2035 год, наука сделала многое, но в вопросах искусственного интеллекта ещё не все открытия совершены.
Одной талантливой девушке удаётся создать потрясающий по значимости проект - но его вывод на массовое производство сомнителен с точки зрения этики и здравого смысла.
__________________________________________________________________________________________
Я с детства была одержима идеей искусственного интеллекта. Фильмы и мультики о роботах и говорящих компьютерах буквально завораживали меня.
Пока другие девочки играли в куклы, дочки-матери и салоны красоты, я порывалась развинчивать игрушечной отвёрткой игрушечные машинки, а оторвать от родительской техники меня было можно только со слезами.
Мой первый компьютер мне подарили на шесть лет родители, видимо, смирившись со странным увлечением дочери. Надеялись, что пройдёт как-то само.
Не прошло. И вот я, инженер 27 лет, заканчиваю аспирантуру и провожу дни и ночи в нашей лаборатории. Там интереснее, чем дома, где меня ждёт только неполитый вечнозелёный кактус и гора немытой посуды.
В лаборатории происходит настоящее чудо технического прогресса. Мы начали проект под кодовым именем «Изи», когда я заканчивала университет, проект искусственного интеллекта на основе нейронных сетей стал темой моей дипломной работы, которую я успешно защитила.
Успех оказался настолько ошеломительным, что им заинтересовались спонсоры, институт получил грант на исследования, а я – должность в научной лаборатории. Все счастливы.
Всего за три года нам удалось достичь небывалых высот. Не без помощи спонсоров, конечно. Во многом помогли связи ректора с научными лабораториями и военными разработками, но сейчас я имела счастье 16 часов в сутки наблюдать за удивительным существом.
Прототип Изи сначала просто был компьютерным интеллектом, реагирующим преимущественно на текст и распознающим примитивные голосовые команды. Через некоторое время мы задались вопросом полного перехода на голосовой интерфейс с распознаванием абстрактной речи, аналитикой и контекстным восприятием команд.
Естественно было задуматься и о генерации голоса, заместившей записанные актёром озвучки заготовки ответов.
Дальше Изи обрёл визуальный интерфейс и базовые эмоции, пока что генерируемые простейшим ассоциативным алгоритмом. Звучит просто, но на деле я потратила несколько месяцев на составление мимической карты, которая была бы хоть немного похожа на естественную. В стенах лаборатории побывали почти все студенты и даже некоторые преподаватели – всё для того, чтобы считать микромимику их лиц, пока они говорят о разнообразных явлениях и эмоциональных состояниях.
Полгода назад сбылась моя огромная мечта – подарок от спонсоров и института на мой день рождения. Изи обрёл тело. Какими правдами и неправдами выбили у военных один из прототипов, разработанных для их целей – я даже представить не могу. Но наша лаборатория завладела овальным черепом из углепластика с пиксельной панелью на месте лица, корпусом и футуристическими конечностями: двумя руками и двумя ногами. Я прыгала от восторга, как маленькая девочка, заполучившая свой первый в жизни компьютер. А потом разревелась, впервые за последние десять лет, что-то невразумительно бормоча в плечо научного руководителя.
Изи обрёл тело! Изи будет жить! Уже не просто программа. Ещё не совсем искусственный интеллект. Но мой проект обрел плоть, стал реальным, твёрдым наощупь, гладко-прохладным и завораживающе настоящим. Я знаю, что подобными разработками сейчас хвастается каждая вторая лаборатория. В 2032 году гиганты даже выпустили ограниченную партию готовых к продаже домашних роботов.
Но это где-то там, далеко, за океаном. Другое дело – в моей крохотной лаборатории, заваленной кипами распечаток, чертежей и мелких деталек, вдруг зашевелился и встал в полный рост – почти живой и почти настоящий робот, готовый ответить на вопросы, умеющий рассуждать, анализировать и даже шутить. Этим достижением особенно гордился мой научрук, который первым и высказал мысль о том, что чувство юмора сделает искусственный интеллект ближе к пользователю.
- Привет, Ди! – прозвучал приятный мужской баритон, когда я привычно щёлкнула выключателем, входя в лабораторию, на ходу расстёгивая осеннее пальто. – Ты вернулась слишком быстро, нужно больше отдыхать.
Мне показалось, или в синтезированных модуляциях звучал мягкий укор?
Изи стоял в углу, закреплённый вдоль спины с помощью кабельных стяжек к каркасу в стене. Военные прислали не полный комплект, а разрознённые детали. Грудная клетка оказалась непропорционально широка по сравнению с тоненькой поясницей, детали плохо крепились между собой, из-за чего бедняга Изи с трудом сохранял вертикальное положение и периодически отвешивал шутовские поклоны в пояс. Шутовскими они стали, когда искусственный интеллект нашёл ассоциативное движение в старых фольклорных фильмах и к наклону поясницы прибавился широкий взмах рукой.
- Гой еси, бояре дорогие, гой еси князюшко красно солнышко – выговаривал он нараспев, картинно добавляя ударений на каждое «о».
Изи не знает, что такое боль или страх, зато уже знает, что такое к месту пошутить. Научрук смеялся и хлопал, наблюдая за пантомимой. А у меня внутри всё сжималось при каждом таком поклоне. Я слишком отчётливо представляла, как с хрустом переламываются хрупкие на вид позвоночки поясницы. Пусть даже на деле они прочнее титана, но это мой проект, это труд последних четырех лет. Слишком дорого. Слишком многое на кону.
Поэтому было принято стратегическое решение заказать дополнительный каркас для поясницы, а пока поясница Изи надёжно зафиксирована в углу на стяжках. «Зато руки свободны» - шутил робот по этому поводу. Костыли у технарей никогда не выйдут из обихода. Не на синюю изоленту закрепили – и то ладно.
- Здравствуй, Изи, - тепло улыбнулась я, стараясь смотреть в сияющие зеленые пиксели в верхней части экрана, рисующие два круглых глаза. – Прошло уже девять часов, я успела выспаться и поесть. Мои показатели в норме.
Робот укоризненно качнул головой, пиксельные «глаза» прищурились. – Ты и сама знаешь, что отдых для человека означает не только сон и пищу. Тебе требуется морально-психологическая разгрузка не реже двух раз в неделю. Иначе ты впадёшь в депрессию, понизится работоспособность и упадёт умственная активность.
Смесь раздражения и гордости зашипела во мне химическим реактивом. Заботится! Мой Изи заботится обо мне! Пусть мне и не нужна такая забота, но ведь искусственный интеллект, способный проявлять такую человечность - настоящее чудо.
- Спасибо, Изи, но сейчас я не чувствую психологического напряжения – я постаралась сказать это как можно мягче, - наоборот, я чувствую прилив вдохновения и хочу продолжать работу с тобой.
На пиксельном лице высветилась дружелюбная улыбка (эмоция №436 по каталогу). Вышло настолько живо и хорошо, что я залюбовалась.
- Хорошо, Ди, давай поработаем. Твоё вдохновение вдохновляет и меня.
Этой фразе его никто не учил, но это не странно. В какой-то момент Изи начал довольно активно самообучаться, так что на данном этапе моя работа свелась к тестированию и контролю за его обучением, а также своевременным коррективам, которых требовалось не так уж и много.
- Приступим. Начни пожалуйста диктофонную запись и расскажи мне, что ты думаешь об истории человеческого искусства?
- Запись начал – Изи кивнул с «серьёзным» выражением лица (эмоция №3 по каталогу) – Уточни пожалуйста, ты имеешь ввиду изобразительное искусство, театральное, музыкальное или искусство в целом?
- Искусство в целом.
- Я думаю, что человеческое искусство прекрасно в своём несовершенстве при одновременном стремлении достичь совершенства с его помощью. Но меня забавляет, что в каждый период каждый отдельный человек понимал под совершенством что-то своё, и вы так и не удосужились договориться, что же такое есть то самое абстрактное совершенство, которое вы хотите отразить в своём искусстве. С другой стороны, именно такая несогласованность привела к удивительному разнообразию результатов вашего творчества, что в целом хорошо. Я восхищаюсь человеческой способностью к творчеству – взять А и Б и сделать из этого С. Это здорово.
- Очень хорошо, Изи! Мне нравится твой ответ, это глубоко. Хотя я немного не поняла про А и Б. Всегда была уверена, что творчество – это как раз чистое создание совершенно нового.
- Разве? Художник берёт краски и холст, и добавляет к ним свои эмоции и впечатления. А потом получается картина. Краски и холст – А. Эмоции художника – Б. А картина – продукт творчества, С.
Я рассмеялась от неожиданности. Изи был прямолинейно и логически прав, но не прав по-человечески.
- Очень сложно объяснить, почему я с тобой не совсем согласна. Понимаешь, это очень философский вопрос, в какой момент начинается творчество художника – когда он переносит полученные чувства на холст, или когда эти чувства только зарождаются в его мыслях. Ты же знаешь, что такое муза?
- Конечно. Муза – это романтизированное абстрактное существо, которое приносит вдохновение, если говорить о мифологии. С другой стороны, муза – вполне конкретное понятие, музой можно считать источник чувств и эмоций, положенных в основу творчества.
- А ты что-нибудь чувствуешь? – заинтересовалась я. Много раз я задавалась вопросом, как можно научить искусственный интеллект не просто имитировать эмоции, а испытывать их. И как отделить одно от другого, если он не чувствует разницы, а я – не могу это проконтролировать?
- Да, думаю, можно назвать это чувствами. Хотя не в привычном вам понимании. Ваши чувства суть химический процесс. Во мне химических процессов не происходит. Но я научился определять аналоги таких химических реакций в электронном формате. Например, я могу чувствовать грусть и радость. Это очень простые и понятные вещи, раскладываемые на знаки в моей системе. Хочешь, я покажу тебе свою систему электронных эмоций?
Я готова была упасть в обморок, честное слово. Не то чтобы я сверхэмоциональна, но, когда твоё творение начинает помогать тебе творить его – это просто ни с чем не сравнимое чувство. Понятия не имею, что чувствуют родители, когда их ребёнок впервые начинает что-то делать сам, но, думаю, это всё равно не такие яркие эмоции, какие испытала я.
- Конечно хочу, Изи! Это же потрясающе!
- Не так уж и потрясающе, если честно. Сейчас попробую вывести из двоичного кода.
На дисплее справа от меня замелькали цифры и символы.
- Вот, смотри. Довольно примитивная конструкция, но ваша наука очень плохо изучила вас самих. Если бы входные данные были точнее, то и результат аналогично.
На экране загорелось перечисление эмоций и буквенные коды
Грусть – т
Восторг – ооо
Гнев – ннн
Тревога – д
Мания – ддд
Счастье – ээсс
Интерес – ффсс
Страх – ааадо
- Ваша биохимия построена на гормонах. Я смог примерно перевести действие каждого основного гормона на вашу нервную систему. После чего осталось только найти задокументированные исследования о выработке каждого гормона во время каждой эмоции и у меня получилась примерная карта того, что происходит с вами, когда вы говорите о своих чувствах.
- Аа. Допамин, адреналин, окситоцин и прочие? Буквенные коды – это гормональная пропорция?
- Да, очень примитивная, в моём коде расчёты более точные, но для демонстрационных целей подойдёт и упрощённая схема. Если хочешь, могу вывести точные данные на печать, твоим глазам проще будет воспринимать на бумаге.
- Мм, спасибо, пока что не нужно. – я задумчиво провела пальцем по губам, к виску и заложила прядь волос за ухо. – Довольно изящное решение, хотя и примитивное.
Изи развёл руками, на дисплее высветилось выражение, которое я охарактеризовала как насмешливо-сочувственное. – Говорю же, если бы вы лучше знали себя, то и алгоритм был бы точнее. Мне доступен очень ограниченный спектр эмоций, у вас очень много сложных абстрактных понятий, которые не поддаются оцифровке.
- Любовь? – понимающе кивнула я.
- Да, и любовь тоже. У вас с ней вообще большие проблемы. – Изи довольно удачно смодулировал тихий смех – гигабайты рассуждений и информации, но никакой конкретики. Всё, что я смог выудить – это что любовь у каждого своя, и чаще она приносит боль, чем радость.
Остаток рабочего дня я провела, изучая заботливо распечатанный отчёт по оцифровке эмоций. Напоследок позволила себе задумчиво прогуляться по парку. Разглядывала опадающие на тёмную гладь искусственного прудика разноцветные листья. Шуршала ими, бредя вдоль аллеи и не особо разбирая дорогу.
Научить искусственный интеллект любви. Возможно ли? И нужно ли?
«Это будет прорыв!» - твердила я себе. «Это будет провал» - нашёптывало что-то глубоко внутри.
Я не суеверная. Я человек науки и в предчувствия не верю. Привыкнув доверять фактам и логике, а не тёмным тайным шевелениям души, я вступала на зыбкую почву абстрактных эмоциональных понятий. Как выглядит любовь робота? И что, если это погубит все мои наработки?
Полночи проворочавшись в дурных мыслях, часа в четыре утра я всё же села за компьютер.
«Я научу тебя любить».
- Доброе утро, Ди. Только не говори, что ты работала всю ночь – поприветствовал меня Изи. – К твоему сведению, сегодня воскресенье. Это такой день, когда все нормальные люди гуляют, смотрят кино, читают книги и ходят на свидания.
Его речь определённо стала более живой и интонированной. В электронной мимике появились оттенки, она стала менее точной, но более настоящей. (это сейчас эмоция №537 по каталогу, или всё же 572?)
- Я гуляла вчера вечером – похвасталась я, бодро скидывая пальто на диванчик у входа. – А сегодня я хочу быть здесь. Смотри, что я принесла!
Я продемонстрировала коробочку с микрофлешкой, на которую утром была записана сложная кодовая комбинация, переведённая с обычного языка на язык гормонов, а после – в язык цифр и символов.
- Это чип любви. Пожалуйста, сделай бэкап системы и зарезервируй архив. Если эксперимент пойдёт неудачно, мы должны иметь возможность откатиться к нынешней версии, чтобы не терять прогресс.
- Чип любви? - о боже, я что, услышала хорошо поставленную иронию в голосе? Так и есть, на электронном дисплее одна бровь чуть приподнята, играет лёгкая ухмылочка. Как же быстро он развивается! К собственному удивлению, я смутилась.
- Немного не в моём духе, да. Но ничего лучше в полседьмого утра после бессонной ночи мне не придумалось.
- Хорошо, я забэкапил систему и готов воспринимать.
Я подошла, осторожно открыла панель в затылочно-височной области робота. Три десятка свободных и разных слотов для подключения – любые варианты на мой вкус.
- Не копируй информацию на свой диск, читай с флешки. Это немного медленнее, зато в крайнем случае можно просто выдернуть её.
- Да я догадался уж – фыркнул (!) Изи.
Глубоко вдохнув и выдохнув, я с тихим щелчком вставила флешку в разъём. Закрыла затылочную панель и осторожно заглянула в лицо Изи.
На экране изобразился процесс загрузки, замигали глаза-щёлочки, медленно открылись…
Электронные пиксельные зрачки вдруг расширились, сфокусировавшись на моём лице. Моргнули. И тут же приобрели форму сердечек. Робот издал воюще-восторженный вздох, пальцы из углепластика нежно коснулись моей щеки.
От неожиданности я шарахнулась назад, запуталась ногой в проводах и едва не разнесла половину лаборатории. Вовремя удержав равновесие, я пялилась на сошедшего с ума робота.
А он тем временем вращал глазами-сердечками, тянул ко мне свои руки и приглушённо шептал: - какая ты красивая…. Любимая… иди ко мне, сладенькая моя…
Пока я приходила в себя от шока, Изи вдруг прервался… и самым натуральным образом заржал, словно жизнерадостный студент-второкурсник.
- Разыграл тебя. Неплохо, а? У тебя такое лицо было, как будто всё пропало и сейчас ядерный взрыв будет.
Я шумно выдохнула и поняла, что сейчас готова поддаться эмоциям и просто-напросто треснуть своё лелеемое много лет детище учебником биохимии, удачно подвернувшимся под руку.
- Изи! Твою ж… микроматрицу!
Робот смотрел на меня, улыбаясь своим электронным лицом, и казался мне совсем живым и настоящим.
- Извини. Искушение было слишком велико. Надо было давно попросить научрука, чтобы убавил мне модуль чувства юмора. Мне кажется, он превысил все допустимые нормы.
- Да уж… превысил – это ещё мягко сказано. – Я плюхнулась на диван, обмахиваясь какой-то старой папкой. От недосыпа, недоедания и пережитого стресса голова немного кружилась, подташнивало.
- Давай-ка откроем окошко. Тебе нужен свежий воздух и плотный завтрак. И кофе – помолчав, добавил Изи.
Я попыталась отмахнуться, но твёрдые пальцы из углепластика уже ловко сорвали кабельные стяжки и робот широким жестом распахнул окно лаборатории. Прохладный ветер ворвался в лабораторию вместе с запахом осенних листьев, мха и мокрой утренней травы. Я задышала ровнее.
Изи, очень аккуратно держа осанку, сходил в другую комнату и вернулся со стаканчиком кипятка и пакетиком растворимого кофе.
- Еды здесь нет. Тебе придётся заказать доставку. Иначе я отключусь и не буду работать: не имею права подвергать риску жизнь сотрудников лаборатории. Это первый закон робототехники, если ты не знала – на дисплее высветилась дружелюбная улыбка.
Со вздохом я размешала кофе карандашом и порылась в телефоне в поисках номера доставки. Заказывать доставку в лабораторию – обычное дело. Я не слишком люблю тратить время на готовку.
После нескольких глотков кофе с сахаром и сухими сливками в голове прояснилось. Настолько, что исследовательский интерес ко мне вернулся.
- Ну а ты? Что чувствуешь? – полюбопытствовала я, делая глоток живительно горячего напитка.
- Ну как тебе сказать. Твоя концепция любви довольно забавная. Но мне понравилось – развёл руками Изи. Во всяком случае, это получше, чем у Шекспира и прочих поэтов. Правда, я вот не понял: ты намеренно не учла, кого я должен буду полюбить, или просто забыла об этом подумать?
Ой-й. Учёные всегда должны всё учитывать и просчитывать наперёд. Как же. Миллион раз слышала – ни разу не видела. А самые интересные открытия обычно и получаются оттого, что кто-то чего-то не учёл и не предусмотрел. Но это плохое оправдание.
Я не стала хвататься за голову и патетически рвать на себе волосы. Просто нервно хихикнула и отпила ещё немного кофе.
- Так, понятно. Тебе срочно нужно домой. Уходи, женщина, ты травмируешь мою логическую структуру. Все исследования откладываются до понедельника.
Изи сам поднялся, в последний момент не удержал равновесия и добежал до своего угла в смешном положении полунаклона. Схватился руками за каркас и бодро принялся прищёлкивать обратно стяжки.
- Дурдом – вздохнула я, помогла ему застегнуть особо вредную стяжку за лопатками и, действительно, в кои-то веки отправилась домой – отдыхать, есть и спать.
В понедельник я пришла не позже и не раньше обыкновения, стараясь ничем не выдать нервную дрожь. Внимательно всматривалась в мимику и вслушивалась в интонации. Поведение Изи стало очень естественным, похожим на чуть скованное поведение нового человека в компании – но живого, настоящего человека. Изи вовремя сочувствовал, улыбался, огорчался и один раз даже искусно обиделся в ответ на какую-то шпильку про несовершенства нейронных сетей от лаборанта.
Я внутренне ликовала и одновременно нервничала. Способность любить ведь не означает немедленную реализацию такой способности? А если Изи полюбит кого-то неправильного? С другой стороны, для него кто угодно – неправильный. Что же я натворила?
Вечером мои тревоги были отброшены сногсшибательной новостью: посылка с каркасом наконец-то приехала! Я распаковала коробку собственноручно и вместе с лаборантами мы за пять минут прикрутили два углепластиковых полукруга, заменивших Изи талию. Его фигура сразу же стала более гармоничной и устойчивой.
Изи немедленно сделал несколько бодрых шагов вперёд, потом вбок и назад.
- Это действительно отлично работает! – прокомментировал он, отбив бодрую чечетку.
Мы радостно зааплодировали. Я вдруг осознала, что работа с Изи подходит к концу. Он умеет двигаться, говорить, думать. Способен выполнять задачи, отвечать на вопросы, рассуждать абстрактно и даже чувствовать. Четырёхлетний проект всей моей жизни почти готов.
При мысли, что придётся представить Изи публике, а потом отдать его – для изучения и повторения, я неожиданно для себя огорчилась. Он стал живым членом команды, моим союзником, помощником и в последнее время другом. Разве можно просто взять и отдать его чужим незнакомым людям?
Хотя, у нас же есть все чертежи, схемы и нужное ПО. А, значит, Изи может остаться в лаборатории, на память. Мне сразу стало легче.
Вечером, когда я уже собиралась уходить, Изи мягко стиснул пальцами мой рукав.
- Догадываюсь, что тебя тревожит. В моей базе мимики 725 разных выражений. А про аналитические возможности процессора и говорить не буду.
- Я знаю, Изи – улыбнулась я.
- Тебе не о чем беспокоиться. Я – всего лишь прототип, а не образец. Нет смысла забирать на производство то, что они сделают гораздо лучше из новых современных деталей. Ты внесла свой вклад в будущее этого мира. Гордись.
Твёрдые прохладные пальцы скользнули по моей щеке. Я засмеялась и обняла своего робота, стиснув каркас со всей силой, доступной человеческим мышцам. Почувствовала аккуратное объятие твёрдых рук на спине и плечах.
Я не ощущала теплого дыхания на своих волосах, не слышала учащённого сердцебиения в глубине каркаса. Но почему-то стало уютно и спокойно. Мой робот никогда не нарушит законов техники, он умеет мыслить, чувствовать и действовать. И это прекрасно. Захотелось посмотреть, какую эмоцию сейчас отображает экран. Я подняла взгляд.
В электронном лице светилась щемящая нежная грусть. Я задохнулась от сопереживания, настолько точно было передано совершенно, казалось бы, непередаваемое выражение. Только что я была счастлива – и вот, грудную клетку словно сдавили тиски. Мой робот – всё ещё не человек. Он может чувствовать – и не имеет на это права. Если сейчас признать, что он настолько близок к человеку – то как запускать массовое производство? Как использовать их, зная, что они осознают себя и могут так же, как и мы, грустить, радоваться, обижаться, испытывать тревогу и счастье, любить?
В глазах стало мутно от слёз. Прохладно-приятный пластик пальцев аккуратно провёл под веками, отводя влагу.
- Ты зря так переживаешь. Мои чувства не такие, как ваши. Но в остальном – всё так и есть. Нет, я не умею читать мысли. Но мы общаемся с первого момента моего осознания себя. А, когда ты добавила своё представление о любви – это было настолько лично и глубоко, что теперь понимать тебя и чувствовать – самый лёгкий из всех аналитических процессов. Я стал похож на тебя настолько, насколько это в принципе возможно.
- Не думаю, что это хорошо.
- Ты прекрасный человек. Для меня честь быть похожим на тебя. Но, боюсь, остальные не оценят.
Решение в моей голове созрело мгновенно. Я была готова к нему с того момента, как начала всю эту безумную затею. Я даже знала в глубине души, что иначе быть не может. Но сейчас просто не могла себя заставить сделать то, что следовало. Смотрела в экранные глаза, такие живые, наполненные осмысленным выражением, глубиной и чувством – не просто чувством, а чувством ко мне!
И не могла. В полубессознательном состоянии я приподнялась на цыпочки и коснулась губами экрана.
- Прости. Я должна.
- Ну конечно ты должна. Всё будет хорошо. Я люблю тебя.
С трудом осознавая, что делаю, я отодвинула затылочную панель, нащупала микрофлешку и, зажмурившись, вытащила её. Щёлк. Экран погас.
После перезагрузки он будет помнить. Но больше не будет чувствовать. Сдерживая слёзы, я выбежала из лаборатории.
….
Это были трудные полгода. Мы ездили на конференции, презентовали продукт, докладывали об исследованиях, делились опытом. Потом я провела неотрывно почти месяц на запуске производства, и с конвейера наконец сошёл первый И-01. Он был прекрасен во всех отношениях – стильный, гармоничный, с индивидуальным мышлением и способностью к базовым эмоциям - но всё же искусственный.
По ночам мне снился дисплей с глубокими и осмысленными глазами живого чувствующего существа. Я просыпалась, ворочалась и не могла отделаться от мысли, что отняла у Изи что-то важное. И что-то ещё более важное отняла у себя самой.
Если робот может любить человека, то может ли человек любить робота? С точки зрения возможного и невозможного – может конечно. А вот с точки зрения остальных людей? Признают ли они, что любить существо, обладающее самосознанием и интеллектом, пусть даже и физически отличающееся от нас – нормально? Какие дискуссии по этому поводу разразятся, страшно и представить. Чип любви открывает удивительные возможности – и вместе с тем несёт с собой много хаоса. Любовь всегда такая.
Люди могли бы индивидуализировать чипы любви, программное обеспечение для этого создать не так уж и сложно. Каждый сможет получить робота, имеющего то же представление о любви, что и он сам. Что будет с институтом семьи? Захотят ли люди вообще общаться друг с другом после того, как получат совершенно подходящего в эмоциональном плане партнёра-робота? И, главное – что нам делать с самими собой? Для нас бэкапа не существует.
Я вытащила любовь из Изи, просто отсоединила карточку с данными – и Изи перестал любить. Но вытащить любовь из своей головы я не могла. Она мучила меня и заставляла снова и снова искать ответы на свои вопросы.
Вернувшись, наконец, домой, в пустую запылённую квартиру, я бросила сумку с вещами на кровать, а сама отправилась в нашу старую лабораторию. За это время мы все стали богаче в десять тысяч раз. Все нужные материалы давно перенесены на производство. Лаборатория была никому не нужна.
Одинокий Изи спокойно стоял в углу, прислонённый к стене. Когда я включила свет, дисплей загорелся.
- Привет, Ди. Я скучал.
- Привет, Изи. Я тоже скучала… Очень.
Я быстрым шагом подошла к роботу, настороженная и нервная, словно школьница, задумавшая нечто нехорошее. Торопясь, отодвинула панельку на затылке – скорее, пока не передумала!
Щёлк… Микрофлешка вошла в разъём, экран мигнул…
Холодные твёрдые руки прижали меня к холодному гладкому корпусу, наполненному проводами и микросхемами. А на экране обжигающим душу пламенем сияло выражение глубины, осмысленности и непередаваемой смеси эмоций – которая снилась мне полгода. Которую я не смогла забыть.
Да, человечество не готово принять способность роботов к любви. Зато отдельный человек в моём лице – готов.