Служил я в дружественной нам тогда Германии в танковых войсках. И вот объявляют учения. Поставили меня регулировщиком на пыльном перекрестке. Кругом голо, поодаль лесочек. Стою машу, солнышко пригревает. Прошла колонна, а я все стою. Стемнело. Захотелось в туалет. Вокруг ни зги не видно. А мне неудобно как-то вот так посреди дороги, решил в сторону лесочка двинуть, пока светло было запомнил где он. Дошел, выполнил свой физиологический долг и все! Не знаю куда идти – не видно НИЧЕГО! Минут через пять слышу вроде кто на велосипеде едет. Смотрю фонарик маячит. Вдруг бздымс, грохот и отборный, чистый русский мат. Мог бы я его воспроизвести, да закон не позхволяет, но поверьте, сомневаться в том, что это земляк грохнулся у меня небыло никаких оснований. Я, счастливый, что меня сейчас выведут, кинулся к нему:
- Привет, братан, где тут наши?
Подбегаю ближе. А он на меня машет и типа:
- Нихт ферштейн.
Вот тогда я понял. Что немцы ругаются исключительно по-русски и без малейшего акцента. Как начало светать набрел я на расположение нашего лагеря. Удалось поспать недолго.
Ближе к десяти прибыло начальство и начались «учения» - в полном составе они отправились на банкет, приготовленный в большой палатке. Мы сидели, скучали. Парни предложили сбегать в соседнюю деревню в «Гаштет», если по-нашему – бар. Там можно было разжиться спиртом. Уже начало смеркаться и я, как «знаток местности» и «опытный плутальшик в темное» вызвался сходить. Со мной пошел ещё один парень. На этот раз мы взяли фонарики, но дабы нас не заметили, решили использовать их только когда отойдем на приличное расстояние. Короче идем мы леском-перелеском. Слышим шуршание и возня вокруг, включаем фонарик, а мы в самом центре огромного кабаньего стада. Быстрее, чем мы на деревья залезли даже пуля б не просвистела. Просидели мы так до утра, пока не стало видно, что все кабаны ушли.
В баре мы попросили СПИРТ. Естественно на русском. Толи немец нас не понял, толи нарочно, но продал он нам спирт для розжига. Мы довольные, что живы-здоровы и выполнили ответственное поручение, ринулись в расположение лагеря. Поскольку углубленным знанием немецкого никто не обладал, да и заждались уже парни, спирт был успешно утилизирован в наши желудки.
На утро звучит команда «Сборы», а мы ни петь, ни свистеть – дураки дураками. Так пришлось командованию еще на сутки «учения» продлить. Да, думаю они сами были не против.)))