Итак, срочные дела сделаны, я снова могу вернуться к рубрике #не_коррект и припасть к моим любимым не иссякающим источникам всяческого дивного. Поговорим немного о сюжете, а точнее, об одном из самых неловких способов его раскрытия.
«Мы подошли к монастырю и увидели незнакомого старца в одежде настоятеля.
– О, путники, – сказал он, – когда-то я был так же молод, как вы, и мечтал о приключениях. Ещё мой пра-прадед покорял чужедальние земли, но мой дед не сохранил его наследства…»
Нет, это не непись из какого-нибудь кустарного RPG. Это персонаж приключенческого романа, и я привела лишь начало прямой речи объёмом в страницу. На незнакомых бродяг с порога и без приветствия вываливается история похождений дедов, отцов и самого настоятеля с неожиданно личными подробностями. В конце беззастенчиво выбалтывается самая большая тайна описанного мирка, знание, способное оный мирок уничтожить или спасти.
Да простит меня Евгений, но пока лучше него это никто не сформулировал. Сие душеизлияние является сюжетным костылём. Автор не знает, как выстроить диалог приключенцев с квестовым персонажем так, чтобы повидавший жизнь человек в возрасте и при положении босоту не послал за сильмариллом. Поэтому опытный старик «чувствует», что перед ним герой, а не сходивший в побег карманник из соседнего каземата.
Чтобы сюжет не выглядел подпёртым палкой и подклеенным синей изолентой, а читатель не лишался удовольствия словесной дуэли или последовательного завоевания доверия, нужен хороший диалог или серия диалогов с неким испытанием. А для построения таких диалогов неплохо бы сначала почитать мастеров оного приёма. Толстого, например, Тургенева или артиллерию полегче вроде Дюма.
Душеизлияния встречаются много и часто в любых жанрах. Сказала бы, что это бич современной литературы и киносценариев, но подозреваю, в прошлом тоже было изрядно слабых авторов. Просто писали они «в стол» за неимением интернета или проверку временем не прошли.
Не менее часто мне попадается и другая модель костылей. Я эту модель называю «сюжетный комментатор».
«Я мрачно оглядела собравшихся за столом. Всё семейство здесь, как и каждый воскресный обед.
– Вика, – брат посмотрел на меня, – ты нашла себе нового парня? В шестнадцать ты рассталась со своим первым, потом вышла замуж и развелась через два года, потом было ещё двое, Сергей и Вова. Эти отношения были недолгими, и ты ничего не сделала, чтобы их сохранить. У тебя нет детей и только две подруги, Таня и Наташа. И вот с прошлого воскресения ничего не изменилось, ты опять никого не привела».
Автор где-то вычитал, что монолог о прошлом протагониста при повествовании от первого лица это «кошмар, какой дурной тон», поэтому теперь его собственное прошлое персонажу рассказывает его близкий родственник, который, как и все присутствующие, видится с ним каждую неделю.
«Краш перед тем, как вытолкать друзей за дверь и выйти самому, обнял отца.
– Вот, мать, – слезливо вздохнул тот, – посмотри, это наши герои. Именно они два года назад победили Хендрика и вернули мир в королевство, сняв чары его волшебным мечом. Для этого они отправились в королевство Вудсдом и…»
Да, я снова воздержусь от цитирования на этот раз двух страниц. Нет, мать героев никуда не пропадала, она живёт в этом же доме. На мой осторожный вопрос «каждый ли раз, выходя за порог, Краш выслушивает подробный пересказ своих приключений?» автор ответил, что не видит иного способа погрузить читателей в предысторию без нудного авторского повествования. И что гордящиеся детьми родители – это нормально.
Согласна, гордящиеся родители, восклицающие вслед детям «Вот наши герои и спасители! Да хранят вас боги!» – это нормально. Родители, пересказывающие в качестве напутственного слова всю биографию провожаемых – это Альцгеймер. Робкое предложение альтернатив, например, совместное обсуждение былых побед за кружечкой в таверне (тут простор и прихвастнуть, и пошутить, и положить начало раскрытию характеров и отношений) было отметено как банальщина и «фу, клише». Вам «фу, клише», дорогой автор, будет тогда, когда вы освоите владение пером до такого уровня, чтобы у вас оригинальный сюжет ходил без костылей. А пока пользуйтесь тем, что до вас умные люди написали. Оно потому и стало клише, что работает. В умелых, конечно, руках. А то в иных текстах, как в том анекдоте про титановые шарики: «Один сломал, второй потерял».
На самом деле, насильственное впихивание в текст сюжета или предыстории персонажа тем или иным способом говорит не только о недостатке изобразительного арсенала, но и о проблемах автора с погружением в собственный мир. Когда история льётся из-под пера по принципу «не могу не писать», автор как бы сам проживает эти приключения, видит персонажей, ходит по улочкам своих городов, и костыли могут понадобиться разве что на первых порах по неопытности. Потом история оживает и раскрывается, как и в реальности, в естественных разговорах, упоминаниях или неких штрихах. Не всегда нужен подробный пересказ прошлого для знакомства. При первой встрече с Арагорном у Толкина мы сразу понимаем, что перед нами суровый воин и бывалый путник, видевший некоторое… бездорожье. И никакой Элроир не ходит за ним хвостом, пересказывая его былые похождения каждому новому (и старому) собеседнику. Когда Вегнер распахивает перед нами просторы Меекхана, мир оживает вокруг нас без предварительных ласк, ветер со страниц ударяет в лицо, и слышатся голоса воинов.
А тем авторам, которые боятся «банального авторского повествования», я порекомендую «Морского ястреба» Рафаэля Сабатини. С первой же страницы нас «закадр» знакомит с сэром Оливером и разъясняет его конфликт с сэром Джоном. Воспринимается ли данное повествование как «банальность» или «фу, клише»? Нет, читателю не до того, читатель наслаждается речью, как ароматным и выдержанным напитком. Читайте, дорогой автор. Читайте много хороших книг, впитывайте умение владеть пером и пробуйте сами. Если вас будут читать с наслаждением, разбирать вас на «фу, клише», никому в голову не придёт.