В предыдущей статье мой рассказ об истории исхода Лыковых дошел до лета 1941 года и их спешного бегства на Еринат вместо переезда на Кануйский кордон.
Первое время администрации Алтайского заповедника было не до пропавшей семьи старообрядцев, тем более, что большинство лесников было призвано в ряды регулярной армии и проводить рейды по территории стало некому. Однако буквально через два месяца пришло распоряжение проверить все удаленные кордоны и потаенные заимки с целью выявления возможных дезертиров и уклоняющихся от призыва. Вместе с распоряжением прибыл и целый отряд сотрудников НКВД для его исполнения. Проводником от заповедника с отрядом пошел уже знакомый моим читателям по прошлым публикациям Данила Молоков.
Группа, пройдя через Кануйский кордон, зашла в Тиши, провела перепись и учет всех мужчин призывного возраста и особо интересовалась судьбой Лыковых. Большинство жителей заимки отвечали, что после ухода Карпа с семьей на Лебедь, ничего не слышали о них. Но давний недруг семьи Лыковых Ермила Золотаев и тут не смог удержаться от того, чтобы не вставить в их судьбу "свои пять копеек". Он сообщил НКВДэшникам, что искать Карпа с семьей нужно в районе речки Каирсу.
После получения этой информации отряд пошел прямиком в указанный район. Данила Молоков понял, что у командира отряда было распоряжение забрать детей без особых церемоний (вот такая "забота" о подрастающем поколении"), а с родителями следовало поступать, исходя из обстановки.
К счастью, повторения трагедии, случившейся с Евдокимом, не произошло. Они действительно чуть не столкнулись на прилавке, с которого Лыковы к тому времени уже ушли. Карп пришел к прежнему жилищу, чтобы забрать оставшиеся вещи. Все упаковав, он собирался уходить, когда сквозь кусты увидел вооруженных людей. Расстояние между ними было примерно с полкилометра, но самим патрульным отшельника было не видно.
Сначала Лыков хотел как можно быстрее уходить на Еринат и уводить семью в тайгу, но потом Карп разглядел в проводнике Молокова и решил задержаться, чтобы узнать, что за люди пришли по их души. День клонился к закату, и отшельник справедливо рассудил, что отряд остановится на ночлег в их избе. Зарывшись в хвою под одним из вековых кедров, Карп приготовился ждать удобного случая, который представился рано утром, когда Молоков вышел собрать отпущенных на выпас лошадей. (А как же медведи?)
Разговор между давнишними знакомыми был кратким. Данила рассказал Карпу о начавшейся войне и о приказе уничтожить все таежные заимки. (Любопытное расхождение: все, общавшиеся с Лыковыми, в один голос говорили, что отшельники не знали о второй мировой войне. Но Сергей Усик, чьи записки я использую для подготовки своих статей, писал их со слов самой Агафьи, делившейся с ним воспоминаниями во время долгих уединенных вечеров. Вот и получается, что знали Лыковы о войне и мобилизации. Знали.)
Но тот же Молоков, видимо, понимавший и психологию старообрядца и настроение патрульного отряда, посоветовал Лыковым уходить в Туву или Енисей, объясняя, что территорию заповедника НКВДэшники будут прочесывать всю - именно с целью найти все тайные схроны. На прощание лесник поделился с Карпом пригоршней патронов и отшельник поспешил на Еринат.
Вернувшись домой со всеми возможными предосторожностями, чтобы, не дай Бог, не оставить ни единого следа, Лыков рассказал жене о тревожных новостях отвел их в тайгу, а сам пошел к броду через Еринат, чтобы проверить, куда именно пойдет отряд. Как и обещал Молоков, они направились по течению Курумчука, миновав потайное жилище отшельников. Карп скрытно проводил их несколько километров и успокоенный вернулся на Еринат.
Продолжение истории читайте в следующих статьях, подписавшись на мой канал. Говоря же о дезертирстве Лыкова... Формально - да, он был дезертиром, зная, как выясняется, о начавшейся войне. Другой вопрос, кого он должен был идти защищать. Новая власть отняла у него всю семью, бесконечно преследуя старообрядцев и заставляя их выбирать между жизнью и верой. Кроме того Лыков четко понимал, что без него семья в тайге не выживет, а отвести их в Тиши Карп не мог - с образованием артели заимка больше не была надежным убежищем.