Закон выше силы
Будучи автором первой в Европе да и, пожалуй, во всем мире Конституции, получившей название Виленского Статута, Лев Сапега считал, что только равенство всех членов общества перед законом может обеспечить стабильность и спокойствие в государстве. Падение Древней Греции и падение Древнего Рима он напрямую увязывал с неспособностью двух этих империй обеспечить верховенство закона и, как следствие, наделение всех граждан равными и неотчуждаемыми правами. Создается впечатление, что первые строки «Декларации независимости», принятой в США 4 июля 1776 года Вторым Континентальным конгрессом, списаны со Статута Льва Сапеги 1588 года. Вот эти строки из «Декларации независимости»: «Когда в ходе человеческой истории для одного народа оказывается необходимым расторгнуть политические связи, соединяющие его с другим народом, и занять среди держав мира самостоятельное и независимое положение, на которое он имеет право согласно законам природы и ее Творца, то уважение к мнению человечества обязывает этот народ изложить причины, побуждающие его к отделению. Мы считаем самоочевидными истины: что все люди созданы равными и наделены Творцом определенными неотъемлемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью…».
Также и французская «Декларация прав человека и гражданина», принятая Учредительным собранием Франции в 1789 году содержит в себе некоторые положения Статута Льва Сапеги. Про Конституции Франции 1791, 1946 и 1958 гг. и говорить не приходится.
Через месяц после признания польского короля Сигизмунда III великим князем Литовским, Лев Сапега в Кракове подписал у него указ, утвердивший Статут Великого княжества Литовского, Русского и Жамойтского, получивший в силу этого свою юридическую силу. Статут 28 января 1588 года подчеркнул автономию Великого княжества Литовского в составе Речи Посполитой, называл польскую шляхту «соседями» и «чужеземцами» – полякам было запрещено получать в наследство и в награду за службу, а также покупать имения, поместья, земли, занимать должности в Великом княжестве Литовском.
Свод законов, а именно так можно назвать Статут, обеспечивал политическую, экономическую и культурную «особость» Великого княжества Литовского. Все внутренние дела княжества решались внутри него. Высшим законодательным органом являлся Общий сейм, собиравшийся в Слониме. Статут вводил такие понятия, как государственный и национально культурный суверенитет, религиозную толерантность, презумпцию невиновности. Лев Сапега сам подготовил его к печати и уже летом 1588 года издал его в Виленской типографии. В предисловии Лев Иванович объявил цель издания этого свода законов – создание правового государства, гарантирующего защиту прав всем жителям Великого княжества Литовского.
Лев Сапега писал: «Правовое устройство есть цель и конец всех прав на свете, им все государства стоят и в целости сохранены бывают». Статут утвердил, что власть должна подчиняться закону и единому для всех суду. Лев Сапега ввел ответственность шляхты за убийство крестьянина – этого в прежних законах не было. Вводился институт адвокатуры, судьи были обязаны оправдывать людей, чья вина в ходе судебного следствия не смогла быть судом доказана. За преступление против женщины устанавливалась двойная ответственность. Под охрану государства попала и природа, вводился порядок пользования землей, водой, лесами. Статут подтверждал право Княжества чеканить свои деньги, оно могло не участвовать в боевых действиях и войнах, которые вела Польша. Первенство права, которому подчинялся король и великий князь, считалось «сокровищем в руках наших, которое ни за какие деньги нельзя купить». Статут 1588 года действовал в Великом княжестве Литовском двести пятьдесят лет. Вплоть до его отмены русским царем Николаем Первым.
Интересен и такой факт. Заключая очередное перемирие с русским царем Борисом Годуновым, сроком на двадцать лет, Лев Сапега мог воочию наблюдать факты того, что в Московском княжестве не закон выше силы, а наоборот - княжеская сила зачастую ставилась выше закона. В приговорах, выносимых судами, почти нет ссылок на «Уложение о наказаниях» принятого с такой помпой на Стоглавом соборе. Приговоры судей носят не юридический, а сугубо казуальный (описательный) характер. По всей Руси действует, как бы мы сказали сегодня, «телефонное право». И вовсе не судья, а местный князь решают быть ли подсудимому «биту кнутьём», или же его следует подвергнуть сожжению или четвертованию. И все, же, когда магнат Мнишек доложил Вальному сейму о том, что в Польше объявился истинный наследник русского престола – царевич Димитрий и польское войско должно помочь ему вернуть трон своего отца, Лев Сапега стал единственным депутатом, который высказался против такого решения.
Выступив перед Сеймом и не отрицая легитимности сына Ивана Грозного - царевича Дмитрия, Лев Сапега вновь громогласно заявил, что закон важнее силы, а Договор о перемирии с Московским княжеством обрел силу закона. Оказав вооруженную помощь царевичу Дмитрию при его захвате власти в Московском княжестве, Речь Посполитая тем самым нарушит законы справедливости, нависающие подобно небесному своду над каждым государством, и то государство, которое эти законы справедливости нарушит, непременно погибнет.
Так, что же, спросим мы себя, смогло превратить Льва Сапегу из политика, симпатизирующего Московской Руси, в её откровенного противника. Именно то, что с государствами, где сила стоит выше закона, не следует иметь никаких общих дел. Так как придворная челядь этих стран не остановится ни перед каким преступлением, чтобы добиться своих личных эгоистичных целей. И лидеру подобных государств, дабы уцелеть самому, неминуемо придется превратиться в кровавого диктора.
Будучи патриотом своей родины, и, предвидя то, что русские бояре в борьбе за власть не остановятся ни перед чем, в том числе и перед убийством русского царя Бориса Годунова, Лев Сапега понимал, что следующим шагом может стать захват части земель Великого княжества Литовского. На этом этапе он становится сторонником вторжения в пределы Московского княжества силами польских войск. Его имение в Слониме становится убежищем не только для второго самозванца, но и для его сына от Марины Мнишек. При этом он продолжает оставаться политиком, свято соблюдающим интересы своей родины. Так в 1590 году Сигизмунд III пытался назначить на освободившуюся вакансию виленского епископа поляка, но Лев Сапега вынес протест. Конфликт короля Речи Посполитой и великого канцлера продолжался десять лет, но виленским епископом стал выходец из Великого княжества Литовского. Лев Сапега по этому поводу написал: «Покой Отчизны своей до конца жизни сохранять буду».
С этих пор и далее король был вынужден согласовывать все документы Великого княжества Литовского с его канцлером. Без визы и печати Льва Сапеги документы короля не имели юридической силы на территории Княжества. Бывая в Кракове при дворе короля, Лев Сапега не уставал повторять, что закон важнее силы. Будучи сторонником веротерпимости Лев Сапега строил католические, православные, униатские храмы, основывая при них школы. Он также любил повторять: «Каждого, кто ссорит христиан, я сейчас вызываю на суд Божий страшный, и с ним о том на страшном суде Христовом судиться буду, и на суде ему это пусть не будет прощено».
Но вернемся к событиям, предшествовавшим вторжению войск Лжедмитрия Первого на Русь. В середине октября 1600 года великое посольство прибыло в Москву. Через полтора месяца Льва Сапегу в Боярской думе принял царь Борис Годунов. Лев Сапега выступил перед царем и боярами с такой речью: «Мы славяне – единый народ, Бога прославляем единого. Одного этого достаточно, чтобы заключить вечный мир между государствами, установить дружбу между государями, чтобы между собой вечную любовь и согласие имели и против всех поганых выступали».
Переговоры о союзе шли всю зиму и были очень усложнены приездом в Москву в феврале 1601 года шведского посольства. Заключить унию Речи Посполитой и Московского царства Льву Сапеги вновь не удалось, но двадцатилетнее перемирие было все же ратифицировано. Лев Сапега писал о московских боярах: «Ничего серьезного с нами заключать не хотели, только требовали князю своему царского титула и возврата земли Инфлянтской».
В апреле 1601 года Лев Сапега вернулся домой. В то время Польша вела войну за шведскую корону, о которой давно мечтал польский король.
Войска поляков проходили в Балтию по землям Великого княжества Литовского, которые разорялись почти как во время ведения боевых действий. Увещевания польским войскам не помогали, Льву Сапеге пришлось приводить войска Княжества в боевую готовность и в январе 1603 года на Всеобщем Сейме в Слониме ультимативно потребовать от Польской Короны наказания преступников, грабивших население, а также материальной компенсации для ограбленных жителей.
Лев Сапега, как мы уже писали, не поддержал Лжедмитрия Первого в его походе на Москву. На сейме 1605 гола он, как все мы помним, осудил попытки переворота. Сторонник унии Речи Посполитой и Московского царства тогда и не мог поступить иначе. Лев Сапега считал, что король и великий князь не отвечает за действия самозванца, а Речь Посполитая сохранит перемирие с Москвой. Впрочем, само это перемирие длилось недолго.
После убийства в Москве в мае 1606 года Лжедмитрия I, Лев Сапега пришел к выводу о том, что войны с Москвой будет не избежать. На сейме 1609 он решительно высказался за вступление Речи Посполитой в войну с Московским царством.
Весной 1609 года войска короля Сигизмунда III и Лев Сапега с тысячей воинов собственной хоругви пошли на Смоленск. Несмотря на то, что в Московском царстве было двоевластие, в Кремле сидел Василий Шуйский, а в Тушино – Лжедмитрий II, взять Смоленск сходу им не удалось, город держался полтора года. Но потом, когда Смоленск был взят в апреле 1611 года, боярами для успокоения общественного мнения был казнен его героический защитник – смоленский воевода В. Шеин. Его казнили исключительно для примера и из желания найти виноватого. Хотя это был тот редкий случай, когда суд все же сослался в своем приговоре на источник права, где было сказано, что «градский здавец» (человек, сдавший крепость: при. Авт.) повинен смерти через отсечение головы. При этом славного боевого воеводу бояре подло обманули. Шеину сказали, что, когда топор палача будет занесен над его логовой, тогда сразу же будет зачитан и акт о его помиловании. Но топор палача не завис над головой воеводы, а с характерным стуком опустился. После чего голова несчастного воеводы скатилась с окровавленной плахи. Этот случай лишний раз убедил Льва Сапегу в том, что с русскими боярами нельзя честно договариваться ни о чем.
После того, как «Тушинского вора» зарезали прямо в его же лагере, семитысячная армия гетмана Станислава Жолкевского под Клушином разгромила тридцати-пятитысячную армию Василия Шуйского. Царя сбросили с престола и постригли в монахи, а в Москве было создано новое правительство – «Семибоярщина», подписавшая с Жолкевским договор о вступлении на московский трон сына короля Сигизмунда - пятнадцатилетнего Владислава. В августе ему принесли присягу жители Москвы и других городов Московского царства, в сентябре в Москву вошли войска Польской Короны и Великого княжества Литовского.
К польскому королю было отправлено большое боярское посольство с просьбой прислать в Москву его сына Владислава. Лев Сапега арестовал это посольство и отправил его членов в Речь Посполитую, задержав их там на семь лет. Двухлетняя война и содержание большой армии экономически подрывало Речь Посполитую, и войска Короны и Княжества вернулись домой, оставив в Москве большой гарнизон. Был арестован патриарх всея Руси Гермоген, от имени которого и было послано московское посольство за Владиславом, во главе с Филаретом Романовым (отцом первого русского царя из рода Романовых - Федором) и Василием Голицыным.
Осуждая монархо-представительский характер власти Московского княжества, Лев Сапега никогда не проронил ни единого дурного слова в адрес русского народа. Он отчетливо сознавал силу русского народа и его патриотизм. Осенью 1612 года он смог лишний раз убедиться в этом. В том году войска Речи Посполитой во главе со Львом Сапегой и Яном Ходкевичем опять пошли на Москву, но народное ополчение во главе с Дмитрием Пожарским и Кузьмой Мининым отбросило их войска от Москвы, а затем уже и выбило из Кремля гарнизон Речи Посполитой. Смута на Руси близилась к концу. Свой проект о союзе Москвы и Короны Льву Сапеге так и не удалось реализовать.
Предвидя, что вслед за полонизацией его родина подвергнется усиленной русификации, последние годы своей жизни Лев Сапега посвятил приведению в порядок Метрик Великого княжества Литовского. Благодаря его трудам, уникальные документы дошли до наших дней. Пятьсот пятьдесят шесть томов Метрик содержат записанные в хронологическом порядке все важнейшие исторические события в Великом княжестве Литовском.
Лев Сапега умер 7 июля 1633 года в Вильно и был похоронен в костеле святого Михаила Архангела. Он вошел в историю Великого княжества Литовского как выдающийся государственный деятель, полководец, дипломат, правовед и создатель знаменитого Статута 1588 года.