Когда 17 марта 1939 года сотрудники НКВД постучали в дверь этого дома и предъявили Володе Гришину ордер на арест, он был в недоумении. За что?
Простой обычный парень, комсомолец, землекоп-извозчик, то есть грабарь по-рязански, ранее не привлекался, работал добросовестно. Но арест не обсуждался, жена и родители наскоро собрали узелок с вещами и Гришина посадили в "черный воронок".
Дело Гришина вел сержант НКВД Ловичев. Тоже молодой парень, тоже комсомолец, одних примерно лет с Гришиным и тоже верен идеалам ленинского комсомола и партии.
Время было два часа ночи, Ловичев как раз заступил дежурным следователем по отделу. Включив настольную лампу, он листал бумаги дела и размышлял. Бумаг было немного, всего несколько исписанных листов и вещ.док - клочки изорванной газеты-многотиражки "Сталинское знамя", но в них заключалось основание для ареста Гришина.
Из карточки подследственного:
Гришин Владимир Иванович, обвиняется по п.10 статьи 58 Уголовного кодекса РСФСР "Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений".
Родился в 1915 году, из семьи крестьян. Женат, имеет малолетнего сына. Беспартийный, Член ВЛКСМ с 1932 года, ранее не привлекался. С 1933 по 1935 служба в РККА, красноармеец запаса. С 1935 по 1938 - рабочий завода "Серп и молот", г.Москва. С 1938 г. - грабарь-извозчик треста "Рязаньстрой".
Из коллективного заявления бригады грабарей:
"12 марта 1939 года, находясь на сенопункте в селе Шумашь, Владимир Гришин проявил антисоветские действия, выразившиеся в следующем: во время ожидания сена бригадир Семенов начал читать доклад товарища Сталина на 18 съезде партии, напечатанный в газете «Сталинское знамя»…
Гришин вырвал из рук Семенова газету и изорвал ее на мелкие части, при этом оскорбительно высказывался по адресу вождя партии и мирового пролетариата товарища Сталина… Мы, бригада возмущены этим поступком и просим НКВД привлечь гражданина Гришина к ответственности".
Из объяснений бригадира Семенова:
Отношения у нас были нормальные, работали вместе с мая месяца прошлого года. Никаких личных счетов у меня с ним нет. Я старше его на 18 лет. Мы живем в одном доме по улице Либкнехта. Часто он бывал у меня на квартире, а я – у него.
В тот день нам ждать пришлось – на пункте выдачи не было ответственного, я и говорю: «Ну, ребята, есть у меня хорошая газета, в которой напечатан доклад товарища Сталина. Давайте почитаем». Тут он и вырвал у меня из рук и изорвал.
Из объяснений грабаря Проскуркова:
Порвал он газету с портретом Сталина и речью вождя. И Пашка ему говорит – мол, ты что, мошенник, делаешь? А Гришин его по лицу за это ударил.
Из объяснений грабаря Пилкина:
Гришин этот жил богато, поработал в Москве немного на заводе, вернулся в Рязань и купил лошадь. На какие деньги? Воровал он там, на заводе, нетрудовые это доходы, иначе не могу объяснить и прошу разобраться.
Из объяснений бригадира Семенова:
С московского завода Гришина уволили за дело, хотя он всем утверждал, что сам ушел. Мы с ним пили как-то вместе и он мне признался, что его выгнали за то, что он пропустил на завод посторонних.
Будучи на работах в колхозе "Красная искра", я разговаривал с председателем колхоза, где раньше жили Гришины и он мне сказал, что Владимир человек нехороший, подлый и мстительный, с кулацкой натурой частного собственника.
Все факты, казалось, налицо. Но непонятным было одно - зачем Гришину рвать газету и набрасываться на бригадира? И парень-то не признавался, стоял на своем.
Из протокола допроса В.Гришина:
Я собрал денег и купил лошадь, месяца три работал на ней по патенту, а потом взяли меня в «Рязаньстрой», на строительство дома... Я сразу заметил, что С. преследовал некоторых рабочих, денег им вообще не платил…»
12 марта мы поехали в Шумашь. Лично я выехал за сеном для своей лошади. Выехали в 7.30 примерно. Дело в том, что ранее я на своей лошади возил солому для общественных нужд, и за это мне полагалось 30 пудов сена в личное распоряжение. А когда я их загрузил на подводу, Семенов мне сказал: сваливай часть, тебе всего 20 пудов полагается. А это был обман.
Сено я отдавать отказался. Семенов свистнул, подлетели мужики и начали меня бить. Мне пришлось свалить часть сена на землю, я сказал, что сообщу об их темных делах куда следует. Мужики бежали за санями, кидали камни, гоготали и кричали, что с синяками теперь буду ходить.
Газету я никакую не рвал, всё это вранье, виновным себя не признаю.
Утром, на планёрке, начальник следственной части спросил Левичева, что там с делом грабаря? Разбираюсь, ответил Левичев. Чего там разбираться? Факты есть, свидетели есть. Обвиняемый не признается? Так они никогда не признаются. Пиши обвинительное и передавай дело в суд, пусть теперь прокурорское гос.обвинение с ним валандается.
Левичев сел писать обвинительное заключение. Но что-то его тревожило. Не вязалось что-то в этом, казалось бы, простом деле.
И тут его пронзила догадка. Чтобы ее подтвердить, он нашел номер редакции многотиражки и позвонил ему.
Ответ.секретарь Иванов пояснил, что газета печатается в два захода, если материал объемный и важный, как было с этим докладом товарища Сталина. Номер от 12 марта 1939 года был отпечатан так: вкладыш печатали до 16 часов вечера 12 марта, а передовицу и прочие страницы печатались вечером и ночью, тираж был готов только к утру 13 марта, утром он и поступил в продажу.
То есть, бригадир Семенов не мог иметь на руках свежий номер "Сталинского знамени" от 12 марта в день ссоры, который якобы изорвал Гришин, т.к. этот номер вышел только 13 марта. А значит, Гришин не мог порвать этот номер с речью товарища Сталина в обед, потому что у Семенова его просто не было и не могло быть.
Левичев вызвал в кабинет бригадира Семенова. Семенов, осознав суть вопросов, начал менять показания.
12 марта 1939 года у меня была другая газета, а номер с речью товарища Сталина Гришин изорвал уже у меня дома, когда пришел ко мне вечером. Я как раз читал речь Сталина, заходит Гришин, хватает из моих рук газету, рвёт ее и заявляет: нечего мне бояться, ничего ты не докажешь!
Члены бригады грабарей, вызванные на повторный допрос, тоже стали путаться в показаниях. То была газета, то рвал ее Гришин, то ее не было и Гришин газеты не рвал. В конце концов признались, что факта такого не было.
А Гришин пояснил следующее: Я знал, что Семенов приторговывает государственными лошадьми, а сам их списывает, кроме того, я знал, что за строительный песок он по два раза деньги получал и мне было известно о других его темных делах. Считаю, что Семенов просто решил меня опередить, подозревая, что я про его аферы расскажу уполномоченному.
Владимир Гришин был отпущен на свободу, а на бригадира Семёнова и членов его бригады было заведено другое уголовное дело.
Материалы этого дела хранились под грифом "Секретно" в архиве Упрвления ФСБ Рязанской области и были рассекречены лишь в январе 2015 года.
По материала рязанского портала Провинция: Мещерская сторона.