Легко ли потерять близких?.. С точки зрения возможности — проще простого. Если говорить об эмоциях — лучше и не жить дальше.
Желание сдохнуть либо всё забыть к чертям, что было до того проклятого дня три года назад, когда погибли мои жена и дочка, довели меня до абсурда: иду от колдуньи, к которой притащил меня мой сердобольный друг, и не понимаю, как я вообще до такого дошел, чтоб верить в эту лабуду.
Эта странная женщина говорила много, но я ее почти не слушал. Ну наплевать, что будет со мной завтра, я хочу вернуть вчера. Точнее, прошлое. И когда я уже проклинал, что согласился на уговоры друга, она вдруг вытащила какие-то старые карманные часы с треснутым стеклом на длинной цепочке.
— Когда они погибли?
— Третьего июля три года назад… — отчеканил то, что врезалось мне в память навечно.
Она выставила дату и сунула раритет мне в руку.
— Реши сам, чего ты хочешь? Забудешь или умрешь! — эти ее слова, сказанные каким-то вдруг треснувшим голосом, и не позволили мне выбросить эти дурацкие часы в ближайшую урну.
Раздумывая, что же ведьма хотела этим сказать, я повесил этот напоминатель о смерти прямо над зеркалом, обклеенным фотографиями моих девочек. Часы были мертвы, как и всё в этом доме. Кроме меня и попугая.
Боже, до чего дошел — я, вечный скептик, верю в потустороннюю силу! Взглянул на себя в зеркало — кошмарный тип: не бритый, опухший. Заливаю горе водкой, как только становится совсем тяжко. А такое состояние у меня не редкость. Наверно, сдох бы от голода, но соседка приходит, проверяет. Под предлогом, что заботится о попугае моей жены. Словно я и сам не могу покормить этого молчаливого Попку, которого жена, помню, так долго пыталась научить выговаривать имя нашей дочери: Карина.
Сегодня мне тяжело, как давно не было — разбередил старые раны. Водка мне в помощь.
Пил, пока не почувствовал жуткую усталость. Время почти 12 ночи. Мне плохо! Голова, как колокол. Хочется засунуть ее под холодную воду. Так и сделал — поплелся в душ. Стоял под водой, слушая шум воды. И мне уже кажется, что это не вода — тихий шелестящий смех моей жены. Допился! Но высунул голову, прислушался — тишина. Показалось, конечно. Снова голову под воду — и смех словно залил мне уши. Вздрогнул, лихорадочно выскакивая из-под ставшей просто ледяной воды и ища барашек крана. Всё, спать, а то «белочка» на подходе.
Вышел и остолбенел — часы, что я принёс, раскачиваются на гвоздике перед зеркалом, чуть заметно, но качаются. Трр-трр — цепочкой по пластмассовой шляпке канцелярского гвоздя. Что за чёрт! Схватил, остановил, уставился на них в удивлении: они шли. Время — утро того страшного дня. Неприятное холодящее чувство проползло по позвоночнику.
Ну что я, как маленький, просто я их потряс, пока нес, вот они и пошли. А раскачать их мог и Попка — клетка недалеко.
— Твоя работа, чучело? — рыкнул я на попугая. Он повернул голову вбок, сделал какое-то обиженное «крр» и неуклюже повернулся на насесте ко мне спиной. Я махнул рукой и пошел спать.
Но спать пришлось недолго: проснулся из-за этого пернатого чудовища. Он скребся и выдавал какие-то режущие слух звуки. Злой, я вскочил и поплелся на шум.
— Ты угомонишься сегодня? — махнул рукой по выключателю. Свет вспыхнул, выхватив из темноты мерно качающиеся часы на цепочке. Трр-трр…
Меня пробил пот, по спине вновь поползли липкие мурашки. Я схватил клетку и переставил ее подальше от зеркала. Теперь он точно до них не достанет и не напугает меня.
— Ощипать бы тебе попку, Попка! Да девчонки тебя любили, не буду… — накрыл его покрывалом.
На работу проспал. С удовлетворением заметив, что часы такие же мертвые, какими я их принес, и снова стоят, я собрался и ушел, успев лишь умыться и освободить от темноты попугая.
Возвращаться домой не хотелось, поэтому я напился после работы вне дома и пришел уже почти в полночь.
— Ну что, крылатый, Мила приходила, жрать дала?..
— Крр.
— Ну и живи у нее, — расхохотался и свалился спать прям на диване в прихожей.
…И проснулся то ли от сна, то ли от живого голоса. Голоса моей дочери: «Папа, побудь со мной». Я распахнул глаза и попытался сориентироваться. Трещащий звук цепочки от раскачивающихся часов и вовсе протрезвил меня. И в темноте перед собой я увидел два силуэта, так похожих на моих девочек.
— Карина?.. — в горле пересохло, я потянулся к милому силуэту моей дочери. — Это ты?
— Папа, пойдем с нами, — почему-то шепотом говорила со мной дочь. — Я скучаю…
— И я скучаю, доченька. По вам обеим, — подступили слезы.
Темнота качнулась, и я почувствовал легкое прикосновение к щеке, как гладила меня только жена.
— Наташа…
Попугай резко толкнул клетку и захлопал крыльями — я вздрогнул и включил свет, чтоб увидеть тех, кого почувствовал. Попугай безумствовал и выкрикивал: «Кр… Кар-ри…». Я накинул на безумца покрывало и обернулся — в комнате никого не было. Лишь странные часы шуршали цепочкой и тикали, отсчитывая тот самый день, когда я потерял своих любимых.
Я безумец! Просто схожу с ума от одиночества и тоски. А что это за проклятые часы?! И о чем там говорила колдунья? Забудь или умри. Я не в силах забыть. Так что же?..