Всякая созданная человеком и всякая принадлежащая человеку вещь - с тех пор, как Адам выбрал и присвоил пару листиков из чужого сада в качестве выходного наряда себе и супруге, - обладает, по крайней мере, двумя сущностями.
Первая - реальная - возможность с помощью этого предмета что-то сделать: прикрыть срам, убить медведя или добраться из пункта А в пункт Б (другой вопрос - чего вы там, в этом Б, не видали?).
Вторая - условная или, если угодно, мифологическая - чувства, испытанные при этом: удовлетворение внешним видом своим и спутницы, радость победы и предвкушение ужина или ощущение превосходства над теми, кто плюхает в чертов Б пешком и кого вы на полдороги, промчавшись, обдали грязью (не говоря о тех, кто ехал на квадратных колесах, придуманных неудачником-дизайнером, и кого вы сделали, как хотели).
С первого дня своего существования автомобиль, приняв наследство от конного экипажа, проявлял свою вторую сущность ничуть не меньше, чем первую. Созданной как альтернатива роскоши - теперь любой фермер и клерк будут иметь свой выезд, и плевать они хотели на кареты и фаэтоны - повозке с двигателем досталась судьба всех порождений демократии. Она прошла, проехала, пронеслась путь от предмета увлечения чудаков через объект поклонения и страсти масс - к четкому социальному знаку, которым отмечен сегодня едва ли не каждый в более или менее цивилизованных странах. Молодого человека с pony-tayl в Porsche 911 Carrera ну никак не перепутаешь с господином, приехавшим на Mercedes S-класса; странноватого джентльмена в большой твидовой кепке с ушами, пилотирующего довоенный Morgan+8, - с невыразительно-корректным мужчиной в новеньком Hyunday, похожем на обмылок; наконец, загорелого и небритого красавца в видавшем виды Land Rover Defender - c дедушкой в нафталиновой тройке, упершимся слезящимися глазами в спину ливрейного шофера, который ведет ископаемый RR Silver Shadow с дикой скоростью 20 миль в час. И их всех - с университетским умником, "зеленым" и слегка "розовым", на микроскопическом Mini.
Причем согласитесь: даже если экипажи будут оставлены на стоянке, вы сможете без труда примерно представить вид и характер их отсутствующих владельцев. Так что машину нельзя даже назвать вторым "я" владельца, ведь сначала видна она, а уж он - только когда выйдет.
Была, была когда-то такая стратификация и у нас!.. Пусть победнее, но бравый летчик или передовой шахтер на двухцветном ЗИМе, лауреат Сталинской премии по литературе или профессор-антиморганист на "Победе" и инженер-рационализатор или художник, оформлявший ВДНХ, на "Москвиче-401" легко вычислялись по автомобилю.
Но все смешалось в доме Обломовых, как пишется в школьных сочинениях. Кто там в черной Toyota Camry? А черт его знает, может, совершенно новый, как из-под пресса, русский, а может, его брат-чиновник, борющийся за лучшую жизнь на вверенном ему участке госрегулирования. Что это за "Майбах"? Одному Богу известно. Возможно, на нем приехали мажоры оттянуться в ночном клубе, послушать "скриптонитовые" песни, поорать в караоке, а может быть, президент банка где-то здесь, по делам заскочил; а не исключено, что и какой-нибудь другой "президент".
Язык вещей, в отличие от других языков, к которым у нас, как известно, способности, осваивается в России тяжело - да ведь когда они появились у нас, вещи-то? Вот и одеваемся мы пока так, что встречать по одежке все еще рискованно, политики в белых носках к смокингу щеголяют. И с машинами такая же неразбериха, жизнь не по понятиям - лишь бы поздоровше и "табун" под капотом побольше.