- Сумки к осмотру!
Военрук прошелся перед строем восьмиклашек и заглянул в каждый баул. Над моим пошутил:
- Два пакета самодельных сухарей?! Ты здесь год чалиться собрался?
Строй одноклассников подобострастно хихикнул.
До прихода в школу военрук работал в системе исполнения наказаний. Тюремщиком был наш военрук.
Летняя трудовая четверть. Мои дети понятия не имеют о том, что это такое. Ну, когда ставят тебя на грядку капусты, тычут пальцем в сторону горизонта и говорят: Твоя норма – туда и обратно, понял?
Яснее некуда. Вот это капуста, а это сорняки. Ненужное прополоть. Осталось только понять, кто из них капуста.
***
Наш лагерь труда и отдыха назывался «Штурм». Не знаю, кто придумывал название, но оно точно отражало суть происходящего – дети помогали взрослым колхозникам делать то, чего колхозники делать категорически не хотели – работать. Приходилось штурмовать.
Официальный девиз лагеря звучал так: «Мой труд вливается в труд моей республики!»
Содержали нас в кирпичных домиках и на этом удобства заканчивались. Днём жарко, ночью холодно, поэтому спали мы в том, в чем работали. Помогало не очень.
Преподавательский состав в лице военрука и учителя по труду грелся водкой. Когда своя закончилась, начались повальные обыски.
Восьмой класс? Онижедети?! Ну-ну. Логика действий старших товарищей была убийственно проста – водка должна быть! Старшие товарищи не ошиблись.
- Лимонад, говорите? – трудовик вертел в руках бутылку-чебурашку и рассеянно смотрел на этикетку. На этикетке действительно было написано «Буратино», - От кого прячем Буратину? От товарищей по бригаде? Нехорошо.
Трудовик сделал два больших глотка. И поперхнулся:
- Закуски к лимонаду нет? Я так и думал. Не бережете вы себя, мне придётся.
Пацаны молчали, а что тут скажешь, если в трех бутылках «Буратино» буратин почти не было – три четверти водки, на четверть лимонада. Такой вот пионерский коктейль.
Вечером того же дня военрук и трудовик согрелись в дрова.
***
Из развлечений в лагере были дискотека и душ. Раз в неделю.
- Под «Битлз» битломаны не танцуют – со значением говорили нам девятиклашки из 42-й английской школы, набирая очки в глазах наших девчонок. Танцевали «битломаны» из 42-й под баллады «Скорпионс». Драться с ними было бесполезно – девочки всегда выбирают тех, кто постарше, а эти еще шептали им в уши вольный перевод с английского. В общем, никаких перспектив. Поэтому – душ!
Но сначала стирка. Треники от полевых работ были такими грязными, что трижды окрашивали воду в тазиках в радикально черный цвет без всяких моющих средств. Запасные штаны выглядели не лучше, а носить хотелось чистое. Хотя бы в первом приближении.
- Пацаны! Пасите, чо придумал! – записной хулиган Шароватов стоял на крыльце в одних трусах и задорно отбивал грязь со штанов о белую кирпичную кладку. После каждого удара на силикатном кирпиче оставался четкий отпечаток шароватовских шаровар, - Почти чистые и отжимать не нужно! – ржал Шароватов и был пацанами поддержан.
Через пятнадцать минут белый домик стал похож на зебру, которая случайно заблудилась в волжской степи. Заблудилась и уснула – а что еще делать зебре ночью в степи?
Мы себе занятие находили.
***
- Давайте Артамошу пастой намажем?
- Нее, лучше нитками к постели пришьем и разбудим. Резко.
Артамонова пришили к простыне по периметру.
Будили так: изнутри поджигаешь половинку скорлупки от грецкого ореха, ждешь, когда разгорится, потом задуваешь, но тлеющий уголёк остаётся. Аккуратно вставляешь эту конструкцию в рот, глубоко дышишь, и уголёк начинает просвечивать щёки. Эффектно выглядит в ночи!
Нет, можно и фонариком свое лицо снизу подсветить, но это не так интересно.
- Артэмон, слышь, Артэмон, уууууу!!..
- Аааааабляяя!!!
Что может быть смешнее товарища, который барахтается в пришитой к нему простыне на полу холодного кирпичного домика посреди степи в час ночи?
***
Два килограмма самодельных сухарей закончились в пять дней – физический труд и свежий воздух шансов на выживание сухарям не оставили.
***
Грязь, отсутствие лосьонов и пубертат разукрашивали наши пацанские лица живописными прыщами. Боролись с напастью просто – выдавливал до крови.
- Девки! Дайте кусочек ваты – Шароватов ломился в соседний домик. Дверь трещала под его напором и ему открыли:
- Нет ваты!
- Даже менструальной?!
- Дурак! – дверь закрылась так резко, что из форточки выпало стекло. Шароватов дико ржал, мы пребывали в недоумении – менструальная вата? Что это?
***
- Чести поднять флаг лагеря на утреннем построении удостоен ученик 8-го «б»…
Я услышал свою фамилию и вышел из строя. Когда флаг трепыхнулся на степном ветру, начальник лагеря вручил мне значок «Ударник летней четверти».
Напротив флагштока стояла моя мама и снимала событие на 8 мм киноплёнку. Подозреваю, что если бы кинокамера была у мамы Шароватова, значок вручили бы ему. При чем, с той же формулировкой: «За большие успехи в общественно полезном производительном труде и активном участие в общественной работе».
Но кинокамера была только у моей мамы.
Куда потом делся этот ролик не знаю, а награда за трудовой подвиг нашлась в дядь Мишином планшете.
***
- Кто стену в зебру разукрасил?! – военрук принимал у нас домики перед отъездом и оттиски шароватовских шаровар его не радовали.
- А чо сразу Шароватов?! Так и было тут… всё время, - неуверенно добавил Шароватов.
- Пока не отскребёшь стены, никто в город не вернётся, - и военрук закурил.
Шароватов взял в руки обломок кирпича, посмотрел на военрука и поплёлся к изгаженной стене. Смену нужно было заканчивать.