В 1900-м году село Подмоклово внезапно оказалось в центре громкого скандала. Именно тогда, в газете «Северный курьер» появилась гневная заметка её редактора Владимира Барятинского (возможно, сына приятеля Лермонтова), призывающая прекратить глумление над памятью любимого многими поэта: «в церкви, в доме молитвы, прощения и братской любви». О чем речь?
Дело в том, что в 1875 году на средства приходского церковного старосты, серпуховского 1 гильдии купца Тимофея Ивановича Каштанова, был проведен капремонт сельского храма, он был сделан теплым, для чего заложили арки. А немногим позже внутри притвора, образованного закладкою арок, появилась картина Страшного суда. Осенью 1893 г., при ремонтных работах, проведённых очередным церковным старостой, серпуховским купцом Василием Ивановичем Каштановым, настенная живопись была поновлена, возможно – с существенным изменением второстепенных её деталей. И в этой композиции Страшного суда, среди грешников, ввергаемых в адский огонь, изображён некто с явными портретными чертами М.Ю. Лермонтова… Это-то и увидел Барятинский.
В ближайшем номере «Курьера» появилась ответная статья археолога П. Панкратьева - утверждающая, что Лермонтов повинен «как дуэлист в трёх тяжких грехах: убийстве, самоубийстве и неповиновении властям». Известно, что представители интеллигенции г. Серпухова и Алексинского уезда обращались к тульскому архиерею, в чьём ведении находился приход с. Подмоклово, прося разрешения изменить внешность изображённого на картине грешника – в чём им было отказано. Среди сельчан ходила легенда, будто поэт был изображён в церковной росписи «по приказу владельца с. Подмоклово – помещика… за то, что он написал на владельца имения злую эпиграмму, был врагом этого помещика», но это вряд ли.
В газетной полемике 1900 г. по поводу данной картины обе стороны говорят о гибели Лермонтова на дуэльном поединке как о непосредственном поводе к его «живописному осуждению». Заказчику фрески, похоже, еще и хорошо были знакомы обстоятельства похорон М.Ю. Лермонтова. Как дуэлянт, убитый наповал, он считался самоубийцей - на этом основании священник Скорбященской ц. в Пятигорске о. Василий Эрастов отказался участвовать в его погребении. По просьбе друзей убитого и за плату Лермонтова проводил в последний путь настоятель той же церкви протоиерей Павел Александровский – что потом вызвало донос и судебное разбирательство. Не исключено, что священнослужитель, представленный на подмокловской картине рядом с Лермонтовым в пламени ада, должен изображать отца Павла.
В начале 1934 г. это изображение было снято со стены и отправлено на реставрацию – с дальнейшим предназначением для антирелигиозного музея, устраиваемого в стенах московского Страстного монастыря. С 1955 г. подмокловская картина включена в экспозицию Музея истории религии и атеизма в Ленинграде (Казанский собор); сейчас она хранится в фондах Государственного музея истории религии в С.-Петербурге.
