Марина ненавидела себя за мысли о самоубийстве. Они жалили её, терзали… Но это хорошо. В ней осталась здравомыслящая половина человека, вступившего в неравную схватку со своим эгоизмом. Спустя тяжелый и мучительный год с алкоголем было покончено. Разошлись на хорошей ноте – мирно, без сцен. Марина собрала из мини-бара все соблазны в пакет и хладнокровно выбросила дары Италии и Франции. Возможно, вечерком кто-то из бродяг, копаясь в мусорных баках, поверит в Бога. Марине тоже бы хотелось, но только при других обстоятельствах.
В снотворном необходимость у Марины тоже отпала, хотя попрощаться с ним было сложней, чем с алкоголем. Две недели бессонных ночей без волшебной четвертинки, и сон вернулся. Пусть чуткий, иногда короткий, но независимый от сомнительных и навязчивых помощников. Марина решила действовать и бороться за жизнь дочери, несмотря на то, что шансов почти не было.
Продажа квартиры, подержанной машины, украшений, которые Олег успел подарить в период их счастливой семейной жизни, приближали Катюшу к заветному спасению. Пусть и мелкими шажочками, но такими важными. Все это было выставлено на продажу.
Покупатели иногда приходили смотреть их уютную двушку. Кого-то не устраивала небольшая кухня, где еще недавно Марина беззаботно проводила уютные вечера в кругу семьи, чаевничая. Кому-то приглянулся их зал, где они смотрели фильмы. Было забавно, когда Олег прикидывался билетером, найдя где-то старую офицерскую фуражку, и в пороге встречал Марину и Катюшу, приветливо улыбаясь, целуя им ручки. Попкорн и напитки входили в бесплатный просмотр выходного дня. Всё это останется в родных стенах. Скорее бы они стали чужими…
Разговор с Катюшей был на удивление легким. Конечно, всю серьезность проблемы Марина с Олегом дочери не донесли, однако ее предательски выдавал неуверенный голос, а его - беспокойно «ходячие» руки… Тем более, Катюша была далеко не глупой девочкой. Она спокойно улыбалась и слушала, как взрослые растерянно подбирают слова, наивно утаивая от нее страшную суть. Марина была уверена, что дочь все понимает, и от этого становилось стыдно. Ей бы такую смелость…
- Мамуль, пап, я все поняла! – поделилась своим звонким голоском Катюша с тихим московским двориком, – А когда операция?
В висках застучало. Олег отошел покурить. Нет, он не был слабаком, просто у каждого свой запас прочности, и его пока иссяк. Рассказать дочери про болезнь – полпроблемы. Настоящая проблема, которая была в связке с безысходностью, крылась дальше и уже показывала свой наглый оскал.
«Расскажи ей про очередь, про сбор денег… Даже и не думай! Я уже и так сказала многое, остальное ей знать не надо...» Мысли сбивались, но что-то говорить нужно. Это Её дочь, и Она должна знать правду, пусть и не всю. От этого никому лучше не станет. Об этом намекал потерянный взгляд Олега, косившегося на Марину из-под ветвей высокой ивы. Он докурил и подсел обратно на скамейку, приобняв дочь.
- Катюш, операция дорогая, – выдавила Марина.
- Возьмите мою копилку. Хрюшка Боня уже толстуха, – отшутилась Катя и заводила ногой по свежей лужице.
Царил июль, лето баловало стариков прохладой. За полгода очередь Катюши на бесплатное донорское сердце так и не продвинулась. Да и глупо было бы рассчитывать на такой подарок судьбы. В этом подарке нуждались многие, и кто его распакует, было неясно. Но зато было ясно, что точно не их доченька. Эта история слишком похожа на сказку. В клинике Марине предложили сделать платную пересадку, но чтобы собрать нужную сумму, Марине понадобиться еще одна жизнь. Она не знала, что ей говорить…
Откуда-то летний ветерок пригнал едва уловимый колокольный звон. Через минуту, как и хотела, Марина поверит в Бога. По телефону ей скажут, что их очередь на бесплатную пересадку внезапно подошла. Эта новость для Марины станет самой счастливой и самой трагичной в ее жизни: другая мама потеряет своего ребёнка, который стоял на очереди перед Катюшей. А пока Марина подбирает слова…