11
XXX
- Дарина, это невозможно, мы не можем так поступить!
- Что ты говоришь, девочка? Радуйся, что я все еще здесь и заткнись. Если мой брат не может решать судьбу замка и графства, это буду делать я. И я буду следить за порядком здесь, понимаешь? Лучше тебе заботиться о Габриэле и его детях. Это твоя работа, ты знаешь?
- Ты такая черствая. Те двое служили нам в течение многих лет. Ты не можешь сейчас этих стариков выбросить.
- Боже мой, Магдалена, ты все еще ведешь себя как горничная, это ужасно. Как только мой брат мог жениться на тебе, я совершенно не понимаю. Никогда ты не будешь хозяйкой в замке, никогда, помни об этом!
- Но Габриэль никогда подобное не делал. И ты это хорошо знаешь. Возможно, он сейчас немного не в себе, но он выздоравливает, несомненно! Ты увидишь.
- Вон, и не суй свой нос, куда тебе не нужно Ты лучше иди и играй с детьми, чтобы ты могла насладиться ими, прежде чем они уедут.
- Нет, Габриэль этого не допустит!
- Да, он уже согласился. Ты, наш бедный малыш, он уже это сделал. Он даже не советовался с тобой? Да, неужели?
- Ты зверь, а не его сестра, - молодая женщина покраснела от ярости и хлопнула тяжелой дубовой дверью, что ей силы хватило. За дверью гнев потихоньку сошел на нет, и слезы выступили в ее карих глазах. В последнее время все это было слишком для нее. И продолжало ухудшаться. За последние шесть месяцев Габриэль почти ни с кем не разговаривал, перестал работать и дважды попытался уйти без слов. Когда в прошлом месяце умер дядя Седрик, появились Дарина и ее друзья.
- Они говорили, что помогут нам в трудную минуту, - горько рассмеялась Магдалена и направилась в сад. Она свернулась калачиком на скамейке под старой липой и начала плакать. Куда только делось ее счастье. Когда-то все выглядело так же красиво, как в сказке. Бедная девушка вышла замуж за молодого лорда, хозяина замка, она родила для него дочь Элизу, а затем Дерика через два года. Казалось, все так красиво и обнадеживающе. Плодородный край, прекрасные люди, любящий муж, здоровые дети... Платок уже полностью пропитан слезами.
- О, дядя Седрик, почему ты ушел так рано?
Затем внезапно чувства молодой женщины перешли от жалости к себе на гнев. Она бросила свой мокрый носовой платок к стене, резко встала и ушла. Затем она остановилась, вернулась за платком, подняла его, усмехнулась и вытерла рукавом с глаз остаток слез. Распустила и расчесала свои прекрасные темные слегка вьющиеся волосы, а затем снова умело заколола их заколкой. Она слегка почистила юбку и вернулась во двор, где ее ждала работа. В суете она забылась на мгновение. Ранним вечером она заглянула на кухню, чтобы посмотреть, все ли в порядке и там ее поймал маленький кудрявый мальчик.
- Мама, я не могу найти Элизу. Она мне обещала прогулку.
- Наверное, она забыла. Пойди к отцу и скажи ему, что скоро будет ужин. Так, ты беги, Дерик.
- Но это не правильно сначала обещать, а потом забывать, - проворчал он, но потом он послушно побежал. Мать улыбнулась и подошла к окну, чтобы увидеть своего мальчика, который бежит через двор и направляется обратно к воротам, за которыми простирается луг.
Горы на горизонте были сегодня немного заснеженными, тонкие белые облака медленно перемещались по небу, а из двора доносился только обычный шум телег, копыт и людских голосов. Она любила окрестности, но пропустила вечернюю прогулку с Габриэлем. Раньше они были все время вместе. Она знала, что ей одной не хватает сил и энергии, чтобы править замком и окружающими. Сейчас она предпочла бы бедный домик. Не было у нее достаточного опыта в управлении финансами. Не смогла управлять людьми, не умела решать, что, когда и кому продавать, и что, в свою очередь, купить, чтобы зимой всего хватало. Если бы только Дарина была немного добрее и доступнее, с удовольствием бы передала ей все заботы.
На самом деле, помимо Дарины, у Габриэля также был младший брат. Может быть, он все еще живет где-то. Если бы она знала, где, она бы написала, позвала. Но может быть, он и не пришел бы. У него плохие воспоминания об этом месте. За эти пять лет он ни разу не посетил могилу своей жены и дочери. Тогда, после того несчастья, бывало, сидел здесь, в кухне, ведя себя младенец Дерик и долгое время отказывался от любой еды. Все они были убеждены, что он не переживет кончину своей семьи. Один раз Элиза передала вкусное яблоко.
- Давай, съешь, - прошептала она так ласково, что он не смог устоять. Он пробыл с ними еще месяц, а затем уехал. С тех пор он не появляется, они не знают, где он. С этого времени началась и болезнь Габриэля. Он все из-за этого мучился. Он все еще волновался об этом. Как будто он был виноват. Он отправился к своей невестке и племяннице, как только он получил сообщение своего брата, который уехал в Эль-Файюм. Но прибыл поздно, и обе были уже мертвы, никто не был виноват. Это была воля Бога. По крайней мере, они похоронили их здесь со всем уважением и любовью. Это не было по вине Габриэля. И все же он изменился с тех пор. Он был таким веселым и общительным, а затем начал искать уединения. Он говорил меньше и меньше, он потерял интерес к окружающим событиям и, в конечном итоге, потерял интерес к жене и детям. В последнее время он только смотрел вдаль. Он хотел уйти. Она боялась этого. Дети все еще были маленькими для путешествий, небезопасно это… Но если бы она знала, что это поможет ему, она бы пошла с ним прямо сейчас. А как же дети?
- Мама, мама, - рука ребенка несколько раз дернула ее за юбку. Она и не заметила, что Дерик вернулся.
- Мама, ты должна пойти к папе и Элизе. Он не хочет возвращаться. Ты должна пройти. Ну, вот, снова. Это происходит чаще и чаще. Детей для него больше нет. Один раз удалось вернуть. Что будет потом?
- Мама, давай уже, - Дерик дергал ее на этот раз за руку.
Взяла детскую ручку и пошла через двор в поля к ближайшему лесу. Там Габриэль сидел с Элизой на коленях. Девочка обнимала его за шею и тихо что-то рассказывала. Отец, однако, все еще смотрел рассеянно вдаль, и, казалось, ее не слушал. Глаза Магдалины наполнились слезами при виде такой картины.
- Габриэль, - она взяла его почти беспомощную руку, - Габриэль, мы должны иди домой. Пожалуйста, давай, давай.
- Папа, давай, папа, давай, - добавили двое детей. Мужчина нерешительно поднял голову и кивнул.
Они медленно шли вместе ранним вечером, дети весело щебетали, и Магдалена пыталась глотать горькие слезы. Ей даже не хотелось обедать, когда она представляла Дарину, смешные взгляды и ядовитые замечания. Хотя бы к детям она была немного добра. У Магдалины сложилось смутное впечатление, что ее золовка не может иметь своих детей. Однако на этот раз за ужином она была приятно удивлена. Дарина была в хорошем настроении, она дарила маленькие подарки детям и очень любезно ко всем обращалась, исключительно добросердечно. Она даже отменила свое решение выгнать двух стариков. Хорошее вино текло вокруг рекой, и веселье не кончалось. Это было так странное изменение, которое заставило Магдалину нервничать. Но она не хотела испортить хорошее настроение вечера. Она просто была осторожна, следила, чтобы не наливали слишком много алкоголя для Габриэля. Однако через некоторое время она почувствовала усталость, ее глаза закрывались, и она больше не могла трезво оценивать ситуацию.
Пробуждение началось с сильной головной боли. Магдалена попыталась открыть глаза, но сразу же снова закрыла, ибо мир перевернулся, а вместе с ним и желудок. Через мгновение она снова попробовала сесть. Сознание возвращалось к ней медленно и издалека. Она чувствовала себя немного дезориентированной. Она лежала в траве, а над ней ветер сотрясал ветки и листья могучего дерева. Это ни ее кровать, ни ее спальня, ни даже их сад.
- Что случилось? Она попыталась подняться на локте и застонала, когда острая боль прострелила ее голову даже при медленном движении.
- ООО, мадам проснулась, - раздался неприятный голос первого секретаря, коим Дарина одарила одного своего друга. Сейчас он подошел ближе к лежащей женщине и с интересом посмотрел на нее.
- Ты очень красивая, знаешь это? Не хотела бы вместо него предпочесть меня? - он улыбнулся желтой улыбкой.
- Подумай, - он усмехнулся, и бросил к ее ногам мешок.
Она посмотрела на него с ненавистью.
- Брось, нечего на меня пялиться, золотце, я только исполняю волю своей госпожи. Мадам Дарина передает тебе, что вы должны исчезнуть. Если вы вернетесь, она запрячет г-на Габриэля в дом умалишенных.
Магдалена вздохнула, преодолевая боль, и села. Рядом с собой, она увидела, лежащего Габриэля. Он все еще дышал, живой, поняла она.
- Мои дети, - сказала она тяжело. В горле все пересохло и язык казался деревянным.
- Где мои дети, я ... - она задыхалась от боли и пыталась обхватить голову руками.
- Твои дети уже в этом момент на пути к монастырской школе. Им сказали, что ты заболела и, что тебя отправили в больницу. Они хорошие дети, не доставляют никаких хлопот. И если вы хотите неприятностей, миссис Дарина велела передать, что она продаст ваших детей в рабство. Ты понимаешь меня? Вы должны немедленно уйти и никогда не возвращаться. В противном случае ... - мужчина сделал паузу, многозначительно подняв брови.
Затем он повернулся и с достоинством подошел к экипажу, на котором, видимо, их привезли. Он оглянулся еще раз, вскочил и стегнул лошадей. Магдалена скользнула обратно в траву и закрыла глаза. Разве так можно безнаказанно обращаться с людьми? Но у кого искать справедливости? Влиятельных родственников нет, король находится слишком далеко и высоко, и Габриэль... Она поднялась на колени рядом с мужем. Положила руку ему на лоб и убрала его волосы с лица, провела по лбу и щекам. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
- Габриэль, дорогой, - хрипло сказала она, - они хотят забрать наших детей. Мы должны вернуться.
- Пора идти, - прошептал он, и Магдалена была не уверена, понял ли он ее. Она открыла мешок, который остался лежать так, как секретарь бросил ее. Там была бутылка с водой. Она дала Габриэлю выпить, а потом свернулась калачиком. Она все еще не могла понять, как это возможно, что они оказались в таком положении. Она думала и думала, нет выхода из этой ситуация, ничего не приходило ей в голову. Если Габриэль не восстановится, смысла возвращаться нет. Что им остается? Бродить по миру и искать своих детей? Как они будут без мамы и папы? Сердце ее наполнилось тревогой.
- Пора идти, - заметил Габриэль и поднялся. Медленно, не оглядываясь, отправился в путь.
- Габриэль, подожди меня, - рыдала Магдалена, хватая свой мешок с едой и водой и побрела за мужем.
- Габриэль, ты думаешь, мы идем в правильном направлении, - спросила она.
- Да, - ответил он почти весело, - мы все делаем правильно. Уже пора идти.
- Боже мой, - женщина смиренно вздохнула, пристраиваясь к шагу своего мужа. Ей больше нечего не оставалось. Сейчас спустя годы, она вспомнила слова своей свадебной клятвы: ... клянусь быть с тобой вместе в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас...
XXX
Продолжение следует