Утро, темень, сонно и весьма безрадостно.
По привычке заливаю в себя чашку крепкого кофе, вместо завтрака торопливо мою голову - когда спишь до последнего, приходится выбирать: приличный вид волос или сытый желудок.
Не успеваю приготовить ссобойку на работу, с раздражением думаю, что придётся либо сидеть голодной весь день, либо тратиться в столовой.
Сажусь на единственное свободное место в маршрутке, зеваю: хочется спать, а не передавать за подорожавший проезд, вытряхнув руки из тепленьких рукавиц.
Стягиваю с башки капюшон, возможности для обзора в тесной машинке становится немного больше. Боковым зрением наблюдаю коллегу по работе. Сидит в бухгалтерии, по калькулятору длинными ногтиками клацает. Ногтики те - агрессивно красные, длиннющие сразу после выхода от домушницы-маникюрщицы, а сейчас, отросшие за три недели, вообще жесть.
Бегло окинула взглядом свои коротыши. Да, без покрытия гель-лаком и обрезанной кутикулы, но зато опрятненько. Отросшие киптюры, пусть и сделанные, смотрятся, как по мне, куда проигрышней.
Но куда уж мне до мышления провинциальных красоток? По их мнению, лучше сделать маник с покрытием и ходить месяц, светя отросшей пластиной уже через две недели. Я просто ничего не смыслю в моде, так и есть.
Вяло поздоровались и едем молча.
Слышу изысканный, элитный рингтон яблочной звонилки, а мамзель достает из кармана пальтишка почти-почти последнюю модель.
"Лучше бы отдохнуть съездила" - с завистливым укором думаю я, приблизительно зная, сколько стоит айфон.
Соседка что-то кому-то щебечет, вроде как, с любимым милуется. Чувствую прилив раздражения, ведь в это зимнее утро помереть охота, а кто-то смеет с отросшими ногтями жизни радоваться. В пол-девятого утра - это вообще грех какой-то.
Из разговора понимаю, что красотке до двадцатого числа нужно за кредит заплатить. А потом еще три года платить.
Злобно радуюсь глупости девице. Это ж надо было, ради понтов в кредитное рабство лезть! Ладно машина или что-то существенное. Так нет - звонилка дурацкая, которую держит теперь в ручке с отросшим покрытием.