Вы вообще когда-нибудь задумывались о том, что умеренный уровень преступности может быть двигателем экономики? Сравните две ситуации:
1. Средней руки коррупционер или обнальщик пОтом и кровью вырвали из лап хозяев жизни свой кусочек пирога. Куда пойдут эти деньги? Правильно – обратно в российскую экономику. Они купят и отремонтируют себе жилье (в России, на Лондон пока не хватает), наймут несколько человек домашнего персонала (в том числе граждан РФ), приобретут автомобили, произведенные на российских заводах (пусть и с баварскими корнями), устроят своих детей в отечественные вузы, съездят на отдых в Крым (пандемия как-никак), откроют жене ресторан в конце концов. Иначе говоря, вольют незаконно заработанное в реальный сектор экономики, чем создадут рабочие места и даже вернут часть украденного обратно в бюджет в виде налогов.
2. Коррупция и экономическая преступность на низовом и среднем уровне сведены к минимуму или практически уничтожены. 80% активного населения работают либо на госслужбе, либо сидят по лагерям. Остальные 20% пытаются что-то строить в рамках правового поля, но необходимость строгого соблюдения законов и драконовские санкции за их нарушение не дают возможности конкурировать с крупным бизнесом, де-факто принадлежащим правящим элитам. Масштабы коррупции и бюджетораспильных программ в абсолютном выражении не снижаются, происходит лишь перераспределение потоков в пользу соответствующих кланов. Последние не склоны к реинвестированию награбленного в российскую экономику, а предпочитают размещать свободные миллиарды в более стабильных западных инструментах, пусть даже с нулевой или отрицательной доходностью. Они, как никто другой, понимают реальную стоимость рублевых активов и конечные перспективы подобного режима.
Лично я не в восторге от обоих вариантов, но первый вызывает значительно меньше негатива. Мне гораздо ближе образ среднестатистического теневого коммерсанта, в жизни являющегося разносторонним и образованным человеком, хорошим отцом, щедрым работодателем, а иногда и увлеченным благотворителем, чем охранника с одной извилиной в звании генерала или потерявшего связь с реальностью руководителя естественной монополии.