Говорят, жизнь - это сначала черная, а потом белая полоса. Говорят, есть белые и пушистые, а есть черные и ужасные. Говорят…
Много о чем говорят. А у меня вот белое провинциальное благородство и черный столичный аристократизм сошёлся в одной точке.
На одно мгновение.
Пока руки держат.
***
Белый и пушистый Масяня за пять лет своей жизни привык быть полноправным хозяином нашего дома. Ради того, чтобы жить здесь, он когда-то даже согласился расстаться с некоторыми мужскими качествами своего организма. Причём добровольно.
Я его лично спрашивал. Он не возражал.
Нрав у Масяни благородный. Чувствуется порода. Он терпел, когда в доме появился маленький полосатый котёнок тигриной масти.
Мы объяснили. Осень. Жуткой холод в конце ноября. Из дачного посёлка выехали все соседи. К нам, на звук разговора непонятно откуда прибежал малыш примерно двух месяцев от роду. Ну, взяли на передержку. Ну, ты ж хозяин. Прими. Потерпи.
Он терпел. Вылизывал загривок маленькому тигрёнку. Учил, где туалет, где миска. Терпеливо ждал, когда ненасытное создание отвалится от его миски и уйдёт в сторону его лотка.
Учил кошачьим играм. Привыкал к тому, что всякий раз, засыпая в одиночестве, просыпался вдвоём.
Он оказался очень терпеливым, наш белый и благородный Масяня.
Но когда после маленького полосатого котёнка в доме появился ещё и чёрный, наш Мася взвыл.
В голос. Не раскрывая пасти.
Он смотрел на чёрного пушистого пришельца и глухо стонал, всем своим видом показывая, что ещё и этого уже не перенесёт.
Дочка, с таким трудом доставившая своего чёрного пушистого питомца на поезде из Москвы, пыталась убедить Масяню.
- Мася, ты же был таким же. Вспомни, как просился к нам домой. Вспомни, как играл с мячиком. Мы же только на пару недель. Ну, подружись с Сириусом.
Чёрный пушистый Сириус был точной копией нашего Маси в таком же подростковом возрасте. Живой, весёлый, культурный. Немножко аристократичный. Если ему не уделяли внимания, занимал себя сам, никому не мешая.
Вот только никак не мог найти контакт с хозяином дома.
Масяня был на взводе. Он усаживался на пороге комнаты и тихо, но грозно выл. Где-то сбоку фырчала Тигра, распушив хвост и выгнув спину дугой. А Сириус беззаботно гонял по комнате мячик или механическую мышь. И только когда слышал из коридора зов своей хозяйки, в одно мгновение срывался, перепрыгивал через Масяню и скрывался в соседней комнате.
Первой сдалась Тигра. Сначала смела из сириусовой миски какой-то свехвкусный дорогой корм под явное одобрение чёрного гостя. Потом вместе с ним долго гонялась за своей любимой игрушкой на резинке. После чего подружилась окончательно.
Масяня был недоволен. Похоже, он воспринимал дружбу своей воспитанницы с пришельцем, как предательство.
Теперь большой белый кот сидел в укрытии под стулом, хмуро наблюдая, как резвятся двое котят. Как Сириус выучился у Тигры рычать на хозяев, удерживая игрушку в зубах. Как весело отбивался от полосатого котёнка лапой по морде…
Масяня не понимал восторгов публики, но терпел.
- Мася, пойдём фотографироваться!
Он, конечно, хотел послать меня подальше, но не рискнул возражать своему хозяину.
- Давай-ка усядемся на диван. Ну, и что, что эти двое взбили накидку. Сиди спокойно. Не порть кадр. Сириус, пойдём-ка на ручки.
Они сидели почти нос к носу. Не кусались, не царапались. Терпели.
Переглянулись. Мне показалось, что Сириус приветливо улыбнулся. А Масяня… А Масяня отчего-то не зарычал.
То ли решил не тратить свои силы на бесполезную игру. То ли смирился с мыслью, что в большом доме и три кошки поместятся. А может, захотел проверить реакцию чужака на своё мирное поведение.
И пока нас снимали, я не чувствовал в своих руках какого-то резкого сопротивления.
Но стоило разжать ладони, как две сжатые пружины распрямились в разные стороны. Как от меня вправо и влево метнулись две тени: белая и чёрная.
А потом я наблюдал, как Сириус вилял хвостом перед дверью туалета, не решаясь войти внутрь. И как мощный Масяня открыл перед ним дверь, а сам отошёл, мирно пропуская гостя.
Дескать, мы, конечно, не аристократы, но тоже кое-что понимаем.
