Найти тему
Реанимация

Медицинские байки

Да простят меня коллеги по врачебному цеху, но это простая констатация факта: получив диплом, мы, все без исключения, являемся лишь личинками врачей.

И лишь пройдя долгие и порой мучительные метаморфозы, через стадии развития от личинки до бабочки, мы становимся профессионалами своего дела.

Ну, или если сравнения с насекомыми покажется коллегам унизительными — другое сравнение, орлята с дипломами, слабые, глупые, не умеющие летать, мы годами тренируемся, чтобы в будущем воспарить в небо нашей безумно ответственной профессии умелыми орлами и уже сами обучаем следующее поколение орлят тонкостям полётов в бурю и штиль.

Зрелые орлы бдительно и строго учат орлят сначала просто махать крыльями, затем позволяют стать на крыло и совершить небольшой полёт, а потом другой, посложнее, а там, с годами, и последний полёт, где они, научив молодого орла летать, успешно охотиться и безопасно приземляться, дают добро на самостоятельные полёты.

Орлёнком быть очень непросто: бесконечные часы дежурств, тяжёлые теоретические и практические экзамены, годы изнурительных тренировок, полувоенная дисциплина, трагедии и триумфы — всё это нужно и можно перенести.

Что даётся труднее — постоянное общение с орлами, настолько превосходящими своих орлят, что начинаешь сомневаться в своих силах: а смогу ли я так полететь?

Необходимость абсолютного подчинения, ирония и сарказм инструкторов, их шутки, порой довольно жестокие, сама атмосфера послушания, на каждом новом этапе лёгкая дедовщина и много раз повторяющаяся тоска новобранца в новой казарме...

Именно это и является истоками мифологии орлят: легенды об умном орлёнке, оказавшемся умнее и рукастее матёрых орлов.

Их много, они передаются из поколения в поколение, очень поучительные, иногда — забавные, но всегда внушающие оптимизм и подымающие боевой дух рекрутов медицины.

На ваш суд — одна из таких историй, случившаяся так давно, что за полную истину я не ручаюсь, необычно для меня — не я герой этой истории, просто рассказчик.

Бабулька, приятная чистенькая старушка в платочке, почти лубочная бабушка из «Красной шапочки», уже который раз поступает с тяжёлыми и внезапными аллергическими реакциями, которые раз от разу становятся всё тяжелее и опаснее...

Так, сначала это были высыпания, потом опухание лица, а потом и нос с горлом стало закладывать, астма присоединилась, её последнее поступление по «Скорой» вообще было на грани анафилактического шока, еле спасли в реанимации.

Её я там видел мельком, перевели бабульку в обычное отделение, домой боятся отпускать — следующего эпизода она не переживёт, единодушно решили все...

И понеслось: консилиумы, светилы всех немыслимых высот и званий, осмотры студентов, интернов, резидентов, ординаторов — никто не мог поставить правильный диагноз.

Через две недели бабушке это серьёзно надоело, она устала от всего этого медицинского бедлама, стала проситься домой...

Нельзя, бабулька, пойдёшь домой — помрёшь.

А диагноза — нет...

Ясно, что аллергия, ясно что тяжёлая — а что её вызывает — непонятно...

Происходило это в те далёкие времена, когда динозавры типа меня были молоды: у нас не было тестов по выявлению аллергенов.

Бабушка, кстати, абсолютно здорова, за исключением сильной аллергической реакции на пенициллин, в молодости.

И тут появляется наш герой, студент пятого курса.

Пятый год — это даже не орлёнок, это эмбрион.

Им разрешают немного: посмотреть больных и не болтаться под ногами взрослых бойцов, всё.

В свите обходов — они в хвосте, низшие из низших в медицинской иерархии.

Бабулька его поначалу невзлюбила: усталая от всего этого цирка, перевидавшая кучу заслуженных-простуженных доцентов и профессоров и даже одного академика, она была не в настроении отвечать на те же вопросы в тысячный раз.

А вопросов он задавал много, нудный до ужаса, он попросил описать все события перед приступами.

И выяснил деталь, ускользнувшую от внимания светил: все они случались в одно время, полдник, закончив который бабушка попадала в приёмный покой.

Аха, аллергия пищевая...
Но почему только дома?
Почему ничего подобного не происходит в больнице.
Расспросил о диете, ничего необычного.
Никакой явной пищевой аллергии...

И тут талантливый сыщик превзошёл всех в занудстве: вместе с бабушкой он стал составлять дневник еды, что и когда она ела, день за днём, неделя за неделей.

И сколько бабушка ни поджимала губы — он медленно и методично составлял список потреблённых ею продуктов.

И всё время присутствовал чай:
« ... а потом я попила чаёк и началось!
Села пить чай и горло стало отекать!»
Аллергия от чая?!?!?
Его подняли на смех — неслыханно, раз.
Два — чай в больнице таких реакций не вызывает.

Молодец, конечно, выяснил, что, скорее всего, пищевая аллергия — а теперь ступай играть в песочницу.

Никуда он не пошёл, беседы с бабушкой продолжались, она к нему привыкла и даже полюбила за его искреннее желание помочь...

И вот тут, как результат доверия, бабушка увлеклась этой детективной работой, появились первые результаты: приступы начались прошлой осенью, ниоткуда.

Вроде бы она ничего не поменяла в своих привычках, но что-то произошло, именно осенью.

А что бабушки делают осенью?

Соленья с варениями и маринадами, ягоды, грибы, огурцы — всё, как полагается, из года в год.

«Так, бабулька, а что же было необычного прошлой осенью?»

«Сроду такого не случалось, варенье клубничное забродило, переваривала и закатала по новому..»

А, извиняюсь, что с вареньем-то?

«Как что? Да плесень завелась, я её сняла и переварила, хорошее варенье, я его до сих пор держу, потребляю потихоньку, уже немного осталось..»

В воздухе запахло эврикой, затаив дыхание, юный гений медицинского сыска задаёт последний, решающий вопрос:

«Варенье ты как, с чаем пьёшь?»
«Да, сынок, так уж привыкла..»

Затаив дыхание, ласково-умильным голосом только -только вылупившийся докторишка спрашивает:

«А на варенье взглянуть можно?»
«Отчего нет, соседку попрошу принести...»
Далее всё стало ясно: переваренное варенье сохранило следы плесени.
Помните про бабулькину аллергию к пенициллину?

Она и аукнулась, полвека спустя — и, как старая мина, рванула, как полагается, сильно, повторные аллергические реакции всегда злее первоначальной.

Такая вот история.

Что стало с орлёнком-вундеркиндом?

Не знаю, но где-то работает чертовски умный врач, ухитрившийся в младеченстве своей карьеры утереть носы, точнее, клювы сиятельных орлов медицины...