Этот раз иранцы нас на аэродроме не досматривали. Быстро усадили в автобус и повезли куда-то по Тегерану. Мы с интересом припали к окнам, всматриваясь в жизнь столицы. Особенно поражали бесконечные витрины магазинов. Причём, они были с одним видом товаров. Если это была радиоэлектроника, то мы ехали не один квартал мимо сияющей хромированной аппаратуры. Или долго тянулись мебельные витрины, просторные залы уходили куда-то вглубь зданий до бесконечности. Магазины одежды пестрели всеми цветами радуги, а женщины шли по улицам в чёрном. Для меня это изобилие было шоком. Иран только что вышел из войны, нам встречались на окраинах разрушенные здания, а магазины ломились от товаров. А это, между прочим, 1990 год. Автобус въехал в какой-то двор и остановился. Наше новое временное пристанище.
Это было что-то вроде гостиницы. Номера на двух человек с душем и туалетом. Комната была обставлена скромно, но красиво. Стандартный набор: две кровати с тумбочками, стол, шкаф, телевизор, два мягких кресла. Туалет был совмещён с душем. Удивился напольному унитазу и отсутствию туалетной бумаги и урны. Зато был шланг с краном. Напарник надоумил:
- Мы же в мусульманской стране, здесь принято подмываться.
Между номерами была общая столовая с плитой и холодильником.
Мы быстренько привели себя в порядок, разложили вещи. Какие там у нас вещи!? Небольшой байковый мешочек, в котором лежали: ЗШ (защитный шлем), кислородная маска с перчатками, наколенный планшет, полётная карта. У каждого была ещё небольшая дорожная сумка с туалетными принадлежностями. Тут уж имелось разнообразие. И по величине и по содержанию.
Мой ведомый был настоящий хохол, а потому сумка у него была сравнительно внушительная. Потому что в кабину истребителя много не втиснешь, поэтому и сравнительно. У него всегда были съедобные припасы, сало — обязательно.
- Нас же везде кормят, зачем ты еды набираешь? - пытался его урезонивать.
- Запас ж… не тянет! - всегда отвечал он мне, - ещё будете у меня просить, а я не дам!
Парень он был хозяйственный, прижимистый, но я не помню случая, чтобы он не поделился своими харчами.
- Приготовиться к ужину, - послышался в коридоре голос нашего старшего.
Хохол заметался по номеру с каким-то свёртком. На мой вопросительный взгляд заявил:
- Надо контрабанду спрятать.
- Да не будут они уже досматривать, да ещё без нас.
- Бережёного Бог бережёт! - это ещё одна поговорка из житейского арсенала ведомого.
Он догнал меня в коридоре. Иранский боец в белом переднике показывал нам дорогу в столовую.
Стол ломился от фруктов и овощей, была какая-то вода и кока-кола. Спиртного, конечно, не было. Сухой закон! С этим у них было строго. Еда была сытная, говядина, птица. Особо-то я и не запомнил чем нас кормили. Парни заедали мясо заморскими фруктами, а я налегал на свежие молодые огурцы. Они почему-то лежали на блюде с апельсинами, бананами и ещё какими-то местными фруктами. Формат ужина не предполагал длительного застолья. Иранский офицер руководил тремя солдатами на разносе блюд. Общались через двух переводчиков, которые сопровождали нашу группу. Местные пилоты нас игнорировали, хотя подготовку они проходили в Союзе. Нам это было обидно, если не сказать сильнее. Коллеги из Варшавского Договора в таких случаях обязательно общались, а если была возможность, то и небольшой сабантуйчик организовывали.
Вернулись после ужина в номер и сели смотреть тегеранское телевидение. В соседних номерах послышался какой-то крик. Слов было не разобрать, но то, что это был русский мат сомнений не оставалось. Мой сосед подхватился с кресла и выскочил в коридор. Не прошло и минуты как он влетел обратно с глазами бешеного таракана. Не успел я удивленно поднять брови — он уже чем-то гремел в туалете. Когда он вернулся в комнату, лицо его сияло, как масленичный блин! Даже щёки разрумянились. Я вопросительно на него смотрел. Он сел в кресло, выдержал театральную паузу и выдохнул:
- Не нашли! А ты говорил, что не будут досматривать без нас, не будут...
Я знал своего боевого товарища уже несколько лет, хорошо изучил его, а потому продолжал молчать. Наконец, опасаясь лопнуть от распирающих его новостей, он мне всё выложил.
Пока мы ужинали, иранцы прошли по номерам и досмотрели наши вещи. 2-3 бутылки спиртного были изъяты, вылиты в унитаз, а стеклотара разбита и брошена в мусорные корзинки. Никаких претензий, никаких замечаний! Молча. Мы ещё не закончили свою миссию, мы им ещё нужны.
- Ну, а ты чего так радуешься?
- Командир, мою бутылку не нашли!
- ?
- Я её в бачок унитаза положил.
Поздно вечером вся наша компания собралась в одной столовой. Выложили на стол всё, что было в заначках. Но настроение было испорчено. Отметить очередной успешный перегон самолётов было нечем. Мой ведомый был загадочнее Моны Лизы, а я был нем, как Сфинкс. Я не хотел испортить его звёздный час. Наконец, когда уже были открыты армейские банки тушёной свинины, которые мы, по подсказке опытных товарищей, провозили как говяжью, на столе появилось нечто цилиндрическое в газетной бумаге. Пилоты уставились на это нечто и замолчали, боясь спугнуть удачу. Хохол выдержал эффектную паузу и движением фокусника сдёрнул бумагу...