По работе пишу материал о причудах писателей и их творческом процессе: как они работали, какие правила устанавливали, от чего отказывались. Нашла удивительное интервью Дона Делилло, которое он дал в 1993 году Paris Review. Вот что Делилло рассказывает о своем распорядке дня:
«Я работаю по утрам на ручной пишущей машинке. Пишу на протяжении 4 часов, а потом иду бегать — это помогает мне избавиться от оков литературного мира и вернуться в реальный. Деревья, птицы и мелкий дождик — довольно неплохая интерлюдия. После этого я работаю еще 2-3 часа. Никакой еды, кофе и сигарет (я бросил курить много лет тому назад). Вокруг царят абсолютная тишина и спокойствие.
Писатель идет на крайние меры для того, чтобы достичь состояния одиночества, а потом находит сотни способов, чтобы его разбазарить: понаблюдать за прохожими или прочесть несколько случайных заголовков в словаре. Чтобы разрушить эти чары, я смотрю на фотографию Борхеса — замечательный снимок, который прислал мне когда-то ирландский писатель Колм Тойбин. Невзирая на то, что я читал Борхеса, я не знаю ничего о том, как этот человек работает. Но мне кажется, что на фотографии изображен писатель, который не тратит свое время понапрасну. Так что, он является моим проводником в мир искусства и магии».
Удивительная тоненькая ниточка, связывающая Борхеса, Делилло и Тойбина. От подобных моментов со-единения меня замыкает на любви.
А вообще, конечно, вот так почитаешь, у многих писателей — вино, транквилизаторы, таблетки, наркотики, бессонница, не выходить из комнаты, а у некоторых ещё и носить одну и ту же одежду во время написания одного текста или вовсе писать голым.
Из продуктивного: бег (поклон Мураками), прогулки (используют многие), структурированность (знаменитые карточки Набокова).
Но есть и явные романтики, вот, например, Хемингуэй. Какой же он сексист, у него просто сексуальная любовь с текстом:
«Работая над очередной книгой или рассказом, я начинаю писать с первыми лучами света, когда никто не может тебя побеспокоить. В это время на улице еще немного прохладно, и ты согреваешься в процессе работы. Ты пишешь не далее того момента, когда в тебе еще остаются силы, и ты точно знаешь, что будет дальше, — тогда останавливаешься и живешь этим до завтрашнего дня.
Начинаешь, скажем, в 6 утра и продолжаешь писать до полудня. Когда прекращаешь, то чувствуешь себя опустошенным, но в то же время преисполненным чувств, будто занимался любовью с любимым человеком. Ничто не может причинить тебе боль, ничто не имеет значения. Ты просто ждешь того момента, когда снова примешься за работу. Ожидание следующего дня — это, пожалуй, самое сложное, с чем приходится сталкиваться».
Кажется, я нашла ещё один способ личного вдохновения — читать о том, как работали известные писатели.
Ксения Лурье