— Давайте купим ему корзину для пикника, — предложила Тамара Сергеевна, начальник отдела кадров.
— Ты в своем уме? — накинулся на нее заместитель директора.— Он терпеть не может пикники и шашлыки на природе.
Директора в офисе не любили. Павел Антонович напоминал помещика-самодура с явной склонностью к жестокости и рукоприкладству. Его разговор с подчинёнными носил обычный кровопролитный характер.
Завтра предстояло поздравлять его с днём рождения, а с подарком до сих пор не определились. Светлое нефильтрованное завтра грозило стать тёмным.
— Может новый айфон? — предложил начальник планового отдела.
— Слишком кучеряво. В прошлом году на юбилей дарили. Нет премии, нет дорогих подарков.
Секретарь Ксюша захихикала.
— Дорогой вискарь, — выдал начальник службы безопасности. — Беспроигрышный вариант.
— Выпьет и подобреет, — одобрил идею сисадмин.
— Это вряд ли. Ещё больше буянить начнет. — Ксюша со знанием дела закатила глаза.
— Может галстук? Он же любит эти удавки, — нерешительно предложила главный бухгалтер Ольга Кирилловна.
Все так устали, что приняли этот вариант как спасение.
В магазин отправили молодежь: Верочку из производственного отдела и дизайнера Петра. Модная парочка выбрала креативный бордовый галстук в огурцах.
На следующий день коллектив выстроился в шеренгу. В центре кабинета стояла Ольга Кирилловна с подарочной коробкой.
Дверь противно скрипнула, и в кабинет уверенной походкой зашёл Павел Антонович. На его плотном доброкачественном теле отлично сидел тёмный костюм и белая накрахмаленная рубашка.
После короткой речи и бурных аплодисментов, Ксюша робко завязала галстук на шее у шефа.
На следующее утро директор пригласил к себе главного бухгалтера для «душевного» разговора.
— Представляешь, Ольга Кирилловна, мне вчера жена и тёща такой разбор полётов устроили. Почему, говорят, коллектив подарил тебе галстук? Они считают, что ты плохо одеваешься, что у тебя нет вкуса?
Павел Антонович медленно бордовел лицом. Руки сжимались в кулаки — первый признак надвигающейся бури.
— А дальше, ещё хуже. Галстук, говорит тёща, это почти интимная вещь. Не могли взрослые серьёзные люди тебе галстук подарить. Наверняка завёл молодую любовницу. Только она могла купить такую пошлость.
— В общем, вот галстук. Отдайте его кому-нибудь. И скажите коллективу, что не надо меня ставить в неловкое положение перед женой такими подарками.
Его глаза приобрели голубой жандармский оттенок.
Буря была в зените.
— И вообще, чья это идея с галстуком? — Павел Антонович стукнул по столу кулаком. Хилые ножки стола затряслись под тяжестью удара.
Буря перешла в стадию разрушения.
Ольга Кирилловна молчала. Сердце колотилось в ритме барабанной дроби. Если признаться, можно писать заявление.
— Не помню, все обсуждали. Разве вспомнишь сейчас кто?
Жалкая попытка успокоить директора заглушилась динамитом эмоций.
— Уволю к чертям! — орал рассвирепевший директор, запуская в стену мощный дырокол.
Стена от полученной травмы охнула. С грохотом посыпалась декоративная штукатурка.
Ольга Кирилловна вспотела до желудка.
— Я, пожалуй, пойду, — прошептала она прокуренным хриплым голосом Юлии Барановской и медленно попятилась к двери.
Переубеждать директора сейчас — всё равно что руками останавливать поезд.
Из кабинета еще минут двадцать доносились ругательства и звуки падающих предметов.
Потом буря стихла. Директор вернулся к заводским настройкам.
Через неделю о подарке забыли, а на раненую стену повесили портрет президента.