Так получилось, что хозяева улетели за границу устраивать новую жизнь, а у нас в городе остался их старый кот, серый разбойник с огромными зелёными глазами 15 лет от роду.
На временную передержку Жмыха (так звали кота) взяла соседка, но через неделю взвыла. Обшивка любимого дивана пенсионерки была покрошена в лапшу.
Маленький чемпион мира, многократно титулованный йоркширский терьер Кузя, спал в пыли под креслом, только там старый бойцовский кот не мог его достать.
Кот отказывался нормально питаться, пил только из унитаза, шипя при этом как спущенная шина.
Под угрозой усыпления чужого кота мое девичье сердечко дрогнуло, и согласилась я забрать это чудовище себе. На тот момент я только переехала на новую квартиру со своим котом, вальяжным Маркизом дворовых кровей.
Это был меланхоличный белый кот, больше всего любящий поспать на моей подушке и поесть вкусный паштет из баночек.
Наслушавшись рассказов про легендарного Жмыха, державшего в осаде несчастную пенсионерку, я взяла спортивную сумку, старые двойные варежки и поехала через полгорода забрать котика.
В тот момент, когда радостная старушка с упоением заталкивала кота в сумку, мне стало его безумно жалко. Его подняли за шиворот, и я увидела огромные изумрудные глаза, недоумевающие, за что ему достался весь этот бардак.
Оказавшись в сумке, кот взвыл.
Я в первый и последний раз видела, как ходит сумка. Злобный кот рвал сумку изнутри, а у меня вырвался неловкий смешок, вот так согласилась на свою голову...
Довезла я кота на такси, решив не пугать народ в автобусе. Водитель нервно крутил головой, прислушиваясь к шипящей сумке, а я лепетала что-то типа: «Дяденька, не ругайтесь!
Я котика везу!» Котик бесновался аки сатана. Когда мы зашли в квартиру, я аккуратно поставила сумку, перекрестилась и расстегнула замок.
Из сумки со змеиной грацией показалась сначала голова с прижатыми ушами, потом взъерошенное тело: пять килограмм тренированных мышц, покрытых седой шерстью. Я посмотрела в испуганные зеленые глаза с расширенным зрачком и честно ему предложила:
- Давай будем жить мирно. Я никуда не уеду.
Он принюхался, подергивая темно-серым носом, по-человечески вздохнул. Помялся немного, подошел и встал на задние лапы, протянув передние с явной просьбой взять его на ручки.
С тех пор мне пришлось купить еще две подушки, себе и Маркизу, потому что самую первую и большую заняло это нежное чудовище, полюбившее спать, только уткнувшись носом мне в руку.
