Сколько раз во время службы в армии Серёга мечтал об этом сладком моменте: вернуться домой, хорошенько выспаться, завалиться в бар с друзьями… Да просто прогуляться по улице неспешным шагом. В гражданском. Не в форме! Форму Серёга терпеть не мог.
И вот он – долгожданный дембель! Исполнив всё, о чем мечтал в армии, Серёга через некоторое время ощутил некоторое беспокойство. Матушка исправно пекла пирожки и ни на что не намекала, но повзрослевший в армии Серёга решил, что пора уже начинать гражданскую жизнь. И стал искать работу.
В институте восстанавливаться он категорически не хотел. Серёга и до армии не горел желанием становиться экономистом, а за время службы и вовсе к этой профессии остыл.
Для начала он перешерстил интернет, но везде требовался то опыт работы, то диплом. Ни того, ни другого у Серёги не было. И он пошёл разносить листовки. Чтоб как-то осмотреться и немножко заработать.
Матушка хихикала и называла его спамером. Но Серёга решил не спешить, тем более было понятно – это работа для школяров, а не для серьёзных людей, к коим он себя причислял. Но ничего более подходящего не подворачивалось.
- Что ты маешься, - сказала однажды матушка, оторвавшись от очередной эзотерической книжки, - слушай голос вселенной, она подскажет.
- Опять ты со своей мистикой, - отмахнулся Серёга, - а это как?
- Читай знаки, - буркнула матушка и снова уткнулась в книжку.
«Дорожные, что ли?- подумал Серёга, - вот чушь собачья». Но мысль была интересной. И на следующий день он поехал на работу на трамвае, изо всех сил таращась по сторонам.
«О, кирпич, - заметил он, - нет. В строители я точно не пойду» Игра ему понравилась. Вселенная приняла вызов и явно предлагала выбор.
Следующим был знак «Дети!» - и Серёга немедленно отверг карьеру школьного учителя. Вселенная развлекалась, предлагая ему то «дорожные работы», то «стоянку такси», то «место для отдыха» - с кривой ёлкой. Особенный восторг у Серёги вызвал знак «Подача звукового сигнала запрещена» - перечеркнутая дудка. Ещё свежи были в памяти армейские побудки, да и неудачный опыт музыкальной школы иногда вспоминался.
«Ладно, хватит уже развлекаться, - подумал Серёга, - работа сама себя не сделает, листовки сами себя не разнесут». Он вышел из трамвая и пошёл вершить своё черное дело – кидать в почтовые ящики граждан никому не нужные, как ему казалось, бумажки. О том, чтоб просто выбросить их на помойку не могло быть и речи – в армии Серёге крепко-накрепко внушили, что даже самая мелкая и незначительная работа должна быть выполнена.
Переходя улицу, он увидел голубя, крутившегося на переходе. Голубь был какой-то мелкий, с желтым пушком на голове. И бестолково суетился, будто потеряв ориентацию.
«Дурак», - подумал Серёга. Зеленый для пешеходов уже мигал, а бестолковая птица никак не могла сообразить, что надо уже убираться с опасного участка. Серёга недовольно скривился, подхватил голубя и бегом перебежал на мигающий зеленый.
- Я не гуманный, - сказал Серёга голубю, - не хватало ещё на размазанную по дороге птичку любоваться, а ну кыш, скотина!
Он посадил птицу на газон подальше от проезжей части. Голубь потряс головой и искоса уставился на парня янтарным глазом. Затем коротко курлыкнул, расправил крылья и полетел.
Серёга покачал головой и отправился работать. Он добросовестно разнёс листовки по трём подъездам и, подходя к следующему, услышал яростное рычание и истошный мяв. Парочка крупных дворовых шавок с двух сторон атаковала кота, отрезав ему все пути к отступлению. Добежать до ближайшего дерева кот не мог, и потому распушился и яростно орал.
- А ну кыш, твари! – злобно сказал Серёга и запустил в псов сумкой с листовками, - Двое на одного – нечестно, - пояснил он мгновенно отступившим собакам, поднимая своё имущество.
Спасённый кот внимательно посмотрел на избавителя и подошел к ближайшему подъезду.
- Мяу, - сказал он с достоинством.
«Дверь открой, домой хочу, - читалось в его прозрачных глазах, - повинуйся мне, раб!»
- Вот ещё, - буркнул Серёга, - я тут котам в швейцары не нанимался!
Но собаки были близко и ждали, пока этот двуногий уйдёт.
Серёга вздохнул, вынул из кармана электронный ключ, выданный на работе, и приложил к домофону.
- Входите, ваше величество, - сказал Серёга, открывая перед котом дверь. Тот ещё раз внимательно глянул и, не теряя достоинства, вальяжно вошел в подъезд,
- Повезло дураку, что у меня такая работа идиотская, - проворчал Серёга. И пошёл разносить свои листовки дальше.
Он уже обошёл весь свой район и направлялся к трамваю, когда увидел щупленького старика, который шёл, пошатываясь, и вероятно, собирался прилечь на тротуар. Вид у него был не ахти – посеревшее лицо и остекленевший взгляд Серёге очень не понравились. Бывший военнослужащий быстренько подхватил падающего бедолагу и потащил к трамвайной остановке.
«Вот ещё, делать мне нечего, - раздражённо подумал Серёга, - падают тут всякие». Он вызвал скорую и сдал хворого медикам с рук на руки. Старик вовсе не был пьян, но в подробности диагноза Серёга вдаваться не стал, а решил более не искушать судьбу и воспользоваться подземным транспортом.
Спустившись в метро, он первым делом огляделся по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, он облегчённо выдохнул и вошел в вагон подошедшей электрички.
Серёга устало плюхнулся на сиденье. Несмотря на день, вагон был полупустой. Какая-то девчонка, уткнувшаяся в телефон. Двое дядек, явно гастарбайтеры. Старушка в шляпке-таблетке и кружевной шали. Всё очень чинно, и Серёга совсем успокоился.
На следующей станции в вагон вошёл парень в форме с золотистым лабрадором на поводке.
Поезд тронулся. Пёс огляделся, будто сканируя пространство. Внезапно он кинулся к Серёге и поставил передние лапы ему на колени. Хозяин даже не успел застопорить поводок.
Пёс поскуливал, радостно вилял хвостом и пытался вылизать Серёге лицо, поминутно оглядываясь на хозяина.
- Свой? – засмеялся тот.
- Кыш, - ворчал Серёга, безуспешно уворачиваясь, - вот ещё, телячьи нежности. И чего вы все ко мне сегодня пристали?!
- Свой, - утвердительно кивнул парень в форме. Он повернулся, подзывая пса, и Сергей увидел знак МЧС у него на рукаве, - нам на следующей выходить, - обратился служивый к собаке.
Серёге надо было проехать ещё четыре станции. На раздумья оставалось две минуты.
