Торжок, или Новый Торг, – это плоть от плоти Великого Новгорода, это – нерв жизни всей мощной боярской республики
Если мы бросим беглый взгляд на гербы средневековых русских городов, то в большинстве случаев увидим, что их обычно украшали какие-то грозные или благородные животные: львы, медведи, олени, волки, орлы... А вот Торжок еще с XV века выбрал себе... голубя. Эта птица, как известно, символ мира, а ведь историю Нового Торга, как в прошлом называли этот город, мирной никак не назовешь.
Текст: Дмитрий Руднев, фото: Александр Бурый
Самая яркая и трагическая страница истории Торжка относится к временам монголо-татарского нашествия на Русь. Речь идет о героической обороне города от вражеского войска, командовал которым сам Субудай-багатур. Но прежде, чем начать разговор об этом событии, стоит познакомиться с историей Нового Торга на самом раннем ее этапе.
НОВГОРОДСКИЙ РАСЧЕТ
Торжок, или Новый Торг, — это плоть от плоти Великого Новгорода, это — нерв жизни всей мощной боярской республики. Напомним, целый ряд материалов "Русского мира.ru" были посвящены водному пути, соединявшему Новгород и низовые, южно-русские земли. Мы рассказывали и о Волоколамске, самом дальнем, юго-восточном форпосте Новгородской республики, стоящем на водоразделе между Волжским и Окским речными бассейнами. И о Вышнем Волочке, соединявшем волжский приток Тверцу с Цной — рекой, по которой можно доплыть до озера Ильмень. По этому пути Новгород, не имевший возможности обеспечивать сам себя продовольствием, получал основной, жизненно важный объем провианта. И если с Западом великая древнерусская республика торговала ради обогащения (именно здесь пролегал один из участков знаменитого пути из варяг в греки. — Прим. ред.), то в данном случае торговля шла ради выживания.
Центром этого торгового направления был Торжок. Скорее всего, сами "новгородские гости" не спускались за товаром дальше Торжка. Они приходили сюда на своих лÓдьях и только поджидали "низовых" купцов, которые и привозили жизненно важное для республики зерно.
И новгородских купцов можно было понять. Торжок стоит на реке Тверце, а не на водоразделе. Здесь торговца трудновато застать врасплох. Чуть какая опасность, и торговец с набитой мошной — раз и прыгнул в струг. Только его и видали.
А рисковать товаром и деньгами на мелководных реках между Окой и Волгой хитрые новгородцы предоставляли рязанским, суздальским и московским коллегам.
ПТИЧЬЯ ДОЛЯ
Но когда уж "низовые" купцы привозили в Торжок товар, вот тут-то все и начиналось! У причалов одна за другой разгружались лÓдьи, амбары заполнялись мешками с рожью, ячменем, пшеном, чечевицей, горохом и драгоценной пшеницей. Часть этого добра при перегрузке, естественно, рассыпалась по торгу, что привлекало огромное количество птиц, и прежде всего голубей.
Стаи сизарей настолько прочно ассоциировались с Новоторжской "ярмаркой", что когда у новоторов во второй половине XV века возникла нужда чеканить собственную монету, то именно голубь появился на ее аверсе.
И можно сколько угодно спорить на тему того, голубь или какая другая птица изображена на новоторжской "денге", но достаточно посмотреть прорисовки и качественные фотографии торжокских монет в статье Петра Гайдукова и Петра Малыгина "К изучению новоторжских монет", и становится очевидно, что это все-таки голубь...
АХИЛЛЕСОВА ПЯТА БОЯРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Конечно же, Новый Торг привлекал не только птах небесных, этим богатым городом желали владеть многие средневековые властители Древней Руси.
Археологические данные показывают, что Торжок существовал уже в X–XI веках, но первое упоминание его в летописи повествует как раз о том, что город в 1139 году был захвачен знаменитым и могущественным суздальским князем Юрием Долгоруким.
Это был очень выверенный и логичный шаг, дабы "приструнить" своевольный Новгород, призвать его к порядку, вынудить выступить на стороне князя Юрия Владимировича в борьбе за великокняжеский киевский стол, захваченный черниговским князем и родственником Долгорукого — Всеволодом Ольговичем.
Затем, буквально через двадцать лет, сын смоленского князя Святослав Ростиславич, получив войско от сына Долгорукого, Андрея Боголюбского, разоряет Торжок, чтобы вынудить новгородцев снова позвать его на княжение.
Так Новый Торг становится самым уязвимым местом Новгорода, после захвата которого боярская республика попадает в торговую блокаду и становится очень управляемой.
А сын Всеволода Большое Гнездо, князь Ярослав Всеволодович, когда новгородцы предложили ему княжить у себя, приехал в Новгород и, увидев, какие там царят порядки, немедленно уехал оттуда от греха подальше. Он оставил за собой титул новгородского князя, но управлял городом через наместника. Сам же обосновался в Торжке. Дело в том, что Великий Новгород встретил князя поножовщиной, которая развернулась на улицах между теми, кто выступал за призвание князя Ярослава, и теми, кто был против его княжения в боярской республике. Дальновидный и хитрый отец Александра Невского справедливо посчитал, что таких ребят надо держать в ежовых рукавицах. Прибыв в Торжок, он немедленно перекрыл поставки хлеба, чтобы охладить горячие новгородские головы.
ПРИШЛА БЕДА — ОТВОРЯЙ ВОРОТА
Одна из главных трагедий Торжка произошла, когда новгородским князем был сын Ярослава — Александр, будущий Невский.
Зимой 1238 года, уже разорив такие великие и гордые русские города, как Рязань и Владимир, войско Бату-хана, а точнее, главный его отряд отправился покорять богатый, но далекий Новгород.
Естественно, первым солидным городом древнерусской республики на пути завоевателей оказался Торжок. Но в нем в тот момент, увы, не было ни княжеской дружины, ни новгородского ополчения. Оборону пришлось организовывать новоторжским боярам самостоятельно. И сделали они это весьма профессионально и умно. К тому моменту, когда монголо-татарские войска подошли к городу, склоны кремлевского холма и валы с напольной стороны города уже были покрыты толстым слоем льда. Ворота также облили водой, и они намертво замерзли.
Все эти меры смогли лишь задержать, но не остановить врага. После первого неудачного штурма Субудай-багатур, главный полководец не только Батыя, но и самого Чингисхана, приказал обнести город частоколом и приготовиться к осаде. Китайские мастера собрали мощные камнеметные машины — пороки, и уже на следующий день началась безжалостная бомбардировка крепостных стен и города, в том числе и зажигательными "бомбами".
В Торжке начались пожары, но только через две недели в стенах образовались широкие бреши, и монгольский военачальник приказал начать новый штурм.
Город был вырезан полностью и сожжен дотла. Монголо-татарское войско двинулось дальше, но, пройдя незначительное расстояние по Новгородской земле, в итоге повернуло обратно. А Великий Новгород, к счастью, избежал тогда страшной участи своего форпоста.
КОСТЯ-НОВÁТОР
Если верить старым местным преданиям, повернул Батый назад неспроста. Все мы знаем о рязанском боярине Евпатии Коловрате. Памятен и его подвиг, когда он, вернувшись из Чернигова, застал вместо родного города дымящееся пепелище. Тогда Евпатий собрал уцелевших рязанцев и бросился в погоню. Нагнав Батыя, Евпатий дал ему бой, порубил несчетное число врагов, но и сам пал смертью храбрых в неравной сече.
Но мало кто знает, что такой же витязь был и в Торжке. Звали его Костя-новоторженин. Наиболее исчерпывающее исследование о нем провел Валерий Цыков, изложив результаты своей работы в статье "Фольклорные данные к вопросу об образе Кости-новоторженина".
Автор статьи из разных источников, по большей части из материалов собственных этнографических экспедиций, сконструировал фабулу предания об этом полулегендарном-полуисторическом персонаже.
Костя, крестьянский сын, с рождения отличался богатырской силой. Однажды он отправляется в Новгород и вступает там в ватагу таких же, как и он, искателей приключений. Поначалу он терпит насмешки за свой крестьянский вид и манеры, но, пройдя испытания, поражает всех не только удалью и смекалкой, но и своими "габаритами". На него не налезает ни один доспех!
Затем Костя в составе этой ватаги участвует в битве, где побеждает главного супостата, да и вообще, победу новгородцы одерживают именно благодаря новоторжскому крестьянину. После он то ли по собственной воле, то ли по принуждению покидает Новгород и возвращается в Торжок. Дома он собирает свою дружину — "триста золотых поясов", поскольку каждому, кто в эту дружину принимался, выдавали шитый золотом пояс.
И вот, когда приходят монголо-татары, "триста поясов" Кости отважно защищают город, а в тот момент, когда враги прорываются через стены, дружинники прикрывают эвакуацию горожан. В районе деревни Бранья (вариант: Баранья) Гора в решающем бою все сподвижники Кости, да и он сам, погибают. Правда, есть версия, что Костя-новоторженин выжил в той битве, вернулся в свою деревню, которая с этого момента и стала называться Костенино, посадил там дуб, а потом ушел в монахи. Дуб простоял до 70-х годов XX века, сейчас от него остался обугленный пень.
Между прочим, очень забавную деталь обнаружили исследователи в 1999 году в деревне Тресно. Здесь рассказчики легенды о Косте называли его "новáтором", не Костей-новотÓром, а именно "новатором", человеком, придумавшим новый способ побеждать врага.
ОБИТЕЛЬ ЕФРЕМА УГРИНА
Есть про Торжок и еще одно, гораздо более древнее предание. Восходит оно к временам Крещения Руси. Когда Владимир Святославич, князь Киевский, принял христианство, примерно в это же время в Венгрии начались гонения на православных. Спасаясь от них, на Русь пришли три брата. Одного из них звали Георгий. Он стал конюшим у сына Владимира, ростовского князя Бориса.
После смерти Владимира-крестителя его старший сын, Святополк, желая быть единственным правителем в государстве, решил погубить всех своих братьев. Исполнять задуманное он начал с князя Бориса, которого любили и народ, и дружина.
Убийцы, отправленные Святополком к Борису, нашли его на берегах реки Альты и закололи в шатре копьями. Верный слуга князя Георгий Угрин (то есть венгр. — Прим. ред.) также принял смерть вместе со своим господином. Один из убийц, увидев на его шее драгоценную гривну, отсек Георгию голову, чтобы снять ее. Брат Георгия, узнав об убийстве, отправляется на Альту, находит отсеченную главу, забирает ее и решает уйти из мира.
Он отправляется в новгородские пределы и в итоге основывает на холме, на берегу реки Тверцы, монастырь. В честь господина своего брата он называет обитель Борисоглебской.
Третий брат тоже в итоге стал монахом, он известен как преподобный Моисей Угрин Печерский, наш же герой — это преподобный Ефрем Новоторжский. Основанный им монастырь существует до сих пор. Если верить церковному преданию, то это — один из древнейших сохранившихся русских монастырей.
ЕДИНСТВЕННЫЙ НА ТЫСЯЧУ ВЕРСТ
Центром обители был и остается Борисоглебский собор. Сегодня это — здание, построенное в XVIII веке по проекту знаменитого архитектора, местного уроженца Николая Львова. Оно сменило древнее, укрепленное во времена Иоанна IV здание. О том, что это был за храм, мы узнали совсем недавно.
Проводя раскопки на территории монастыря, Новоторжская археологическая экспедиция возле южного фасада постройки Николая Львова обнаружила древние фундаменты, часть которых скрыта под собором XVIII века. Как и было известно прежде, боковая пристройка относилась к середине XVI века, а вот центральная часть оказалась значительно старше. Датировалась она XII–XIII веками. Причем ученые склоняются к тому, что наиболее точной датировкой является XII столетие. Ценность находок, сделанных при раскопках фундамента древнего храма, несказанно порадовала археологов. Прежде всего нужно упомянуть, что ими была найдена плинфа, на которой древний зодчий, видимо объясняя свою задумку рабочим-строителям или согласовывая ее с заказчиками, несколькими быстрыми и твердыми штрихами нарисовал на еще мягком необожженном кирпиче план возводимой постройки. Сейчас эту плинфу можно увидеть в экспозиции местного музея.
Помимо декоративных резных элементов здания археологи обнаружили обломки штукатурки с настенной росписью. Эти находки, точнее, элементы внешнего и внутреннего декора позволили установить, что строители и художники, работавшие над обликом собора, расписывали его в разных традициях: южной, киевской, и северной, новгородской. Роспись храма производилась в начале XIII века. До самого конца этого столетия Борисоглебский храм Торжка был единственной каменной церковью на пространстве от Новгорода до Ростова.
УТЕРЯННАЯ ТВЕРДЫНЯ
Борисоглебский монастырь, как и многие обители своего времени, выполнял защитные функции. Его стены и башни прикрывали Новоторжский кремль, который был не только грозной, но и уникальной фортификацией.
Начиналось все довольно стандартно. Город появился на клиновидном плато, образованном крутыми склонами берега Тверцы и обрывами оврага ручья Здоровец. Во время княжения в Торжке смоленского князя Давыда Ростиславича с напольной, то есть открытой, стороны этого клина насыпается высокий вал и копается глубокий ров. На гребне этого вала строится стена с тремя башнями, возводятся стены по остальному периметру. Так новоторжские укрепления в период с 1158 по 1161 год превращаются в классическую древнерусскую крепость мысового типа.
Но в XIV веке здесь происходит глобальная реконструкция, которая превратила Торжокский кремль в уникальное сооружение.
В 2002 году Новоторжской археологической экспедицией были обнаружены остатки белокаменного пилона Тайничной башни кремля. Помимо этого экспедиция обнаружила остатки еще двух белокаменных башен и следы целого каменного прясла стен.
Датировке этих сооружений посвящена статья Петра Малыгина и Натальи Сарафановой "Дерево-каменные укрепления Торжка XIV века и некоторые особенности древнерусского военного зодчества". Исследователи убедительно доказали, что каменное строительство в Торжке велось в 40-е годы XIV века.
Разрушены же каменные укрепления были всего лишь через тридцать лет после постройки. В 1372 году Торжок был полностью разорен тверским князем Михаилом Александровичем.
Это был не первый враждебный акт со стороны тверских князей: в 1315 году (по другим данным — в 1316 году) Торжок был разграблен Михаилом Ярославичем. Несмотря на то, что этот князь причислен к лику святых за мученическую гибель в Орде, ни в одном из новоторжских храмов вы не найдете его иконы. До сих пор новоторы не могут ему простить того набега, резни и разорения, который они считают даже более жестоким, нежели набег Батыя.
К сожалению, около десяти лет назад Новоторжская археологическая экспедиция прекратила свою деятельность, и точный облик, этапы развития и особенности кремля в Торжке пока остаются загадкой.
И тем не менее по аналогиям с другими крепостями Древней Руси процесс смены деревянной крепости на каменную, прерванный в 1372 году, нам понятен. Обычно он происходил так: сначала разбирались деревянные башни, но оставлялись пролеты стен между ними, так называемые прясла. Каждую разобранную башню старались восстановить в камне за один строительный сезон. Зачастую получалось так, что крепость долгие десятилетия сменяла деревянный облик на каменный, и белоснежные башни, построенные из тесаного известняка, перемежались дубовыми стенами, рубленными "в клеть".
В Торжке этот процесс был прерван походом Михаила Александровича Тверского, но винить его в утрате Новоторжского кремля несправедливо. И в XV, и в XVI веках крепость неоднократно возрождалась из пепла и снова сжигалась завоевателями. Чего стоит одно разорение города Иоанном IV в 1569 году!
ПЕРВАЯ ПОБЕДА СМУТНОГО ВРЕМЕНИ
Пожалуй, в последний раз Новоторжская крепость сыграла свою главную, оборонительную роль в 1609 году. Тогда под ее стенами, как это ни парадоксально звучит, польско-литовское войско билось со шведской армией, основной костяк которой составляли немецкие пикинёры.
Конечно, и с той, и с другой стороны в битве участвовали и русские воины, было их немало, но русскими междоусобицами Торжок нельзя было удивить. А тут собралась очень представительная иностранная команда.
Произошло же все так: еще при Лжедмитрии I Торжок присягнул самозванцу и "по наследству" перешел под владычество Лжедмитрия II.
В 1609 году царь Василий Шуйский через своего племянника Михаила Скопина-Шуйского заключает договор со шведским королем Карлом IX. Тот отправляет в помощь царю Василию корпус во главе с генералом Якобом Делагарди. Отряды царского племянника и шведского генерала начинают двигаться от Новгорода в сторону Москвы по параллельным маршрутам. Первый — через Торжок, второй — через Старую Руссу. В Торжке оба войска должны были объединиться и двинуться по торной сухопутной дороге на Москву. Чтобы подготовить плацдарм для будущей армии, в Торжок отправляется арьергард под руководством воеводы Корнилы Чоглокова и шведов Клауса Боя и Отогельмера Фармернера. Они быстро берут ситуацию в городе в свои руки и поджидают подхода основных сил.
Но враг, как водится, не дремлет. Вести о начавшемся походе Скопина-Шуйского и Делагарди доходят до Тушина, и сторонники самозванца решают предпринять ответные действия. Против идущих на Москву царских войск выступает польский ротмистр Ян Кернозицкий, наделенный Лжедмитрием громким титулом воевода Вяземский.
Его войска подкрепляет отряд польского магната Александра Зборовского и тушинского воеводы Григория Шаховского. Однако ни с одной, ни с другой стороны военачальники так и не смогли сосредоточить все имевшиеся у них силы. Так что и у нападавших на Торжок, и у защищавших его на момент битвы в наличии оказалось тысяч по пять-шесть воинов. У поляков ударным ядром были крылатые гусары — около 2 тысяч человек, а у шведских офицеров — пикинёрский корпус примерно такого же размера.
Сторонники Шуйского сначала запираются в кремле, но, когда враг в ярости сжигает городские посады, защитники выходят в сожженный город и готовятся к бою.
Поляки, располагая сильным кавалерийским корпусом, принимают вызов. Однако их панцирная конница, налетев на жесткий строй немецких пикинёров, несет ужасные потери и отступает. Между тем на фланге рота гусар сминает колонну шведских и русских конников. Видя эту беду со стен кремля, Корнила Чоглоков приказывает резервному отряду совершить молниеносную вылазку. Поляки терпят поражение и здесь.
Гетман Сапега доносил королю Сигизмунду о битве под Торжком как о победе, но, судя по тому, что город остался за войсками Шуйского, а Зборовский экстренно оттуда ретировался, сообщение Сапеги подтвердило одно почти непреложное правило: во все времена хвастаться шляхта умела лучше, чем воевать.
Победа под Торжком позволила царю Василию Шуйскому собрать на берегу Тверцы армию, довести ее до Москвы, нанести несколько решающих поражений тушинцам и полякам, в числе которых — долгожданное снятие осады с героически оборонявшейся Троице-Сергиевой лавры. Да, поход ополчения Скопина-Шуйского не привел к полному изгнанию захватчиков, однако он стал предвестником первого и второго ополчений князя Пожарского. Потому этот поход и можно было бы назвать победоносным. И началась эта череда побед именно под стенами Новоторжского кремля...
* * *
Как и у большинства средневековых русских городов, военная история Торжка закончилась одновременно с завершением Смутного времени. Во время Великой Отечественной войны он целых три года был прифронтовым городом. Так что война, можно сказать, миновала Торжок. И сейчас над его куполами и колокольнями, мостами и городскими усадьбами все так же, как и в древности, кружатся стаи голубей — птиц, ставших символом мира.