Этим летом я, Паша и Кирилл сняли охотничий домик в лесу. Рано утром в условленный день мы собрали вещи и поехали туда. Путь был долгий, Кирилл и Паша решили вздремнуть, а я сел за руль. Часа через два я выехал на дорогу, которая вела прямиком в наш домик. Дорога была ужасная, так что из-за тряски Паша и Кирилл проснулись. Они начали разговаривать о предстоящей охоте. А я, честно говоря, ехал не для того, чтобы убивать животных — меня интересовала красота этого места (я фотограф-любитель и веду свой интернет-журнал, куда я выкладываю свои фотографии).
Вскоре мы увидели набольшую закусочную у дороги. Было уже 5 часов вечера, так что мы решили остановиться и перекусить. Выйдя из машины, мы с удивлением заметили, что вместо сторожевой собаки на цепи сидит дикий волк. Я достал фотоаппарат и сфотографировал его. Потом мы зашли внутрь.
В закусочной, кроме нас, была только одна пожилая женщина. Честно говоря, она здорово походила на ведьму из фильма. На ней было грязное платье, все изъеденное насекомыми, кожа вся сморщилась, а правый глаз у нее был стеклянный. Заметив, что я на нее смотрю, она повернулась в сторону нашего столика и стала ехидно смеяться. Левой рукой она вытащила свой стеклянный глаз и стала его облизывать. Зрелище было пренеприятное.
Кирилл взял мой фотоаппарат и, воскликнув: «Улыбнись, сестренка!», сфотографировал её. Ей это, видимо, не понравилось, ибо лицо её тут же стало злобным. Она встала и, шаркая ногами, подошла к нашему столику. Мы были удивлены и немного напуганы таким поворотом событий. Старуха с силой швырнула свой стеклянный глаз на наш столик (он разбился на мелкие кусочки) и, процедив нецензурные словечки, вышла из закусочной. Мы остались сидеть, шокированные её поведением.
Когда мы выходили из здания, я посмотрел на небо и увидел, что приближается дождь. Волк который до этого спокойно сидел на цепи, стал беспокойно метаться туда-сюда и протяжно завывать. Я вспомнил, как мне говорила бабушка в детстве: «Волки воют к покойнику».
Мы поехали дальше. Минут через пятнадцать начался ливень с грозой. Я попытался найти какую-нибудь радиостанцию, чтобы хоть как-то поднять себе настроение. Нашёл только одну станцию, которая работала еле-еле — мы уже были глубоко в лесу и связь была никудышной. Тучи закрыли небо, стало темно — мне пришлось включить фары. Посмотрев на заднее сидение, я увидел, что ребята снова заснули. Я усмехнулся — как же они будут охотиться на зверей, если постоянно засыпают?.. Снова устремив взгляд на дорогу, я увидел, что на дороге стоит та самая старуха.
Я резко нажал на тормоз. Паша и Кирилл из-за резкой остановки ударились лбами о передние кресла.
— Ты что творишь? — возмутился Паша.
Я ответил дрожащим голосом:
— Посмотри вперед.
Мы не могли поверить своим глазам. Как эта сумасшедшая могла так быстро добраться сюда?
Делать было нечего. Я вышел из машины, осторожно подошёл к старухе, которая смотрела прямо на меня, и начал:
— Простите, пожалуйста, нас за то, что произошло в закусочной…
Она не дала мне закончить — размахнулась и ударила меня по лицу. Удар был настолько сильным, что сбил меня с ног. Кирилл и Паша выскочили из машины. Паша стал поднимать меня, а Кирилл начал кричать на старуху. Она стояла на месте и смеялась. Кирилл замахнулся на неё кулаком и наверняка ударил бы её, но тут старуха открыла рот, и оттуда вылетел целый рой пчел. Они облепили всё лицо Кирилла. Я не мог поверить своим глазам… Паша тоже замер рядом со мной, не смея шевельнуться.
Наконец, старуха закрыла рот, задрала голову вверх и вновь начала громко смеяться. Кирилл упал на землю и не двигался. Мы с Пашей побежали в машину и заперли все дверцы изнутри. У нас началась настоящая паника. Я смотрел в окна, но не видел бабки. Сердце у меня тогда колотилось, как безумное. Паша начал искать в своей сумке телефон, чтобы позвонить, а я перебрался с заднего сидения на переднее, чтобы уехать отсюда…
Когда я поднял взгляд, то увидел, что перед машиной снова появилась эта бабка. В руках у нее были ключи от машины — она размахивала ими и смеялась. Мы с Пашей уставились на неё с разинутымит ртами. Потом я повернулся к Паше и увидел, как его лицо начало таять, как лёд в жаркую погоду.
— Твое лицо!.. — в ужасе воскликнул я.
Он дотронулся рукой до своего лица, и оно прилипло к его ладоням. Он попытался убрать руку, и кожа потянулась, как резина. В этот миг я потерял всякую надежду на то, что я выберусь из этой передряги живым.
У Паши пошла пена изо рта. Хриплым, едва слышным голосом он сказал: «Помоги мне». Я повернул голову, не в силах смотреть на него. На соседнем кресле, рядом со мной, сидела эта старуха.
Я застыл. Руки и ноги отказали — я не мог пошевелиться. Старуха дотронулась до меня, и у меня потемнело в глазах…
Очнулся я утром на опушке леса за той самой злосчастной закусочной. Тело болело, как будто меня всю ночь били. Рядом со мной были Паша и Кирилл, и по их лицам было понятно, что они тоже чувствуют себя отвратительно.
Нашей машины у закусочной не было. Ничего друг другу не сказав, мы вошли внутрь здания. За столиком в углу сидела та самая старуха. Она посмотрела на нас и громко засмеялась.