Выдающегося экономиста Николая Кондратьева, создавшего уникальную теорию циклов в развитии человеческого общества, в России вспоминают нечасто. Зато во всем остальном мире он известен гораздо больше, чем на родине. О жизни Николая Дмитриевича и его разработках журналу "Русский мир.ru" рассказывает доктор философских наук Владимир Пантин.
Текст: Андрей Кульба, фото: Александр Бурый
— Владимир Игоревич, для начала давайте поговорим о ключевых моментах жизни экономиста Николая Кондратьева, которые помогут понять, что это был за человек.
— Биография Николая Дмитриевича Кондратьева очень бурная. В 13 лет он занялся революционной деятельностью, вступил в партию эсеров, за это его изгнали из церковно-учительской семинарии, в которой он учился. Потом поступил на экономическое отделение юридического факультета Петербургского университета, блестяще его окончил. Учителем Кондратьева был известный экономист Туган-Барановский, основоположник циклического направления в экономике.
Кондратьев прошел через революцию 1917 года, причем прошел активно. Он был заместителем министра — как тогда говорили, "товарищем министра" — продовольствия во Временном правительстве. После Октябрьской революции Кондратьев, не разделявший многие взгляды большевиков, решил остаться в России. Его довольно близкий друг Питирим Сорокин — можно сказать, основоположник американской социологии, который уехал в США, — звал эмигрировать вместе с ним, но Кондратьев считал, что большую пользу он принесет здесь, в России. И во многом, хотя и далеко не во всем, это оправдалось...
Пантин Владимир Игоревич. Родился в 1954 году в Москве. Доктор философских наук, заведующий отделом Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН, главный научный сотрудник Института социологии РАН, профессор факультета глобальных процессов МГУ. Один из самых цитируемых российских ученых-политологов.
— Питирим Сорокин принимал Кондратьева у себя в гостях в Америке в 1924 году и предлагал ему остаться там, заведовать кафедрой в университете. Но Кондратьев предпочел вернуться в разрушенную Россию...
— Питирим Сорокин был выслан из страны в 1922 году, и еще тогда у него с Кондратьевым был очень важный разговор: он предлагал своему другу эмигрировать, а потом повторял это предложение. Но Кондратьев остался, так как хотел служить своей родине. У большевиков специалистов-экономистов было мало, и они уже в 1920 году дали Кондратьеву целый Конъюнктурный институт при Наркомате финансов. Кондратьев стал там директором, и этот институт активно работал вплоть до 1928 года. Николай Дмитриевич был мощный организатор, генератор идей, он вдохновлял сотрудников на статистическую обработку огромной массы данных, они опубликовали значительное количество по-настоящему важных и глубоких работ.
— А это не Кондратьев предложил назвать институт Конъюнктурным? "Конъюнктура" такой актуальный термин, удивительно, что в 20-е годы его использовали.
— Может быть, Кондратьев не был инициатором этого названия, но он его поддержал в любом случае. А почему это и тогда было актуально? Потому что после Первой мировой войны, в 20-е годы, экономическая, социальная, политическая конъюнктура была неустойчивой во всем мире. Повсюду продолжались революционные брожения. Для советского правительства было важно прогнозировать то, что будет. Кондратьев занялся этим очень глубоко и всерьез — он обратился к истории. То есть изучил, как экономическая конъюнктура развивалась с 1780-х и до начала 1920-х годов. Он взял ключевые экономические показатели и проследил их изменения в ведущих странах — в Великобритании, Соединенных Штатах, Франции, Германии — и в мировой экономике в целом. Он рассматривал, как колебались цены на продукты, темпы роста производства, ссудный процент в банках и т.д. И выявил, что помимо мелких колебаний, помимо примерно десятилетних циклов, о которых писал еще Карл Маркс и многие другие, существуют еще более длительные колебания основных показателей. В итоге Кондратьев обнаружил, что есть очень большие колебания, или волны, общей продолжительностью примерно около пятидесяти лет. Разброс составляет от 45 до 55 лет, но в среднем — пятьдесят, в первых циклах было чуть больше, потом чуть меньше. Эти циклы или длинные волны, как их иногда называют, до него практически никто четко не обнаруживал, хотя были некоторые работы, где пытались что-то похожее определить. Но он выявил эти большие циклы конъюнктуры, описал и достаточно серьезно статистически обосновал.
— Какие прогнозы позволяет делать теория кондратьевских волн, мы поговорим позже. А вот какие еще идеи развивал Николай Дмитриевич? И как это отразилось на его жизни?
— Кондратьев — это один из самых известных русских экономистов в мире за всю историю России, наиболее цитируемый за рубежом, наиболее популярный. Конечно, это в большей степени связано с "длинными волнами Кондратьева", которые очень многие специалисты изучают во многих странах, но это связано и с тем, что он был основоположником так называемого "индикативного планирования" — от слова "индикатор". То есть планирования не директивного, по приказам, например, Сталина. А планирования по индикаторам, при котором предприятиям рекомендуются какие-то параметры их развития. В те годы в мире планирования практически еще не знали, и Кондратьев был одним из основоположников и реальных участников этого процесса — процесса разработки планирования в России и, по сути дела, в мире.
— То есть Кондратьев был не только теоретик в экономике, но и практик?
— Да, он принимал активнейшее участие в разработке первой пятилетки и как теоретик, и как практик. Он был и специалистом в области сельского хозяйства, а Советский Союз оставался тогда преимущественно крестьянской страной, где аграрное производство превышало промышленное. Возникал вопрос, как создавать промышленность: просто за счет крестьянства, как, собственно, и произошло благодаря этому директивному планированию, или в сочетании развития аграрного и промышленного секторов? Кондратьев был сторонником взвешенного, сбалансированного развития, то есть он понимал всю важность крупной промышленности. Но для того, чтобы развитие было более устойчивым и надежным, он считал, что оно должно опираться в том числе на интересы крестьянства. И, конечно, Кондратьев не был сторонником насильственной поголовной коллективизации, он выступал за постепенную кооперацию, которая должна была сначала охватить сбыт, а потом производство и другие сферы.
И, надо сказать, это сыграло роковую роль в его судьбе. Тут он пошел поперек генеральной линии партии в лице Сталина и его окружения, которые хотели скачком, во что бы то ни стало, уже в первой пятилетке добиться рекордных показателей. Сталин как раз настаивал на директивном планировании: то есть таких-то параметров вы должны достичь, иначе мы вас уволим или расстреляем. А у Кондратьева речь шла о том планировании, которое сейчас активно используется в Китае и Индии — в самых бурно развивающихся экономиках мира. Китайцы начали с аграрного развития, с подъема прежде всего сельского хозяйства, а потом перешли к развитию промышленности. И Китай сейчас стал второй экономикой мира и претендует на роль экономического лидера. И что обидно: наследие нашего великого соотечественника активно используется в мире, а у нас оно и сейчас, к сожалению, используется достаточно слабо, так как в постсоветской России от планирования практически отказались. И это серьезно мешает развитию экономики.
— А у нас Кондратьева за эти идеи замучили...
— Да, его за эти идеи замучили. Хотя бы оставили в покое! Но, к сожалению, в 1928 году его сняли с поста директора Конъюнктурного института, а в 1929-м по так называемому делу Промпартии его фактически арестовали. Период с 1930 по 1938 год он провел в тюрьме. Хотя ему дали возможность там писать свои работы и разрешили переписку: Сталин понимал, что это специалист большого масштаба и что он может быть ему полезен. В 1938 году его должны были освободить, он почти отбыл свой срок, но тогда начался Большой террор, и Кондратьеву соорудили новое дело. И в 1938 году он был расстрелян...
Вот такая трагическая судьба. На Западе многие считают, что Кондратьева репрессировали за теорию длинных волн. Но это не соответствует действительности. Его репрессировали за конкретную экономическую стратегию, за его подход к планированию, за внимание к аграрному сектору, которое он проявлял.
— А не был ли Кондратьев абстрактным мечтателем или экономистом местного масштаба?
— Кондратьев пользовался авторитетом среди ученых еще при жизни, он лично был знаком с ведущими экономистами того времени, встречался с ними на конференциях в Европе, куда выезжал как директор Конъюнктурного института в 20-е годы. Со многими он переписывался, в том числе с небезызвестным Кейнсом, который спас западноевропейскую и американскую экономику после Второй мировой войны, когда осуществлялась кейнсианская политика, то есть государственное регулирование цен, инфляции. С моей точки зрения, Кондратьев входит в число пяти человек, которые внесли наибольший вклад в общественные науки в мире. У нас Николай Дмитриевич недостаточно оценен. Как всегда, нет пророка в своем отечестве. Кондратьев был у нас долгое время забыт. Лишь в 1988–1989 годах снова опубликовали его труды и люди стали активно их изучать. Но это у нас. А на Западе работы Кондратьева очень активно изучали и после ареста автора. Был такой ведущий австрийский экономист и социолог Йозеф Шумпетер, который пропагандировал идеи кондратьевских циклов. С его подачи работы Кондратьева стали выходить на немецком, на английском и на других языках мира. Долгие годы этот великий русский ученый был гораздо более известен в мире, особенно на Западе, чем у нас. Вот так мы обращаемся со своим наследием, вот так мы обращаемся со своими гениями, вот так мы обращаемся с тем, что актуально для нас и сейчас!
— Давайте вернемся к теории кондратьевских волн. Их действие на мировую экономику ученые проследили на отрезке последних двух с половиной веков. Волна подъема и волна спада — это цикл истории с шагом в 45–55 лет?
— Каждый цикл Кондратьева делится на две волны: повышательную, которая длится около 25 лет, и понижательную, которая может немного варьироваться, но в среднем тоже длится примерно 20–25 лет. Повышательная волна сопровождается бурным ростом экономики; в это время экономические кризисы, даже если они и случаются, преодолеваются достаточно легко и безболезненно. При этом держатся высокие цены на основные продукты. В наше время, например, такой продукт — нефть, нефтепродукты, а в прошлом — металлы, уголь.
Но Кондратьев обнаружил довольно любопытную вещь: повышательная волна не может продолжаться более 25 лет. В истории 25 лет — это время активной деятельности одного поколения. И потом происходит перелом: наблюдается падение цен, падение темпов экономического роста. Кризисы становятся очень болезненными — они преодолеваются очень долго.
— Великая депрессия — один из первых сбывшихся прогнозов, сделанных на основе расчета кондратьевских волн?
— Теория Кондратьева фактически предсказала кризис 1929–1932 годов — это вытекало из его вывода, что мировая экономика с начала 1920-х годов вошла в понижательную волну. Все 30-е годы прошли под знаком Великой депрессии, последовавшей за этим кризисом. Его последствия по-настоящему были преодолены только после Второй мировой войны. О Великой депрессии американцы до сих пор вспоминают с ужасом. Многие не знают, потому что американцы не очень любят об этом распространяться, но в период этого великого кризиса умерло, по разным подсчетам, от 3 до 9 миллионов американцев! Умерли от голода, в самой богатой тогда стране, где продукты выбрасывались в море, потому что их не покупали — не было платежеспособного спроса. То есть это был голодомор в чем-то и посильнее, чем в Советском Союзе примерно в те же годы. Кроме того, более половины банков США тогда лопнуло. Банковская система, по сути, была уничтожена. И если бы президент США Рузвельт после 1932 года не предпринял экстренные меры — просто запретил вывоз золота, вывоз капиталов из Соединенных Штатов, за что его называли красным, — то экономика США рухнула бы. В некотором смысле Рузвельт, не зная об этом, руководствовался указаниями Кондратьева. Или выводами, которые из них следовали. Хотя, может быть, его советники и знали об идеях Кондратьева, потому что у Рузвельта была очень сильная экономическая команда.
— А чем вызывается подъем, возникновение повышательной волны и потом спад? Просто умирают носители инновационной идеи?
— Это сложнее. Сам Кондратьев бился над этим вопросом. Он обнаружил это явление, эти циклы и, объясняя его, называл несколько причин: в том числе изменения в основном капитале, денежном обращении, демографические причины, смену активности жизни поколений. Я работаю с математиками, которые пытаются математически смоделировать эти циклы Кондратьева. И среди них есть сторонники той точки зрения, что есть как бы чередование "активного поколения" и "ленивого поколения". Поколение "ленивое" — потому что оно привыкло к хорошей жизни, к подъему в экономике, оно расслабляется, и поэтому наступает спад.
Но это не исчерпывающее объяснение, потому что здесь крайне важен второй фактор, который в какой-то степени Кондратьев учитывал, но недостаточно, — просто он не мог всего объять. А второй фактор такой: ведущие технологии, которые двигают мировую экономику в течение повышательной волны, примерно через 25 лет их использования начинают приносить меньше прибыли. То есть эффективность новых технологий, которые обеспечивают экономический рост, падает. И вот тут-то и происходит перелом, переход от повышательной волны к понижательной.
— То есть повышательная волна начинается с внедрения в производство революционных открытий, с нового технологического уклада, с формирования совокупности новых технологий?
— Да, совершенно верно. И вот здесь мы переходим к прогнозам, вытекающим из циклов Кондратьева. Примерно около 2020 года заканчивается Пятый цикл Кондратьева. В Первом цикле технологический уклад формировали уголь, паровые машины и т.д. Датируется этот цикл концом XVIII — первой половиной XIX века. Второй цикл — это железные дороги, пароходы и т.д. Третий цикл — это неорганическая химия, нефть, электричество, двигатель внутреннего сгорания, автомобили. Четвертый — это органическая химия, газ, атомная энергетика, реактивная авиация и т.д. Пятый цикл, который сейчас заканчивается, — это прежде всего информационные технологии, мобильная связь, Интернет, смартфоны и т.д.
И сейчас должен сложиться Шестой технологический уклад — приблизительно после 2020 года. И уже примерно ясно, какие ведущие технологии будут его определять. В эти технологии и отрасли производства в наиболее развитых странах, в том числе в США и в Китае, уже идут капиталовложения. Это информационные технологии нового уровня, это нанотехнологии, новая медицина, основанная на принципиально новых биотехнологических разработках, беспилотные летательные аппараты, робототехника... С новым циклом Кондратьева опять начнется подъем — где-то после 2020 года. И от того, впишется ли Россия в этот технологический уклад, сможет ли она его использовать, зависит ее судьба и в экономике, в социальной сфере, в мировой политике.
— Может показаться, что раз через всю историю идут такие волны, то от человеческих усилий ничего не зависит. И что же теперь — складываем руки и ждем повышательной волны?
— Нет, концепция Кондратьева и его последователей заключается в том, что просто надо учитывать эту закономерность и быть к ней готовыми. Несмотря на то, что понижательная волна в определенном смысле неизбежна, можно смягчить ее последствия, принять антикризисные меры. Точно так же сейчас нужно готовиться к новой повышательной волне, к новому технологическому укладу, к разработке и внедрению новейших технологий и производств. Государство может и должно активно поддерживать образование и науку, потому что они важны для формирования нового технологического уклада. Без мозгов нельзя разработать и внедрить новые технологии.
Важно учитывать, что технологии, экономика, социальная сфера и политика тесно связаны. Кондратьев был еще и довольно крупный социолог. Он разрабатывал как бы единую теорию развития общества. Он не рассматривал экономику саму по себе, как это сейчас делают экономисты. Он понимал, что экономика в каждом обществе — в частности, в России — должна соответствовать и ценностям, и традициям этого общества, и представлениям людей о социальной справедливости. То есть наряду с универсальными экономическими закономерностями он обращал внимание на связь экономики, социальной сферы и даже политики, подходил к развитию общества целостно. На мой взгляд, это сейчас очень актуально и совершенно не учитывается экономистами в современном российском правительстве, в котором отдельно функционирует экономический блок, отдельно — финансовый блок, отдельно — социальный блок.
Николай Дмитриевич думал над тем, как приложить свою теорию к практике. Он понимал, что в условиях понижательной волны 1920-х годов только государство могло придать импульс экономическому развитию, при этом государство должно было сотрудничать с крестьянством, даже использовать его, но вместе с тем не гробить, дать возможность развития. Кондратьева волновало будущее — к чему это все приведет, как аукнется? На словах пятилетний план тогда был вроде бы выполнен, а на деле произошел разгром крестьянства, который потом серьезно сказался — даже во время Великой Отечественной войны.
— Мы сейчас в какой точке волны живем?
— В конце понижательной волны Пятого цикла Кондратьева. Фактически на переломе. В 2020 году маячит начало повышательной волны Шестого цикла Кондратьева. На этом переломе меняется соотношение сил. Старые лидеры — США и отчасти Западная Европа — пытаются сохранить свое первенство. Новые технологии внедряются очень неравномерно. Старые лидеры еще во многом работают на старых технологиях. Более того, им невыгодно резко их модифицировать. А новые лидеры — сейчас это прежде всего Китай и некоторые другие азиатские страны — более активно их внедряют. Значит, меняется соотношение сил и нарастает напряженность.
Китай без России в военном плане пока не в состоянии противодействовать Соединенным Штатам. И Россия оказалась в роли крайнего, она отстала экономически, во многом технологически, и у США создалась иллюзия, что можно легко проучить Россию, а дальше можно будет расправиться и с Китаем, обеспечив себе "вечное лидерство". В кавычках, конечно, вечное лидерство. Потому что его нет и не будет.
Переход от одного цикла к другому всегда очень тяжелый. Вот мы сейчас и переживаем очень напряженный момент, и пик напряженности придется на период 2020–2025 годов, когда будет буквально решаться судьба России, судьба всего мира.