– Как звали первого русского космонавта? – спросил у нашей группы экскурсовод в начале прогулки по Гатчине.
Имя первого русского космонавта знали все, но, словно ожидая какого-то подвоха, неуверенно и вразнобой пролепетали:
– Гагарин...Юрий Алексеевич Гагарин...
– Ну что же вы так несмело? Совершенно верно! – приободрил нас экскурсовод. – А кто вспомнит имя первого дипломированного летчика нашей страны?
В группе повисла неловкая пауза. К своему стыду, имя Михаила Никифоровича Ефимова я слышала впервые в жизни.
Стоя у памятника первому российскому летчику в сквере у проходной Гатчинского авиаремонтного завода "АРЗ-218", с огромным интересом слушала рассказ экскурсовода об удивительной судьбе этого человека, жизнь которого трагически оборвалась в пекле войны между "белыми" и "красными".
И уже дома, закончив изучение немногочисленных источников о жизни Ефимова, найденных в библиотеке, грустила над темой, поднятой летчиком-истребителем С. В. Грибановым, автором книги "Пилоты Его Величества":
Летчик, которого до сих пор – не вспоминают, нет – помнят! – французы, отмечая его юбилейные даты, рекламируя на международных выставках славное имя, так и не раскрыт у себя на родине.
С. В. Грибанов "Пилоты Его Величества"
Михаил Никифорович Ефимов родился в 1881 году в Смоленской губернии в семье безземельного крестьянина. Когда Михаилу было 10 лет, его отец принял решение перебраться в Одессу: он слышал, что в большом портовом городе можно легко найти работу с хорошим заработком.
В Одессе Никифор Ефимов устроился работать слесарем в мастерские Российского общества пароходства и торговли. А два его сына – старший Владимир и средний Михаил – поступили в железнодорожно-техническое училище.
В те годы в Одессе жил известный спортсмен Сергей Исаевич Уточкин, стараниями которого в Российской империи начался настоящий бум велосипедного спорта. Увлечение гонками на циклодроме (велотреке) захватило и Михаила Ефимова. Первый велосипед ему купил старший брат Владимир, закончивший к тому времени обучение и работавший на железной дороге.
Следующей страстью Михаила Ефимова стали мотоциклы. Специальность, которую он осваивал в училище, – электротехника телеграфной связи – была новой, прогрессивной. Любознательность, энергичность, интерес к технике позволили Ефимову стать хорошим специалистом.
После окончания училища в 1904 году он устроился на работу электриком на телеграфе Юго-западной железной дороги при станции "Одесса" с неплохой зарплатой и смог позволить себе покупку мотоцикла "Пежо". Ефимов не просто гонял на мотоцикле, он с помощью механика пытался реконструировать мотор для увеличения его мощности. Михаил Никифорович был постоянным участником вело- и мотогонок и дважды становился чемпионом России.
Начало XX века ознаменовалось появлением планерного спорта. Ефимов жадно изучал газетные и журнальные статьи об экспериментальных полетах на аппаратах тяжелее воздуха. Когда в 1908 году в Одессе открылся один из первых в Российской империи аэроклубов, Михаил Никифорович стал внимательно наблюдать за его работой. Стать членом аэроклуба он не мог, простому рабочему путь туда был заказан.
Совершить первый полет помог случай. Единственный планер, который построил для аэроклуба механик-самоучка А. Цацкин, никак не могли поднять в небо. Дошло до того, что его вывезли с поля и как экспонат выставили на Михайловской площади.
Ефимов обратился с к руководству аэроклуба просьбой опробовать планер. Ему, как известному в Одессе спортсмену, не отказали, не особо веря в успех мероприятия. И случилось "чудо": планер покорился Ефимову. Совершив несколько полетов, он в совершенстве освоил технику пилотирования. Следующей его мечтой стали полеты на аэроплане.
Мировым центром развития воздухоплавания в начале XX столетия была Франция. Обучение в знаменитой школе Анри Фармана стоило немыслимых денег, которых у Ефимова не было. Но один из владельцев одесского аэроклуба банкир И. С. Ксидиас предложил свою помощь.
Надо сказать, что интерес к авиации у многих тогда был специфический. Полеты на аэроплане воспринимались исключительно как зрелищное коммерческое шоу, приносящее огромный доход. Ксидиасу пришла в голову идея отправить во Францию русского спортсмена, который приобретет у Фармана аэроплан, обучится полетам и будет демонстрировать свое мастерство на радость российской публике и банкирскому кошельку.
Сначала он обратился с предложением к Уточкину, но тот отказался, ознакомившись с кабальными условиями контракта: банкир уплачивал Фарману 30 тысяч франков, а после обучения спортсмен должен был летать в течение трех лет, получая только небольшое жалованье. Ксидиасу порекомендовали обратиться с аналогичным предложением к Ефимову. Михаил Никифорович согласился, уж очень сильным было его желание стать авиатором.
Школа Анри Фармана располагалась в 180 км от Парижа, на Шалонском поле у города Мурмелона. Обучение вряд ли можно было назвать сильным: теоретическая подготовка не осуществлялась, после небольшого инструктажа на земле ученик несколько раз взлетал вместе с инструктором и затем отправлялся в самостоятельный полет. Главная задача школы состояла в том, чтобы продать обучающемуся самолет.
Михаилу Никифоровичу во Франции пришлось нелегко: он был стеснен с средствах, ни слова не говорил по-французски. Осознавая минусы французской методики обучения, он через русских рабочих устроился на работу на моторный завод, где досконально изучил устройство мотора аэроплана. У Ефимова сложились очень хорошие отношения с механиками школы Фармана, с их помощью он освоил разговорный французский.
После того, как Ефимов 25 декабря 1909 года совершил свой первый самостоятельный полет, проведя в воздухе рекордные 45 минут, уважением к нему прониклись и другие ученики школы, прежде свысока смотревшие на простого русского мужика. "Мьсье Корошо" называли Михаила Никифоровича за его привычку приговаривать: "Все будет хорошо".
На любознательного смышлёного ученика обратили внимание владельцы школы – братья Фарман. Анри Фарман, оценив мастерство Ефимова, доверил ему обучение французских офицеров и испытание построенных аэропланов. В январе 1910 года в летной школе состоялся выпуск: Михаил Никифорович стал первым русским, получившим летные права (35-м в мире).
В период обучения он принял участие в международных соревнованиях авиаторов в Реймсе, на которые съехались рекордсмены мира. Никому не известный русский авиатор Ефимов поставил несколько рекордов и побил рекорд полета с пассажиром на дальность, ранее установленный самим Орвиллом Райтом.
О Михаиле Ефимове заговорили. Посыпались деловые предложения из Аргентины и Америки, Анри Фарман надеялся оставить его в качестве шеф-пилота в своей летной школе. Но банкир Ксидиас напоминал о себе, засыпая Ефимова телеграммами с требованием немедленного возвращения.
И тогда Михаил Никифорович "взорвался", отравив ответную телеграмму на имя президента Одесского аэроклуба А. Анатры:
"Нужда с детства мучила меня. Приехал во Францию. Мне было тяжело и больно: у меня не было ни единого франка. Я терпел: думал – полечу – оценят. Прошу Ксидиаса дать больному отцу 50 рублей, дает 25. Оборвался, прошу аванс 200 рублей, дает 200 франков. Без денег умер отец, и без денег я поставил мировой рекорд с пассажиром. Кто оценит у нас искусство? Здесь за меня милые ученики заплатили, спасибо им… Больно и стыдно мне, первому русскому авиатору. Получил предложение ехать в Аргентину. Если контракт не будет уничтожен, не скоро увижу Россию. Заработаю – все уплачу Ксидиасу. Прошу извинить меня".
Е. В. Королева "Первые среди первых". Воспоминания племянницы М. Н. Ефимова из книги С. В. Грибанова "Пилоты Его Величества"
Содержание телеграммы утекло в прессу, поднялась шумиха. Ефимова заверили, что ему помогут уладить вопросы, связанные с контрактом, когда он вернется в Россию.
Вместе с нанятым на работу механиком Родэ Михаил Никифорович отправился поездом в Одессу. Одновременно на пароходе из Марселя отправился изготовленный на заказ "Фарман-4" – деревянный биплан без фюзеляжа с мотором в 50 лошадиных сил.
В России тепло встретили первого русского летчика: репортеры, коллеги-железнодорожники, члены авиаклуба приветствовали его как героя.
8 (21) марта 1910 года в Одессе состоялся настоящий праздник. Первый русский авиатор впервые в родном небе продемонстрировал свое мастерство. На беговом ипподроме, где проходили показательные полеты, и даже за его пределами яблоку негде было упасть. Когда аэроплан Ефимова поднялся в воздух, толпа взревела.
Михаил Никифорович совершил пять полетов, выполняя "восьмерки", закладывая виражи и спирали, входя в "пике" под бурные аплодисменты публики. Два полета он выполнил с пассажирами на борту. Одним из пассажиров стал владелец самолета – банкир Ксидиас.
Отвечая на вопрос о своих впечатлениях после полета, банкир пошутил: "Когда я взлетел и увидел такое огромное количество публики, я испытал ощущение больших барышей, которые получу. Потом я испугался, что если вдруг Ефимов меня разобьет, кому достанутся мои деньги...и решил скорее спуститься на землю".
Г. В. Залуцкий. "Выдающиеся русские летчики"
Когда Ефимов посадил аэроплан на небольшом пяточке в центре ипподрома, его наградили лавровым венком с надписью "Первому русскому авиатору". Кабальный контракт с Ксидиасом удалось расторгнуть после выплаты неустойки: деньги Ефимову дал взаймы Анри Фарман.
Для того, чтобы отработать долг, Ефимов уезжает во Францию. Перед своим отъездом он направил телеграмму великому князю Александру Михайловичу, который курировал вопросы воздухоплавания в Российской империи:
"Мне больно слышать, что Фарман вызван в Петербург для сдачи аппаратов и обучения пилотажу офицеров. Между тем как я – сын России – делал то же самое во Франции безвозмездно.
Анатолий Крикуненко. "Расстрел в Одесской бухте". Журнал "Крылья Родины", № 12, 1999 г.
В апреле 1910 года Михаил Никифорович участвовал в международных соревнованиях авиаторов Ницце, где стал абсолютным чемпионом. Выигрыш позволил ему расплатиться с Анри Фарманом и купить собственный аэроплан.
В сентябре 1910 года Ефимов принял участие в первом Всероссийском празднике воздухоплавания, который проводился в Петербурге на Комендантском поле. Он улучшил свои международные рекорды и занял первое место в соревнованиях "летунов", получив приз 17 390 рублей.
Выступления авиаторов в Петербурге, Москве и Одессе заставили переосмыслить роль авиации: полеты на аппаратах тяжелее воздуха уже не рассматривались зрелищное мероприятие, в верхах задумались над их перспективами в военном деле.
В мае 1910 года Михаил Ефимов получил предложение стать шеф-пилотом только что основанной Севастопольской авиационной школы. Наконец-то, военное ведомство привлекло Ефимова для обучение русских военных офицеров. Тот факт, что представителей привилегированных сословий будет учить "мужик" не всем был по нраву.
Начальник школы, пытаясь решить проблему, обратился с прошением о присвоении Ефимову звания поручика авиационных войск. Крестьянину, закончившему техническое училище, офицерское звание присвоить не могли, выход из положения нашли.
"Государь Император во внимание к особым трудам и заслугам, оказанным императорскому Всероссийскому аэроклубу, состоящему под высочайшим Его Императорского Величества покровительством, всемилостивейше соизволил 10 апреля 1911 года пожаловать звание почетного гражданина действительному члену Всероссийского аэроклуба крестьянину Смоленской губернии и уезда, Владимирской волости, деревни Дуброва Михаилу Ефимову".
Е. В. Королева "Первые среди первых". Воспоминания племянницы М. Н. Ефимова из книги С. В. Грибанова "Пилоты Его Величества"
Михаил Никифорович успешно занимался испытанием новых самолетов, авиационного оборудования, принимал участие в многостороннем тестировании первого в мире авиационного парашюта РК-1 по просьбе его изобретателя Г. Е. Котельникова.
В 1911 и 1913 годах Ефимов совершал полеты в небе над Гатчиной. После начала Первой мировой войны отправился добровольцем на фронт. Служил в 32-м авиационном отряде на Западном фронте в качестве летчика-охотника, затем в 4-ом отряде истребителей, был награжден Георгиевским крестом, а в 1915 году "за боевые отличия произведен в прапорщики инженерных войск".
Октябрьский переворот 1917 года Ефимов встретил с воодушевлением. Отряд авиаторов, в который входил Михаил Никифорович, в полном составе перешел на сторону "красных" под командование Севастопольского ревкома.
В большинстве источников о смерти Ефимова сказано коротко: "был расстрелян белогвардейцами". Подробности об обстоятельствах гибели Михаила Никифоровича через несколько десятилетий рассказал его племяннице Евгении Владимировне Королевой Виктор Георгиевич Соколов, один из офицеров, который служил с Ефимовым и поддерживал с ним дружеские отношения.
В августе 1919 года в Одессу ворвался белогвардейский миноносец под командованием капитана 2-го ранга Кисловского. Михаил Ефимов попался на глаза патрулю и был арестован. Кисловский приказал вывезти его на шлюпке в бухту и расстрелять.
Шлюпкой командовал офицер, родственник В. Г. Соколова, который хорошо знал о его дружбе с Ефимовым и был наслышан о достижениях первого русского летчика. Желая дать Михаил Никифоровичу шанс на спасение, офицер предложил ему добраться до берега вплавь и пообещал, что стрелять в него не будут. Но в тот момент, когда Ефимов оказался в воде, раздался выстрел. Кто-то из экипажа решил, что приказ Кисловского должен быть исполнен в точности. На тот момент Михаилу Ефимову было 37 лет.
И напоследок – небольшое уточнение. В разных источниках звание первого летчика России отдается то Николаю Евграфовичу Попову, то Михаилу Никифоровичу Ефимову. Свой первый самостоятельный полет Николай Евграфович Попов выполнил 13 декабря 1909 года, Михаил Никифорович Ефимов – позднее, 25 декабря. Но летные права Ефимов получил раньше, поэтому многие именно его называют первым профессиональным летчиком России.
Летное мастерство обоих русских авиаторов было высоко оценено французами. Имена Николая Евграфовича Попова и Михаила Никифоровича Ефимова вписаны Книгу почета, хранящуюся в Национальном авиационном музее. Хорошо бы, чтобы и на родине их знали не только в узком кругу специалистов и людей, увлеченных авиацией.
Судьба Николая Евграфовича Попова сложилась трагически. В мае 1910 года время одного из полетов он разбился, выжил, но вернуться к полетам уже не смог.