была зацепка - странная аномалия, воронка в пространстве, которая образовалась там, где появилось и исчезло существо. Ты ведь знаешь, что аномалии бывают трех типов: устойчивые, дрейфующие, переменные. Устойчивые всегда располагаются в одной и той же точке пространства, и действуют стабильно. Дрейфующие тоже стабильны, но смещаются по определенной траектории. Переменные могут быть как привязанными к одной точке, так и подвижными, но они то исчезают, то снова проявляются. А вот эта... Она возникла, продержалась какое-то время - около двух десятилетий. А потом исчезла без следа. Я стал собирать сведения о подобных случаях. Знаешь, что я нашел?
- Что?
- Ни-че-го, - по слогам произнес старик. - Я ничего не нашел. За всю историю космического флота это оказался единственный зафиксированный случай.
- Значит, все же сон? - сощурился пилот.
- Значит, существа избегают появляться в тех местах, где пролегают наши маршруты, - невозмутимо поправил ученый. - Когда я понял, что ищу черную кошку там, где ее попросту нет, я начал думать.
- Полезная привычка, - чуть слышно пробормотал пилот. Старик сделал вид, что не слышит.
- Я попытался представить себе, какой может быть жизнь подобных существ, - продолжил он. - Как и где они живут? Чем питаются? Как размножаются, если размножаются? Сколько живут? О чем они могут думать и разговаривать между собой? Что, если наш привычный, открытый, видимый космос - это для них поверхность, куда они всплывают за глотком... того, что заменяет им воздух?
- Как киты, - невольно поддаваясь силе убеждения, звучавшей в голосе старого ученого, обронил пилот.
- Как киты, - согласился старик. - А что, если основная их жизнь проходит в глубинах, о которых прочие разумные не ведают ничего? Это даже не гиперпространство, это глубже... туда не попасть на обычном корабле. Только вместе с таким обитателем глубин - если он захочет взять с собой. Может быть, для них не преграда границы измерений. Или даже разных вселенных. Что, если такие аномалии - это просто места, где они всплыли на миг, сделали вдох и погрузились обратно? Пространство закрутилось водоворотом, а потом все успокоилось, и следа не осталось. Может быть, сами они не слишком велики, когда рождаются, но они растут всю жизнь, и чем больше становятся, тем глубже лежат их пути... Но тайна их рождения такова, что постигают они ее не раньше, чем сами становятся способны произвести потомство.
Голос ученого становился все тише - он уже разговаривал не с пилотом - с самим собой, укладывая в слова торопливые мысли.
- Тогда они собираются в косяк у подходящей звезды, и танцуют брачный танец-полет. Они то погружаются, то всплывают, то совсем выходят в открытый космос, и так продолжается, пока пространство не разорвется. Звезда взрывается, ее оболочка расширяется и летит прочь, скрывая то, что происходит в эпицентре взрыва. А эта сброшенная оболочка на самом деле - инкубатор, в котором созревают зародыши нового поколения. Они танцуют раз в своей жизни, и для того, чтобы их зародыши могли развиваться, нужны поистине колоссальные температуры.
- А вот это уже страшно... - пилот зябко передернул плечами.
- Когда сброшенная оболочка становится слишком редкой, гаснет, сформированные зародыши начинают долгий дрейф, - продолжал размышлять старик. - Сначала они поглощают остатки выброшенного при взрыве звездного вещества. Потом начинают питаться самостоятельно и учатся управлять своим движением. Но весь начальный период своей жизни они проводят на поверхности. Они еще не умеют погружаться. И только когда их масса становится достаточно велика, чтобы преодолеть сопротивление реальности, они совершают первое погружение.
- А разве на них никто не охотится? - спросил пилот. - Ведь могут быть же и другие крупные твари.
- У них есть естественный противник, который не позволяет слишком размножиться, - немедленно отозвался профессор. - Это черные дыры. Когда зародыши еще слишком малы, чтобы уйти из хватки тяготения, погрузившись, они нередко становятся добычей дыры. А ведь вокруг дыр самые богатые на вещество угодья. И потому их окрестности очень притягательны для юных китов. Когда они становятся достаточно большими, чтобы нырять, они начинают странствовать. От туманности к туманности, от галактики к галактике. Пока не станут слишком велики для того, чтобы всплывать. Тогда они уходят, но куда - не знает никто, кроме них. А перед самым уходом - танцуют, чтобы оставить потомство и навсегда исчезнуть из этого мира...
- ...а ученые на одной из планет окраинной системы так и гадают, что из себя представляет темная материя, и почему ее ни хрена не видно ни в один телескоп даже при нынешнем уровне развития науки, - неожиданно для самого себя брякнул пилот, разрушая очарование мига, от которого сквозило бездной. Старик несколько секунд недоуменно смотрел на него, а потом рассмеялся - искренне, радостно, утирая рукавом навернувшиеся слезы.
- Молодец, пять, - выдохнул он наконец. - Давай зачетку!
- Э? - не понял пилот.
- Студенческая шутка времен моей молодости, - отмахнулся профессор. - В твое время ни про какие зачетки уже не слышали. Экзамены сдают электронике, ни тебе шпаргалок, ни списываний... эх...
- Док, так зачем мы сюда-то прилетели? - пилот поспешил отвлечь старика от попытки удариться в ностальгию. - Не просто же так?
- Нет, разумеется, - ученый глянул на хронобраслет. - Я много лет посвятил эмпирическим вычислениям возможных путей миграции... ну, пусть так и будут китами. Я предположил, что скопления пыли и газов - это их пища. Условно говоря, планктон. Если взять векторы основных космических течений, наложить на них туманности, и добавить все известные сверхновые... То можно отследить некоторую закономерность.
- Только не говорите, что здесь предполагается взрыв сверхновой! - пилот чуть не подпрыгнул в кресле.
- Не предполагается, - отмахнулся старик. - Нейтронные звезды - это как раз то, что остается после взрыва сверхновой. Киты танцевали здесь очень давно...
- Тогда что мы тут делаем? - уточнил пилот, с подозрением глядя на ученого. С этих научников станется эксперимента ради нырнуть в черную дыру, но он на такое не подписывался.
- Ждем, - спокойно ответил тот. - По моим прикидкам, у нас еще примерно полчаса.
- До чего? - не унимался пилот.
- До выхода в пространство, - пояснил ученый. И добавил, глядя на вытягивающееся лицо пилота: - Моего выхода. Я собираюсь облачиться в скафандр и покинуть борт, чтобы провести кое-какие измерения. Ну, а дальше - по результатам.
Пилот успокоился. Замеры - это тоже понятно. Куча датчиков, разбросанных там и сям, телеметрия, бодрый профессорский мат... Главное - никаких взрывов!
Вопреки ожиданиям, засевать датчиками пространство ученый не стал. Пилот поглядывал на медленно удаляющуюся от корабля фигурку с проблесковыми маячками на шлеме и конечностях, на табло, показывающее время пребывания за бортом и длину размотанного фала, и ловил себя на том, что начинает нервничать. Что затеял этот чокнутый? Еще приманит сюда кита...
Постучать по панели пилот не успел: пространство за фонарем рубки дрогнуло. Пилот протер глаза. Не помогло. Он поспешно вывел на боковой монитор изображение с экрана в кают-компании. Там все было в полном порядке, пространство вело себя прилично. А вот за прозрачным композитом фонаря творилось несусветное: прямо под профессором рябь расходилась кругами, выпуская в пространство...
Пальцы до синевы в ногтях стиснули подлокотники кресла. Неслышимая музыка беспрепятственно проникала сквозь многослойную защиту корпуса корабля. Чернота открытого космоса зияла провалом, из которого на пилота смотрело нечто - безмерно огромное, безмерно древнее - и знало о нем все.
На глазах у пилота профессор поднял руку, не то приветствуя обитателя звездных глубин, не то - прощаясь...
- Проклятие!
Отцепленный фал плавно сматывался послушной автоматикой. Маячки подмигивали уже из разверзшейся бездны.
- Док! - взвыл пилот, к которому вернулся голос. - Вы с ума сошли?! Немедленно вернитесь!
- Прощайте, друг мой, - индикатор связи развернул прозрачные крылышки с подсвеченным контуром. Короткая пауза завершилась рассыпчатым старческим смешком. - Меня согласились взять с собой. Возвращайтесь и ничего не бойтесь - я оставил распоряжения на этот случай перед отлетом, к вам не будет никаких претензий со стороны полиции.
Спустя бесконечное мгновение, когда пространство уже почти сомкнулось, до пилота долетело выдохом:
- Теперь я наконец узнаю, куда уходят киты...