Когда общее внезапно становится чужим
На Дальнем Востоке живет больше сотни тысяч человек, относящихся к малым коренным народам. Они имеют российские паспорта, прописку, платят налоги и получают положенные пособия, но стараются по возможности не удаляться от образа жизни, который вели их предки века назад. Самые многочисленные в регионе, согласно прошлой переписи, эвенки, эвены и нанайцы, около 70 тысяч человек в общей сложности.
Федеральный закон «О животном мире» дает всем этим дальневосточникам право на приоритетное пользование животным миром – это обозначено статьей 49. И звучит, конечно, хорошо. В теории.
«Лица, относящиеся к коренным малочисленным народам Российской Федерации, представители других этнических общностей, самобытная культура и образ жизни которых включают традиционные методы охраны и использования объектов животного мира, и их объединения имеют право на приоритетное пользование животным миром на территориях традиционного расселения в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации.»
Квота и семейный вопрос
Ловить рыбу можно, но не всю. А еще не сколько душе угодно, а сколько разрешит #государство. В этом суть квот. Предполагается, что разрешенного количества должно хватать людям на прокорм, но не на бизнес по перепродаже. Получить лицензию могут только представители коренных народов, и заявку должны подавать лично, а передавать свое право на добычу никому не могут. Это создает интересные казусы.
Кто придумал проходить техосмотр снегоходов на Крайнем Севере?
Сейчас не средневековье, и смешанные семьи никого не удивляют. Русский муж и жена из удэге – вполне в порядке вещей. Только вот, согласно закону, тогда и добывать рыбу должна жена, ну или хотя бы присутствовать. Что ей в это время делать с хозяйством, куда девать детей, ну или как поступить с работой – это чиновников не интересует. И отцы семейства, которых ловят на попытке накормить свою семью разрешенной для этой семьи рыбой, нередко получают вместо добычи штрафы.
Жизнь не стоит на месте
Еще одна сторона вопроса: этническим общинам обещан приоритет в выборе объектов добычи, мест ловли и так далее. Только вот с 2008 года рыбопромысловые участки распределяются по конкурсу. Об этом конкурсе нужно знать, нужно иметь техническую возможность принимать участие, нужно понимать нюансы процедуры, да и вложиться… Так что не редкость, когда рыбаки приезжают на привычные участки к давно построенным избушкам и коптилкам, а там их встречают представители какого-то профильного предприятия: здесь вас не ждут, теперь это частный участок, поищите свободные места подальше отсюда.
Традиционный уклад – это не то же самое, что полная консервация. Люди живут, уважая обычаи пращуров, но не как в музее. Медикаменты, хорошее образование, облегчающие жизнь гаджеты, новые материалы и продукты… В разной степени, но XXI век проник повсюду. Только сверху этого, кажется, не видно, либо #бюрократы не хотят замечать.
Как иначе объяснить, что некоторые выделяемые общинам квоты по вылову рыб выдаются, исходя из расчетов возможностей промышленной добычи, но с запретом на применение существенной части современных орудий этой самой ловли. Загвоздка в том, что если взять квоту и ее не освоить, – это билет в черный список.