-- …Анчутка бучильная! – баба Нюра гоняла по избе веником Рыжика. Тот расписывал Дарёнке события прошедшего дня, до того увлёкся, что скакал по всей мебели и по стенкам в избе, а сейчас висел на занавеске под самым потолком:
-- И тут Боцман ка-ак даст ему копытом в лоб! А я камнями бах, бах… Он прямо в лужу со всего размаху хлобысть! А я -- ура-а! Победили!
-- От ведь, сказку про мыша прослухали, всё поняли… Крысу в дом припёрли! – баба Нюра только делала вид, что сердится, а на самом деле нарадоваться не могла тому, что в избе у неё твориться.
-- Рыжик! Крыса очнулась! – со времени посещения ветеринара предполагаемая Крисовна спала у Тобика в коробочке, -- беги за семечкой, куда ты их там спрятал! Пора узнать, ошиблись мы, или нет.
-- А вот если мы дураки, то семечка даром пропадёт. Тобик, может, ну её, пусть до осени бегает, а там на новый урожай тыкв сама придёт, если это она, конечно.
-- Не жадничай, ещё же одна останется! Зато если угадали правильно, она человеком жить будет.
-- Да она человек-то, так себе! Миндальными орехами меня накормить пыталась, стращала… Крыса, одно слово.
Баба Нюра начала догадываться, что ей опять сумасшедшую старуху в гости притащили:
-- Так, с чудесами все во двор! И Боцмана из сарая выпустить. На всякий случай.
Рыжик убежал за волшебной семечкой. Тобик вывез Дарёнку на крыльцо, а потом и Боцмана во двор вывел:
-- Занимаем места, представление начинается! – Тобик открыл коробку.
Рыжик подскочил и торжественно бросил туда тыквенную семечку. Крыса тотчас схватила её лапками и принялась грызть. Тут же её стало раздувать в размерах, исчез хвост, лапы превратились в руки и ноги, шерсть – с серый засаленный домашний халат, и очень скоро перед изумлённой публикой предстала городская соседка Тобика Кристина Крисовна Ратт:
-- Ой, плохо мне, ох, худо мне! Проклятые мальчишки, чуть жизни не лишили бабушку. Ох, лоботрясы, изверги, негодяи… Чему в школе только учут! Вот раньше юннаты были, природу берегли, зверюшек разных в обиду не давали, а сейчас… Сволочи одни, а не дети!
Рыжик, оказавшийся совсем рядом со со старухой, спрыгнул с лавки и отскочил подальше:
-- Крисовна, вообще-то тебя Тобик спас! Ну и я, немножко…
-- Ты! Ты, подлая рыжая мелочь, это ты во всём виноват! Кто расширил мою нору, чтобы проклятая ворона пролезла, документы себе подделала и жила в квартире? Кто украл оборотные семечки?
-- Вот, Тобик! Говорил я тебе! А ты на неё -- последние деньги, последнюю семечку потратил! Юннат ты, одно слово!
-- Зато не дурак, и ты, кстати, тоже! Крысу-то мы правильно угадали!
-- А что толку? Вот тебе опять «спасибо»! – Рыжик повернулся к старухе, -- а семечки я не у тебя стащил, а у вороны.
-- Я слышала, у тебя ещё есть! А ну давай сюда, мои семечки! Все мои! Это моя тайна!
-- Ладно, Кристина Крисовна, «спасибо» не надо! – Тобик понял, что благодарности от крысы не дождаться, -- может, расскажете хотя бы, что за тайна? Мы тут любим истории разные, знаете ли…
Дарёнка, которая всё время с крыльца с интересом наблюдала за происходящим, тоже решила полюбопытствовать:
-- В самом деле, бабушка-крыса, я никогда ещё такого волшебства не видела! Это же ваши семечки, расскажите, откуда они? Вы такая интересная и таинственная!
Старуха на глазах преобразилась -- гордо поднялась с лавки, вскинула голову и сверкнула подслеповатыми глазками:
-- Да знаете ли вы, ничтожные людишки, кто я! Думаете, вы так себе бабку, простую крысу спасли? Нет! Я – последний потомок крыс знатнейшего европейского рода, немецких и французских сказочных городских крыс! Моих предков воспевали в своих бессмертных творениях Ганс Христиан Андерсен и Шарль Перро! Мои предки жили в каменных замках рыцарей и роскошных королевских дворцах! Волею злой судьбы занесло меня, несчастную, в эти убогие края…
-- А чаво-же это, такую фифу, да в наше село? – Баба Нюра тоже вышла послушать.
-- Там поморили всех. Предкам бежать пришлось. Но самое главное, они принесли и передали мне тайну! Я одна её наследница, и никто не смеет использовать оборотные семечки, только я! А проклятая ворона украла мою тайну, она тоже стала превращаться, и за это я сожгла её! Но она выжила, и война ещё не закончена! Я ещё покажу ей! Я ещё…
Тобик понял, что трёп старухи-крысы пошёл не туда:
-- Ну как же, помним, Вы сожгли её, она – Вас, а мы всех спасли. И все остались без этих самых волшебных семечек.
-- Жили бабки, не тужили,
Дома тыквы разводили,
Но сцепились невзначай,
И сгорел их урожай, -- Рыжик, сидя у Дарёнки на коленях, мотал хвостом в такт стихам. – Если бы не я, пропала бы древняя тайна твоей знатной семейки, Крисовна. А ты ругалась.
-- Да… -- старуха-крыса задумалась ненадолго, -- оставшаяся у тебя семечка – последняя. Отдай её мне, рыженький, а… Пожалуйста!
-- Нет уж. Сам выращу тыкву. Осенью приходи. А откуда они у вас в семействе взялись-то? Может, там ещё есть?
-- Нету. Я была последней хранительницей тайны. Хотите знать, как они появились? Так слушайте. Давным-давно, в старые незапамятные времена, жила в одном маленьком немецком королевстве нищая сиротка. Злая мачеха её травила, со свету сживала, а семья была бедная, ходила сиротка в лохмотьях, и трудилась с утра до ночи. Но была она красоты неописуемой, уж такая пригожая, и добрая, и скромная, каких и в сказках-то не сыскать… Проезжал мимо принц того королевства, и влюбился. И она тоже, того… этого.
-- Я так чувствую, начинается любимая дарёнкина пластинка! – Тобик ожидал чего-нибудь поинтереснее, -- дальше во дворце намечался бал, добрая фея прилетела, в платье девчонку хорошую нарядила…
-- Нет, ну если знаешь, сам рассказывай, чего тогда просили-то? – старуха-крыса обиделась.
-- Не обращайте внимания, бабушка, продолжайте, пожалуйста, -- Дарёнка прижала палец к губам, а потом показала кулак Тобику, -- он сказки не любит…
-- Ну вот, значит, превратила добрая фея тыкву, которая в огороде росла, в карету, а предок мой как раз там, рядом пробегал. Она его в кучера… На балу принц девице той предложение сделал, всё, как полагается. А потом карета обратно в тыкву превратилась, а далёкий предок мой – назад в крысу. Но только он не дурак был, взял, да одну тыквенную семечку сгрыз. И оказалось, что такую силу волшебство имеет, что обратно в человека он тотчас оборотился. А от следующей семечки – снова в крысу. Собрал он все семечки, огородик развёл, сам человеком стал, невесту свою из крыс в девку обернул, и стали они жить-подживать, и добра много нажили, потому что крысы – существа хозяйственные и всё в дом тащут.
-- И все чудеса? А легенда эта не из детской книжки происходит, случайно? – забавлялся Тобик.
-- Вообще-то, не все! Зря ты ехидничаешь, глупый мальчишка! – Крисовна снова приняла таинственный вид, -- Тебе вот -- ничего бы я больше не сказала, хоть и спас ты меня. Но сестрёнка твоя мне нравится, и чувствую, верит она мне. Поэтому скажу. Была у принца с той сироткой свадьба, да такая, что всё королевство праздновало. Пригласили и добрую фею,как же, без неё бы и дело не сладилось. Пришла фея с подарочком, протянула она невесте одну единственную монетку золотую, да и сказала: «Вот тебе монетка, а на ней портрет мой. Коли станет тебе в жизни помощь моя нужна, положи монетку на ладонь портретом моим вверх, и скажи: «Добрая Фея, приди, помоги», я тотчас появлюсь, и желание твоё исполню». Предок-то мой как раз во дворце шнырял, в крысином обличии, всё своими ушами слышал. Только прожили эти молодожёны свою жизнь счастливо, и умерли в один день в глубокой старости. Подарок доброй феи так и не пригодился. А потому как с виду он был – обычная монетка, бросили тот волшебный золотой в сундук с королевской казной, и про чудесное свойство его забыли. Но это люди, память у них короткая, а мы, крысы, всё помним, всё знаем!
Крисовна замолчала, рассматривая своих слушателей. Тобик казался равнодушным, Рыжик – любопытным, а вот у Дарёнки аж щёки раскраснелись от внимания и интереса:
-- А что же дальше, бабушка? Куда потом девалась эта волшебная золотая монетка?
-- Лежала та монетка в казне долгие годы. И вот однажды решил король составить карту своего королевства. Для этого пригласил он знаменитого учёного и путешественника из славного города Аугсбурга, по имени Маркус Зейтер. Исходил тот учёный все королевство, померил, посчитал, карту нарисовал. Остался король доволен, и заплатил из казны своей пятьдесят золотых. Казначей в точности монетки отсчитал, а среди них и был тот самый золотой. Мудрость учёного путешественника по всей Европе тогда известна была. Задумал российский царь Пётр для лучшего в своей стране судоходства прорыть канал между Волгой и Доном, и пригласил немца Маркуса Зейтера к себе на службу. Дал царь ему поручение – в наши края прибыть, карту начертить, мнение своё о постройке канала прояснить. А только не выполнил учёный царского задания, попался он в плен к восставшим донским казакам, они его и ограбили. Учёный тот, правда, жив остался, и скоро в родной Аугсбург вернулся, а вот волшебный золотой попал в казну восставших казаков, и следы его на этом теряются. Так что лежит он где-нибудь в нашей землице, а волшебство-то силу не потеряло…
Серо-чёрный вихрь налетел вдруг на разговорившуюся Крисовну, повалил с ног и начал метелить, приговаривая:
-- Сожгла, дрянь, опять не сдохла, опять спасли, сволочи! -- увлечённые интересным разговором наши герои не заметили, как во двор прокралась старуха-ворона Карловна. Однако ж Крисовна проявила неожиданные для её состояния ловкость и проворство, вывернулась, подскочила и набросилась в ответ:
-- Сама сожгла, воровка, подлюка, всё равно убью! – бабки опять сцепились в яростной схватке. Невольные зрители молча, в изумлении переглядывались. Никто не знал, что делать, как остановить эту лавину ненависти. Даже Боцман, подойдя поближе, с немым интересом наблюдал за старухами, не решаясь вмешаться. Рыжик на минутку куда-то убежал, но очень скоро вернулся, вскочил на лавку и закричал:
-- Эй, сумасшедшие! Вот, у меня в лапе сейчас последняя ваша семечка! Всё, больше ни у кого, нигде на свете оборотных семечек нет, эта вообще последняя. Вы постарались.
Старухи перестали драться, расцепились, обернулись на Рыжика и слушали. А он продолжал:
-- Не скрою, было у меня желание стать человеком. Для этого и семечки ваши стырил. Но как-то вот оно пропало… Извините, ребята, не будет у вас друга-человека, маленького, рыжего, шустрого, но притом вообще не интересного. Белкой родился, белкой и жить буду. Простой, учёной говорящей белкой, единственной на свете, -- я так решил. А потому вот вам, милые старушки, эта самая последняя оборотная семечка. Можете из-за неё поубивать друг друга, если совсем ума у вас нет. А можете вместе, вдвоём вырастить из неё новый урожай волшебных тыкв, и тогда чудо не закончится. Только для этого помириться придётся. Решайте сами, это ваше волшебство, мне оно без надобности.
Рыжик положил семечку на край лавки, спрыгнул и убежал в избу. Старухи медленно подошли и уставились на семечку:
-- Бери! Твоя она была! – сурово сказала Крисовна.
-- Ты бери! Сначала они все твои были! – так же, мрачно ответила Карловна.
-- Ну тогда выращиваем вместе, а первый урожай пополам делим! – у Крисовны дрожали губы.
-- Да, по-другому никак… -- на глазах Карловны навернулись слёзы, -- этому, рыжему, если передумает, тоже дадим. Бери, пошли в город.
-- Пойдём. Хватит нам уже… поврозь-то… -- Крисовна осторожно, как великую ценность взяла семечку.
Старухи-оборотни молча и не оглядываясь пошлёпали по дороге в город. Шли рядом. Тобик смотрел им вслед.
-- Ай да Рыжик, ай да молодец! – послышался сзади голос бельчонка.
-- Ты сумел сделать невозможное. Правда не хочешь человеком быть?
-- Нисколечко!
-- Тобик, а ты разве не заметил, что Рыжик у нас давно уже человек? – тихонько спросила Дарёнка, -- дело ведь не в том, какой вид, какие руки, ноги, голова, а в том, какой он… Мне совсем не нужен Рыжик в другом виде, я люблю этого! – девочка нежно погладила бельчонка по рыженькой шёрстке.
-- Да, и я тоже… -- задумчиво ответил Тобик.
-- Вот и я так подумал, чего это мне в кого-то оборачиваться, когда меня и так все любят? И продуктов питания на меня меньше уходит!
-- И по деревьям никто так скакать не умеет!
Баба Нюра прервала лирическую минутку:
-- Ну чего, про всё поразмыслили, мудрецы? Пошли ужинать, поздно уже!
Однако же о главном в тот вечер так никто и не заговорил, хотя чувствовалось, что все об этом думали. Рассказ старухи-крысы о волшебной золотой монетке доброй феи на самом деле взволновал всех, и у каждого крутились в голове свои мысли об этом. Связать историю, рассказанную Крисовной, с тем непонятным волшебным сном Дарёнки про трёх атаманов и их сокровища было несложно, а если прибавить ещё известие Карловны о том, что Вещий Ворон живёт в Туманном лесу и знает, где спрятан тот клад, картина становилась совсем ясной. Если, конечно, всему этому верить.
Быстро уснул в этот вечер один только Рыжик. Он был несклонен к долгим размышлениям. Но и у него перед сном промелькнуло: «Чего-то я забыл рассказать ребятам, что встречался со Змеем из Туманного леса, завтра надо будет…»
Тобик, который на протяжении всего рассказа Крисовны про волшебный золотой нисколько не верил в эту сказку, теперь призадумался. Он быстро связал в уме все части снов, легенд и сказок, и теперь мучительно решал одну оставшуюся загадку – как попасть в Туманный лес. Если во всю эту ерунду поверить, то только Вещий Ворон знает, где спрятаны сокровища трёх атаманов, та самая казна восставших казаков, в которую попал волшебный золотой. «Если его добыть, Дарёнка сможет загадать желание… Она вылечится, встанет со своего стульчика, будет ходить, и даже бегать, -- мысли Тобика путались в полудрёме, -- вот только бы вся эта сказка оказалась правдой…»
Тяжелее всего были размышления Дарёнки. Она ни сколько не сомневалась, что всё рассказанное сегодня старухой-крысой – чистая правда. Она тоже быстро связала рассказ со своим сном и с теми легендами про Туманный лес, что поведал Иван Никитич. Картина была ясная. Зря она рассказывала Тобику о своей мечте встать на ноги, зря говорила, что верит во все эти сказки. Теперь Тобик соберётся идти в этот ужасный Туманный лес, чтобы узнать у Ворона про клад, чтобы добыть для неё эту волшебную монетку, будь она не ладна… Допустить этого никак нельзя! Не надо, чтобы Тобик рисковал из-за неё, ни в коем случае! «Если он надумает, я отговорю его! Обязательно надо отговорить… Нельзя так…» -- сон путал мысли, а за окошком уже занимался скорый летний рассвет.
Хоть и мало пришлось спать в эту ночь Дарёнке, но приснилось ей такое, что поднялась утром она вся в слезах и сама не своя. Баба Нюра прямо обмерла, когда увидела:
-- Господи, Дарёнушка, ты чего? С вечера вроде хорошо всё было… Болит чего?
-- Нет, бабушка, ничего… Не болит, сон просто видела.
-- Ну чего ж из-за плохого сна так убиваться, мало ли, чего привидется, не всему же верить-то… Бог милостив.
-- Да он не плохой, баб, и не страшный… Наоборот. Прости, не могу я рассказать сейчас, -- Дарёнка говорила, а сама смотрела на Тобика. Он уткнулся в тарелку с кашей, кажется, вообще никого не видел и не слышал.
Рыжик уже по улице бегал. После завтрака выкатил Тобик Дарёнку на её стульчике во двор. Тут же подскочил к ним Рыжик:
-- Вы чего такие? Не выспались что ли? У меня важное сообщение. Раньше надо было рассказать, да как-то закрутились, я и забыл. В общем, я когда бегал в город за теми двумя следить, случайно наткнулся… Угадайте, на кого?
-- А мы с ним знакомы? – Дарёнка рада была отвлечься.
-- Вы слышали о нём.
-- Опять сказочный герой, что ли? – Тобику тоже стало интересно, -- это человек?
-- Нет!
-- Ваш страхозябрик опять где-то манную кашу лопал? – предположила Дарёнка.
-- Холодно!
-- Домовой, леший, водяной, земляной? Или какие там ещё? – Тобик и не надеялся угадать.
-- Совсем не то! Подсказываю: он меня поймал и стал выспрашивать, не завидую ли я, нет ли у меня спеси, алчности и так далее… Когда выяснилось, что нету, отпустил.
-- Да ладно! И ты молчал! Змей из Туманного леса – не сказка?
-- Ужасный трёхголовый огромный змей? Ты его видел, он тебя поймал, ты с ним разговаривал, и нам ничего не сказал? Рыжик, это правда ты? Или нам другую говорящую белку подсунули, скрытную и застенчивую?
-- Это я! Ни фига я не застенчивый, просто забывчивый! Змей не ужасный, обычная гадюка, и голова одна всего. Залез в рот Штырю этому, во сне, того начало колбасить, потом вылез и меня поймал. Случайно. Вообще не страшно было, я и забыл. А вчера Крисовну слушал – вспомнил. Он так по ночам лазит, которые грешные по его части – искушает, душит, жжёт…, ну, работает, в общем, с клиентами. Он так сказал.
Тобика осенило:
-- Слушай, Рыжик! Ведь это ты его потихонечку выследить можешь! Посмотришь, куда он под утро уползает, там и есть вход в Туманный лес. Я схожу, спрошу Ворона, где клад, найдём золотой Доброй Феи, и Дарёнка у нас ходить ногами будет!
-- Нет! – Дарёнка прямо закричала от досады, -- нет! Не надо ничего этого! Я не хочу ходить, я не буду загадывать никаких желаний никаким феям! Забудь это всё, прошу тебя! Если ты мне друг, забудь!
-- Ты чего? Я и думаю об этом как раз потому, что друг! Как же иначе?
-- А я как? Ты полезешь туда, где смертельная опасность, а я сидеть буду? Кто я после этого? Не пойдешь ты никуда. И Рыжик следить ни за кем не будет! Просто потому, что мне никакого этого чуда не надо! Вы мне нужны! Живые и здоровые!
-- Я хожу, куда хочу! И у тебя разрешения не спрашиваюсь! Рыжик, проследи, пожалуйста, куда уползает этот змей. Я просто хочу туда погулять.
Рыжик всё время этой перепалки сидел, съёжившись и поджав хвост. Теперь пришлось говорить. Он начал не сразу:
-- Знаешь, извини! Я тут согласен с Дарёнкой. Змей мне прямо сказал, что войти в Туманный Лес я не смогу. Дарёнка, понятное дело, тоже. Ты остаёшься один. Мне совсем не хочется, чтобы ты пропал навсегда в этом самом лесу.
-- Спасибо, друг называется! Вы все просто в меня не верите. Думаете, я струшу, сломаюсь. А я смогу. Надо будет – и без вас обойдусь.
-- Да верим мы в тебя! И не сомневаемся нисколько, что ты не струсишь и сможешь. Просто это смертельная опасность. Зачем так рисковать? Ну пойми же ты меня! – у Дарёнки опять навернулись слёзы.
-- Это возможность тебя вылечить и поставить на ноги. Единственная. Нет никакой опасности! Я ни на кого не обижаюсь, никому не завидую. Я не спесивый, не алчный. Ну, правда, просто подумай! Это всё не про меня! Чего бояться? Змей же Рыжика отпустил?
-- Ты вот прямо сейчас идёшь от нас к Обиде!
-- Это мелочи! Просто спорим! На самом деле я всегда с вами и за вас, сами знаете!
-- Она наверняка мастер своего дела, за любую мелочь уцепится и вытянет из тебя душу. Нельзя так рисковать!
-- Да нет же! Я в своём уме! Не позволю какой-то сказочной дряни себя облапошить. Чего она может? Просто по ушам ездить? Слушать не буду, да и всё!
-- А чёрный туман? Пропасть страха, которую невозможно пройти?
-- А я и не пойду туда. Всё, что мне надо, это спросить кое-чего у Вещего Ворона. А он там везде летает. Пройду белый и серый туман, пообщаюсь с этой бабой и со змеюкой, дойду до края пропасти и спрошу Ворона! Всё! В пропасть впотьмах не полезу, обещаю!
-- А он такой там прямо добренький, так всё тебе и рассказал. Мало ли, чего там ещё будет? Ты же сам понимаешь – это очень опасно!
-- Нет!
-- Хорошо, давай у бабушки спросим.
-- Ага, хитренькая, ясно же , что она за вас будет!
-- Ну тогда маму свою спроси!
-- Ещё лучше. Вообще до старости под замком тогда сидеть.
-- Не знаю. Давай спросим у Ивана Никитича.
Тобик задумался, ответил не сразу:
-- Давай. Хотя я всё равно сделаю так, как считаю нужным.
-- Да, конечно. Осёл – животное не упрямое, а принципиальное.
-- А будешь обзываться – вообще прямо сейчас туда пойду!
-- Куда?
-- Не знаю, куда!
-- И принесёшь то, не знаю что, да? Пошли в школу.
-- Пошли.
Тобик покатил Дарёнку по дороге в школу. Рыжик поскакал следом. Шли молча, насупившись. Даже ясный летний день, расплескавшийся вокруг яркой зеленью и синевой, никто не замечал. Вслед им молча, задумчиво смотрел старый ослик Боцман. А потом он грустно улыбнулся. Сейчас только он один понимал, что вся ссора из-за любви друг к другу, простодушной, чистой и детской. Обиды эти растают, как лёгкое облако под вечер на голубом небосклоне.
Как обычно, появился вдали, около церкви, Иван Никитич, в солдатской гимнастёрке, сапогах и с потёртым портфелем. Стали появляться школьные стены, парты и доска. Учитель вошёл в класс и внимательно посмотрел на учеников:
-- Садитесь, пожалуйста. Даренка, а чего это ты на слезах?
-- Мы с Тобиком поссорились. И я сон видела.
-- Вот так новости. Ну, сначала расскажите, чего вы не поделили?
-- Он в Туманный лес собрался. Из-за меня.
-- А прекрасные дамы -- они такие. Доведут, ещё и не туда убежишь. Ну, хватит страдать. Давайте спокойненько всё разберём. Почему вдруг именно в этот самый страшный сказочный лес?
Тобик стал с жаром объяснять:
-- Мы спасли старуху-крысу, оборотня. Она поведала нам про старое чудо, волшебную монетку, которая исполняет желание и спрятана в том самом кладе трёх атаманов, про который Дарёнка прошлый сон видела. Ну, помните, мы тогда Вас про этот лес спрашивали. Теперь получается, что надо пойти туда, спросить Вещего Ворона, где этот клад, найти монету, загадать желание, чтобы Дарёнка ходила, и всё! А про что она сегодня сон видела, она никому не говорит, плачет всё утро, и вредничает! Я же всё здорово придумал, а она – «Не буду желание загадывать, не пойдёшь никуда», -- и обзывается!
-- Ага, конечно, здорово он придумал, попрётся и пропадёт там из-за меня! А мы с Рыжиком помочь ему не можем! Не надо мне такого чуда! – Дарёнка старалась не плакать, но голос всё равно срывался, а слёзы сами по себе капали.
Иван Никитич смотрел на ребят, любуясь, по-доброму и с улыбкой:
-- Спасибо, ребятишки, порадовали. Когда так-то вы ссоритесь, значит, кое-чего мы стоим: и бабушка ваша, и мама Тобика, и маленько я, грешный. Всё ж не зря я тут обретаюсь-то… А вот если бы гнала Дарёнка тебя, Тобик, в тот лес, а ты идти не хотел, то было бы всё безнадёжно плохо. И меня бы здесь не было. Вот и подумайте: и ссора ваша пустая, и правы вы все вместе. Давайте спокойно, по порядку разберём. Первое тебе скажу, Тобик, -- задача состоит в том, чтобы сделать дело, а вовсе не в том, чтобы показать, доказать, и себя проявить. Будь ты в глазах окружающих хоть десять раз трусливый и слабый, а если задуманное доброе дело тобой сделано, ты всё равно победил. Рисковать и нестись сломя голову для героизма неизвестно куда совсем глупо. Надо всё сначала продумать и рассчитать. А тебе, солнышко наше Дарёнка, вот чего усвоить надо – как бы тяжко на душе не было, а близких обижать словами нельзя. Про тот лес не зря говорится, что в первом круге тумана Обида бродит. Нельзя к ней людей толкать.
Дарёнка вздохнула, утёрла слезинку на щеке:
-- Прости меня пожалуйста, Тобик. Никогда больше не буду тебя обижать.
-- И вы меня тоже простите, -- Тобик задумался, -- вы с Рыжиком мои единственные друзья!
-- Слова – это хорошо, ребятишки, но ещё лучше дела. Вот и подумайте, как свои слова подкрепить, -- Иван Никитич смотрел на Тобика.
-- Я пойду в этот Туманный лес только с вами. Будете меня у входа ждать. Без вас ничего делать не буду, обдумывать и решать всё будем вместе. Согласны?
-- Я очень даже согласен! – Рыжик, долго молчавший и грустивший, наконец-то повеселел, -- попробую Змея выследить.
-- А я не знаю. Думать и решать всё вместе – это согласна. А ещё я не знаю, как мне свои извинения делом подтвердить.
-- Расскажи сон, который сегодня видела! – попросил Тобик. -- Прошлый-то понятен стал, может, и этот чем-нибудь нам поможет.
-- Поможет. Поэтому и рассказывать не хотела, -- у Дарёнки опять слёзы покатились, -- я родителей своих во сне видела. Опять тот же самый дом, который часто мне снится, под соломенной крышей, с резными наличниками и расписными ставнями. И вот вхожу я в этот дом. У входа сидит статный, с бородой мужчина в белой вышитой рубахе, и мастерит за столом что-то. А иду я своими ногами, и легко мне так, будто дома я. А дальше, в горнице, сидит за прялкой молодая красавица-женщина, сарафан красный, узорчатый, а волосы русые голубой лентой убраны. А на прялке её узор нарисован такой же, как я вышиваю сейчас: посреди деревце с золотыми яблочками, а с боков две птицы райские, затейливые и яркие. И говорит мужчина женщине: «Смотри, Марьюшка, как дочка наша выросла, какая красавица стала, ровно, как ты у меня!» А женщина на меня поглядела, ласково так, как мать только родная может, да и говорит мне: «Возьми, доченька, шерсти белой, вымой её, расчеши, в кудельку сложи. А потом спряди из неё пряжу на веретене бабушкином, смотай её в клубочек, да под подушку до времени спрячь. А как пойдёт братец твой названный в Лес Туманный, ты ему тот клубочек дай. Он его из беды выведет!» А я плачу, да говорю: «Где же ты, мамочка?» А она и отвечает: «Не ищи нас, доченька, и не плачь, родимая! Уж не увидеть тебе нас на земле, а только во сне…» -- Дарёнка не могла больше рассказывать, закрыла лицо руками и плакала.
Тобику стало горько и стыдно за то, что он заставил Дарёнку рассказывать этот сон. Рыжик залез на плечо Дарёнке и говорил что-то, пытаясь её утешить. Подошёл Иван Никитич, погладил плачущую девочку по волосам и тихонько сказал:
-- Так уж случилось, видно, Дарёнушка, что нет их на земле. Смирись, посмотри на меня – ведь и меня тоже нет. Когда-нибудь вы глубоко поймёте, точнее, почувствуете, что тот, кто любит вас, кто отдал вам всю свою жизнь без остатка, не умирает для вас и живёт, пока жива ваша память и он вам нужен. Ведь я, и эта школа – это просто память, живая память вашей бабушки, и всех тех, кто учился здесь когда-то. Я нужен вам – и вот я здесь. И они, твои родители, всегда будут с тобой, пока жива твоя память. Не плачь, живи и помни!
Раздоры быстро забылись. После школы вместе хлеб пекли, а назавтра собрались снова на рыбалку, на то же самое место. Рыжик вечером убежал в город, чтобы попытаться Змея выследить и вход в Туманный лес найти. А только не вышло у него ничего. Змей всю ночь по городу ползал, искушал разных негодяев, подбивал их на всяческие злые дела. Оказалось, что чёрную гадюку тёмной ночью усмотреть невозможно, сколько не прыгал Рыжик, а след Змея всё равно терялся.
Рано утром Тобик с Дарёнкой и Боцманом поехали на рыбалку. Чуть стало светать, были уже на знакомом месте. В той тихой заводи, откуда в прошлый раз щуку вытащили, расцвели белые кувшинки.
-- Ух ты, красота какая! – Дарёнка, сидя в тележке, с восторгом разглядывала нежно-белые, нарядные цветы, ярко сияющие на фоне тёмно-зелёных листьев.
-- Хочешь, я сплаваю, сорву тебе? – предложил Тобик.
-- Нет! Не надо! Пусть они там, на воде, живые будут! Такую красоту нельзя трогать.
Немного подальше, за камышами, раздался тихий плеск. Изумлённые ребятишки вдруг увидели, как совсем рядом, прямо за кувшинками, выплывает на чистую воду пара белых лебедей. По зеркальной водной глади, украшенной цветами, двигаясь ровно в такт, плыли две белоснежные птицы. Блестит жемчужным отливом оперение, горделиво изогнуты лебединые шеи, движения неспешны и полны достоинства. Посмотрели умными глазами прекрасные птицы на Дарёнку и Тобика, и вдруг махнул крылом ближний лебедь, показав на заросли тростника. А потом поднялись они, и так же, вместе, улетели высоко в синее небо. Зачарованно, долго смотрели дети им вслед. Рыбалка была забыта. Тобик подошёл к тем зарослям, на которые показал лебедь, раздвинул тростник руками, а там лежит холстинный свёрток, а в нём белая овечья шерсть.
-- Дарёнка, это, похоже, тебе на рукоделие!
А Дарёнка не могла и слова вымолвить, до того поразило её прекрасное видение:
-- Тобик, это правда было? – не сразу спросила она, -- ты их тоже видел?
-- Конечно! Вот из этого тебе надо на бабушкином веретене пряжу сделать, ясно же!
-- Давай сегодня рыбу ловить не будем. Я домой хочу.
-- Пойдем, бабушке всё расскажем. Интересно всё у нас складывается.
-- И красиво, прямо как в сказке…
И покатил Боцман свою тележку обратно, домой. Никто не жалел, что на этот раз без рыбы. Дарёнка сразу за работу принялась, Тобик помогать ей стал. За делом про всё рассказали бабушке Нюре:
-- Это ить надо… Ох ты, господи, жизня… А Иван-то Никитич правду всё сказал, лучше и не скажешь. Ничего… Мне сколь Бог жизни дасть – вся ваша. А как приберёть – дальше сами. Садись прясть, Дарёнушка, стало быть, так надо, -- и не хотела баба Нюра, а слёзы всё ж пробились. Кудельку с расчёсанной белой шестью привязала бабушка к стулу, и веретено старенькое своё дала.
Долго ли, коротко ли, а две недели прошло. Тобику надо было на время возвратиться в город. В школе устраивали летнюю отработку, подошла его очередь. Мама приехала на такси и забрала Тобика домой. Рыжик остался в Отрадном, но в город обещал наведываться.
Сестра Алёнка возвращению братца очень обрадовалась. Играть она предпочитала с ним, а не с подружками. Мама чем-то всё время была расстроена, а дядя Миша выглядел ко всему безучастным. Он или спал, или сидел с пивом за телевизором. Разговаривали мало. Только на второй день Тобик узнал от мамы, что отчим остался без работы. Организация его развалилась, всех уволили и зарплату не отдали. В городе работы не находилось. Дядя Миша собирался уезжать в Москву на заработки, а мама этого не хотела. Жизненный тупик сказался на семье плохо, начались разлады. Тобик даже радовался, что из дома надо было уходить утром в школу, поливать там клумбы и подметать дорожки. А вечера занимали игры с Алёнкой. Погода испортилась. Похолодало, иногда моросил мелкий дождь. По утрам на улице стоял густой туман. В последний день своей отработки Тобик гулял во дворе дотемна. Возвращаясь домой, он заметил, что с дядей Мишей разговаривает какая-то женщина. Издали она просто поразила мальчика своей красотой: стройная, одета в красивое платье, черты лица правильные и выразительные, длинные русые волосы, -- всем взяла незнакомая прелестница. Видно было, что и дяде Мише очень она нравится. Подойдя поближе, Тобик рассмотрел выражение её лица. Оно всё портило – в нём не было никакого душевного тепла. С губ не сходила улыбка, а глаза оставались пустыми и равнодушными. Медовым голосом она говорила дяде Мише:
-- Утром, ещё до рассвета, ляжет густой туман. Выходи ко мне, Мишенька, я буду ждать тебя!
Тобик очень ясно расслышал это окончание разговора. Слова его удивили. Даже ребёнку известно, что свидания ранним утром как-то не приняты. Да и сам нездешний и странный вид этой красавицы казался подозрительным. Тобик никому ничего не сказал, но сам решил посмотреть, что будет утром. Догадка о том, кто на самом деле эта женщина, не давала ему покоя. В достоверность легенды про Туманный Лес он уже ни сколько не сомневался.
В четыре утра хлопнула дверь. Тобик быстро оделся, и хотел уже было выйти следом за дядей Мишей, но тут проснулась Алёнка:
-- А ты куда? Я не сплю! Убегаешь из дома опять?
-- Нет! Алёнка, я во двор на минуточку. Спи! – Тобик говорил шёпотом, чтобы не разбудить ещё и маму.
-- Не верю! Бери меня с собой, а то мамку разбужу!
-- Ладно, давай, одевайся быстрее!
-- А мы в деревню убежим, как ты в прошлый раз?
-- Да нет, погуляем чуть-чуть и вернёмся!
-- Так не интересно!
-- Давай скорее, чего ты копаешься! – Тобик кое-как надел на сестрёнку кофточку, застегнул невпопад, -- пошли, некогда!
Когда наконец вышли на улицу, было едва различимо в тумане, как дядя Миша и та вчерашняя красавица куда-то уходили. Алёнка закричала во весь двор:
-- Папа, ты куда?
Дядя Миша вздрогнул, как ужаленный, обернулся, его рука выскользнула из руки красавицы:
-- Алёнка… Тобик… А вы чего не спите? Вам кто разрешил на улицу выходить?
-- А ты куда? – так же громко и настойчиво повторила Алёнка.
-- Я… Мне тут вот надо… -- дядя Миша не знал, что сказать, -- я вернусь скоро, домой идите!
Тобик почувствовал, что дело плохо:
-- Алёнка, эта тётка очень злая и страшная, -- шепнул он сестрёнке, -- его надо задержать!
Детское сердечко Алёнки тоже почувствовало что-то опасное рядом с отцом:
-- Папа, папочка, не уходи с ней, я тебя люблю, мы все тебя очень любим!
И тут женщина-красавица начала сладким, нежным голосом:
-- Не слушай её, Мишенька! Они тебя совсем не любят. Ты им нужен, только чтобы приносить в дом деньги. Жена твоя тебя не любит. Она любит того, отца мальчишки. Ты для своей жены как дойная рабочая скотина. А мальчишка этот тебе вообще чужой. Посмотри, он даже папой тебя ни разу в жизни не назвал. И девчонка, она только к матери привязана. Скажи, девочка, правду папе, ведь это мама тебя послала в такой ранний час за отцом следить?
-- Нет, мама спит! Вот я пойду сейчас, и всё ей расскажу! Ты злая, тётенька!
-- Врёт тебе она, Миша! И это ты вот ради них всю жизнь на стройке здоровье гробил? Не стоят они того! Вот ты сейчас без работы остался, и сразу для них для всех плохой стал. Пойдём, там, в тумане, не надо убиваться, вкалывать на работе с утра до ночи. Там никто не скажет тебе, что денег мало приносишь. Там, со мной, всё хорошо у тебя будет. И пива вволю. И я рядом. Дай руку, Мишенька! Один шаг ещё! Пойдём!
-- Папа, папочка, не верь ей, она убьёт тебя! – у Алёнки слёзы брызнули из глаз, она кричала, хватала отца, пыталась оттолкнуть его от красавицы. Настроение маленькой любимой сестрёнки до того передалось Тобику, что он тоже закричал:
-- Дядя Миша! – потом слегка осёкся, -- папа! Папа, это Обида, она заманивает людей в туман, из которого нет выхода, не давай ей руку! Только не давай ей руку!
Мужчина очнулся, дико озираясь, оттолкнул Обиду, взял на руки дочку и молча, не оглядываясь, пошёл домой.
Тобик остановился в нерешительности. Раздумывал он недолго: «А, была, не была», -- подумал:
-- Тётенька! Вы очень красивая! И такая добрая… Я с вами хочу. Только не сегодня.
-- Вот так новости… Мамочка не любит? Отчим за пивком гоняет? Я всё про тебя знаю, мальчик. Иногда ты, и правда, бываешь мне интересен. Вот только мал ты ещё…
-- Возьмите меня с собой завтра. Я в деревне буду. Вы мне очень понравились!
-- То-то ты так орал, отчима со мной не пускал. Чего-то не верю я тебе.
-- Ну, а что вы теряете? В вашем тумане ребёнок-то быстрее заблудится, чем взрослый.
-- А что же не сегодня-то? Я здесь, вот он, Туманный Лес! Давай руку, пойдём, ты ведь правда этого хочешь?
-- Да я бы с радостью сейчас с Вами пошёл, но я слово дал, сделать ещё кое-чего завтра надо… Я ведь с вами навсегда уйду, неохота обманщиком здесь оставаться, чтобы плохо думали про меня…
-- А какая тебе разница? Они тебя не ценили, обижали. Чего про них думать?
-- Нет, не могу я так… Завтра! Я весь только Ваш!
-- Ладно, уговорил. За деревней, у речки туман завтра будет. Там на рассвете меня жди.
Красавица нежно пролепетала последние слова, фальшиво улыбнулась и растаяла в тумане.
-- Если меня Дарёнка раньше не убьёт… Да-а! Всё сходится! Вход в Туманный Лес нашёлся! Ай да я!
Тобик в прекрасном настроении вернулся домой. Маме решили ничего не говорить. Правда, Тобик был уверен, что Алёнка сразу всё расскажет. Но это уж забота Дяди Миши. Главное – вернуться сегодня в Отрадное, и уговорить Дарёнку и Рыжика пойти утром на свидание, в туман к этой несчастной злой красавице. Впрочем, Рыжика уговаривать точно не придётся! Как ни странно, Тобик сразу уснул, а проснулся уже к обеду.
После работы мама отвезла его снова в Отрадное. В такси спросила:
-- Ты чего такой серьёзный, как будто на экзамен тебе завтра?
«Пожалуй, и в самом деле у меня экзамен будет…» -- подумал Тобик. А ответил:
-- Наверно, спал слишком долго. Привык в деревне рано вставать.
Когда вошли в дом, помня бабушкину науку, Тобик перекрестился. Мама с удивлением заметила:
-- О, как тебя баба Нюра натаскала. А я уж и забыла правила этого дома. Принимайте внука на побывку! – вернулась в такси и уехала.
Чего это мать-то не зашла даже? – удивилась бабушка.
-- А, семейные проблемы. Дядя Миша без работы остался. Думают, придётся в Москву переезжать. Там деньги платят.
-- Эх, Господи, чего твориться… Тама плотють… тута гробють. Совсем свихнулися, как в энтой сказке про дурака-хозяина.
Дарёнка выехала из спальни на своём стульчике:
-- Тобик! Я по тебе соскучилась! Бабуль, расскажи за ужином…
-- Садитеся, и каша нынче не сладкая, и сказка тож.
Странное дело, как только вошел Тобик в избу, как будто душа у него на место встала. Тихо. Спокойно. На столе тикают часы. Пахнет горячим домашним хлебом и парным молоком. В красном углу иконы на вышитом белом рушнике. Над кроватью – фотографический портрет Есенина, на подоконнике – выцветший номер журнала «Крестьянка» за восьмидесятый год. Как будто он, Тобик, здесь и родился, и всю жизнь прожил, и всё с рождения его, а раньше и с рождения отца его также и было…
-- Была у старшого-хозяина большая-пребольшая семья: сыновья-работники да дочери-мастерицы. И изба была огромная – почитай, больше полсотни комнат, да ещё с клетушечкой. Жила семья дружно: трудились сообща, а за стол есть садились -- всем старшой одной мерой отмеривал, никто в обиде не был. Дивились люди, и завидовали такому достатку да разумности. Жил сам старшой в клетушечке, а с ним ещё немногие, а все-то другие – в большой избе по разным горницам да светёлкам: привольно и спокойно. Никто никому не мешал. Но, видно, чужая воля злая одолела, ай сам старшой умом одрях, да только вздумал он тем из детей, что с ним в клетушечке жили, за обедом больше каши подкладывать, чем всем прочим. То делили котёл поровну, а теперь одним – по ложечке, а другим – по десять. И стали сыновья-работники да дочери-мастерицы думать: «Как же так-то, работаем мы все по-прежнему одинаково, а кормит отец-хозяин только тех, кто живёт с ним в клетушке, а мы, в большой избе, всё впроголодь!» И решили они все к отцу переселиться, в его клетушечку малую, чтобы вдоволь каши есть. И переселились. Стоит изба пустая, ветер в горницах гуляет, а народ-то весь в одной клетушечке ютится, как селёдка в бочке. Прослышали соседи, что изба-то у дурака-хозяина стоит пустая, пришли да поселились. Живут, радуются, дурака хвалят. А в клетушечке-то от тесноты да духоты начались меж братьями раздоры да драки. Когда -- сами дерутся, а когда и дураку-хозяину тумаков попадает. Вздумал он назад всех детей по избе расселить, да поздно – там уж чужие живут. Так и брехали да дрались, пока совсем клетушку по брёвнышкам не разнесли, и старшого-дурака порешили. Тут и сказке конец, и царю в Москве венец.
Каша с молоком всё ж вкусная была. А Тобик всё думал, что-то завтра будет, шепнул Дарёнке:
-- Я вход в Туманный Лес нашёл!
-- Ну и где он оказался?
-- Как обычно, всё проще, чем думали. Войти можно в любом месте, где туман. Да только надо, чтобы Змей туда завёл, или Обида за руку взяла, и привела. По-другому никак.
-- Значит, мы туда никогда не попадём, нечего и думать.
-- Почему? Я уже с Обидой договорился. Она сегодня с утра к Дяде Мише приходила, с собой заманивала. А мы с Алёнкой вышли, она как давай орать и плакать, дядя Миша и опомнился. Тут я: «Возьмите меня, тётенька, с собой,» -- говорю, она и клюнула. Завтра на рассвете у меня с ней свидание. Она сказала, что в низине над Хопром туман будет!
-- Ты совсем с ума спятил? Какое свидание? Ты же обещал… Она – зло страшное!
-- Да помню я! Потому сразу и не пошёл! Все вместе пойдём! Клубочек главное дело не забыть. Я в него верю.
-- Ну, если вместе, тогда пошли! Я тоже верю, что пряжа моя не простая, выведет обратно!
-- Чего это вы там шепчетесь? Ай нашкодить чего собрались? – баба Нюра копалась у печки.
-- С утра на рыбалку собираемся! – нашёлся Тобик. Врать, конечно, было нехорошо и стыдно, но другого выхода не было. Дарёнка с укоризной покивала головой. Тобик пожал плечами: «Ну, а как иначе-то?»
Поздно вечером прибежал Рыжик. Он всё пытался Змея выследить:
-- Ух, сколько же негодяев в городе! И в лачуги он лазит, и в особняки, а потом пропадает, как сквозь землю, и всё тут! Я уж замучился его выслеживать, всех грешников наперечёт знаю…
-- Конец твоим страданиям, Рыжик! Я вход в Туманный Лес нашёл, завтра на рассвете идём! Ты с нами?
-- Какие могут быть сомнения? Конечно, с вами!
Ночь пролетела незаметно. Проснулись, как будто и вправду на рыбалку – без будильника, ни свет ни заря. Тобик сноровисто Боцмана запряг, умная животина понял сразу, что поход особенный и опасный. Пересела Дарёнка в тележку, Рыжик запрыгнул ей на коленки, и отчалили. День выдался пасмурный, светать всё не хотело, будто природа сама говорила ребятишкам: «Подумайте ещё хорошенько, я вас не тороплю!»
Дарёнка начала разговор первая:
-- Тобик, а какая она, эта Обида?
-- Очень красивая. Как на картинке. Только выглядит как-то не по-настоящему: говорит ласково, а холод пробирает, улыбается, а глаза тоскливые.
-- Она же чудовище. А ты говоришь – красивая… Как будто нравится она тебе. Давай не пойдём, пожалуйста! Я боюсь очень!
-- Знаешь, я почти уверен, что она тебя не возьмёт, а только меня одного. А вы с Рыжиком клубочек с волшебной пряжей держать будете здесь, на берегу.
-- Так я за тебя боюсь!
-- Главное, чтобы она этот клубочек раньше времени не увидела. А то поймёт, что я её обманываю, и всё пропало. Может, вы… это… спрячетесь как-нибудь, чтобы она вообще вас не видела.
-- Ты меня слышишь? Давай назад повернём! Мы вместе договаривались!
-- Ну, а если не получится вместе, что тогда? Отступать, что ли? Я её видел, Рыжик Змея видел, ничего страшного! Пойми, сколько я со всякой нечистью общался, всё время так: сначала страшно, а потом – ерунда. Я когда первый раз ворону эту, Карловну, увидел, всю ночь не спал, всё думал, какая она страшная, какое зло может нам с Рыжиком причинить… Потом, когда про крысу, Крисовну, узнал, то же самое. А оказалось – обычные чокнутые старухи, грызут семечки, превращаются, залезли в собес, пенсии себе поддельно оформили, живут, брешут между собой… Простые оборотни, ничего страшного. И эти, Обида со Змеем, так же: они могут по своей части зло причинить. Но ты же меня знаешь – разве я их клиент?
-- Ну да, не страдаешь от пороков вроде… А всё равно злодейку красавицей называть нельзя! А главное – ещё раз пообещай мне, что в чёрный туман, в пропасть страха не полезешь! Никогда не полезешь, что бы там не случилось!
-- Обещаю! Даю слово! Пообщаюсь с этой дамой, потом с рептилией, спрошу Ворона про клад – и сразу назад! Всё просто и никаких страстей! Правда, Рыжик?
-- Ты слово дал! Помни! И клубочек из рук не выпускай!
-- Ещё один! Всё со мной хорошо будет, вот увидите!
За разговором не заметили, как спустились в низину и оказались сразу у края густого тумана. И тут из него во всей красе появилась дева Обида:
-- Ждать заставляешь, кавалер малолетний! О, да ты не один! Что же это за свита у тебя такая?
-- Здравствуйте, тётенька! Вот, узнали, что я к вам иду, тоже захотели!
-- Друзья?
-- Нет, что Вы! У меня друзей нет! Поэтому я и хочу к Вам. Так, знакомые. По-правде, терпеть их не могу! Вечно за мной таскаются. Говорят, тоже… обижают их.
-- Нет уж. Зверинца и детсада мне точно не надо! Подите вон! А с тобой, милый мой мальчик, у нас прогулка. Давай руку, золотко моё! Только я тебя пойму, только меня люби и слушай! – до того елейно, сладко всё это красавица проворковала, что Тобик аж покраснел до ушей. Опомнившись, тихонько пожал руку Дарёнке, оставил у неё начало волшебной пряжи, и, разматывая клубочек, уверенно шагнул в туман.
Красавица протянула Тобику белую, всю в золотых перстнях, нежную ладонь. Мальчишка не раздумывая, быстро ухватил её. Шаг. Ещё один. Земля ушла из-под ног, Тобик куда-то провалился и упал. Клубочек выпал из руки и покатился. В молочно-белом тумане ничего не было видно, Тобик вслепую стал лихорадочно шарить по земле. Острые камни. Песок. Причудливые корни мёртвых деревьев, опять камни… И вот – рука наткнулась на что-то мягкое и тёплое. Он, клубочек! Не пропал! Уверенность вернулась к Тобику, он быстро поднялся на ноги:
-- Тётенька! Вы где?
-- Ха-ха-ха! Глупый маленький щенок! – раздалось прямо над ухом, -- мамка обидела? С сестрёнкой поцапался? В школе отлупили? И за такие-то мелочи жизнь разменял! Ничтожество!
Красавицу как подменили. Она торжествовала, ликовала, не стесняясь, выпустила наружу всё, что скрывала до этого. Куда девался медовый голосок, ласковый и нежный тон! Злоба вырвалась наружу. Глаза Тобика немножко привыкли к туману. Вокруг сухие уродливые деревья, колючки, острые скалы. Рядом – искажённое победившей ненавистью лицо красавицы:
-- Что заткнулся? Не ожидал?
-- Как раз именно так я себе всё это и представлял. Тётенька, это и есть Туманный Лес? Кстати, такой вот, настоящей, Вам быть больше идёт. Вы, как-то, живее, что ли… Не люблю, когда притворяются.
-- Ты что лопочешь, мальчишка? Ты ещё не понял? Гуляй! Отсюда нет выхода! Когда сдохнешь здесь от отчаяния и голода, тебя склюёт Ворон! Желаю тебе, чтобы это случилось побыстрее. Ты, всё же, чем-то мне понравился. Прощай!
-- А где этот самый Ворон? Я, вообще-то, к нему! – Тобик пошёл следом за красавицей. Клубочек стал разматываться.
-- Ты сумасшедший, что ли? Вот здесь люди обычно начинают метаться, каяться, звать на помощь… Давай уже, плачь, мне отдохнуть надо. Завтра другого дурака сюда тащить.
-- Отведите меня к Вещему Ворону, пожалуйста!
-- Вот заладил! Он потом, на падаль прилетит. Но ты его уже не увидишь! Плачь!
-- Не буду! Тут дальше где-то серый туман, а в нём Змей, который разными людскими пороками заведует, к нему пойду! До свидания! – и Тобик уверенно зашагал вглубь леса. Обида заподозрила что-то неладное. Никогда ещё так просто и спокойно здесь люди себя не вели. Она стала внимательно смотреть вокруг, и, наконец, заметила, что за Тобиком тянется нитка пряжи:
-- Это что ещё такое? – заорала Обида, -- ты играть со мной вздумал!
Она быстро повернулась назад, ухватила нить, стала рвать её, потом кусать, топтать ногами… Красавица просто бесновалась, но порвать нить никак не могла. Тобик засмеялся. Обида завыла:
-- Ах ты гадкий, проклятый мальчишка! Как ты посмел обмануть меня? Где ты взял шерсть небесных барашков? Кто держится за эту нить? Кто ты такой?
С красавицей случилась истерика. Она бросилась на Тобика с кулаками, споткнулась об камень, упала, снова вскочила, вся в грязи и колючках. Вопли и проклятия неслись сплошным потоком. Тобик спрятался за большой камень, и с интересом наблюдал за Обидой. Выплеснув последнюю злобу, она безжизненно села на пенёк и зарыдала. Прекрасное, всесильное злобное чудовище просто сидело, согнувшись, закрыв ладонями лицо, и плакало, как обычная девчонка. Длинные русые волосы спадали почти до земли, тихонько подрагивая от плача. Тобик подошёл и погладил её по этим прекрасным волосам:
-- А там, люди, они так и описывают Вас в легендах, что Вы вся в чёрном, всё время плачете, и что Вы… невзрачная очень. Врут, в общем… На самом деле Вы очень красивая. Я такой красавицы ещё никогда в жизни не видел. Не плачьте! И не обижайтесь на меня!
-- Я? Я – обижаться на тебя? Да ты знаешь, вообще, с кем разговариваешь? Я тысячу лет заманиваю сюда людей, я губила их и буду губить, и тебя вот, тоже… -- на минутку Обида опомнилась, вернулся приторно-сладкий голосок, -- милый мой мальчик, я пошутила! Я с тобой, здесь нам будет хорошо, никто тебя больше не обидит, я всегда пойму тебя, я ласковая и нежная! Давай будем вместе, брось этот клубок, отдай его мне, давай вдвоём порвём эту нитку! Здесь, у тебя будет всё, что ты захочешь…
Тобику надоело это слушать:
-- Тётенька! Я, конечно, маленький и глупый, но всё же не до такой степени! Ну сами же видите, я ни на кого не в обиде. Бывало, конечно, но не так, чтобы сюда к Вам бежать. Смиритесь, я – не ваша жертва.
-- Ну извини. Попробовать стоило.
-- Ага, работа такая. Понимаю. Тысячу лет изо дня в день одно и то же. Как Вы тут с ума не сошли? Или всё-таки.. того…
Красавица снова заплакала:
-- Маленький гадёныш! Какое твоё дело? Чего тебе здесь надо? Ты кто: маг, чародей, волшебник? Чего ты ко мне пристал, чудовище?
-- Я Тобик! Самый обычный мальчик. Понимаете, у меня сестрёнка, Вы её видели, там…
-- Не называй меня на Вы, я ещё не старая, как видишь!
-- А, ну да, какая-то тысяча лет… Ладно, раз хотите… хочешь на ты – пожалуйста! Так вот Дарёнка – она не ходит. Осталась одна надежда – на чудо! Есть на свете одно старое волшебство, мы о нём случайно узнали. Когда-то Добрая Фея подарила одной девушке на свадьбу монетку, которая может исполнить одно любое желание. Достаточно взять эту монетку в руку, и попросить. Тут же Фея желание исполнит. Но всё дело в том, что эта монетка попала в клад трёх атаманов, на который наложил заклятье Вещий Ворон. Он знает, где те сокровища, где та самая волшебная монетка. Я иду к нему, чтобы спросить. Вот и всё. Я бы никогда не стал Вас… тебя обманывать, но другого пути в Туманный Лес нет, сама знаешь. Прости меня. Шерсть принесли лебеди, а Дарёнка из неё пряжу спряла. Она и ждёт меня там, а с ней друг мой, Рыжик, и Боцман.
-- Твои лучшие друзья: девочка-инвалид, белка и осёл?
-- Да!
-- Вот наказание! Как же с тобой трудно-то… И Змею ведь непросто будет, с таким набором… Чуяла я, что-то здесь не так! Ох! Не хотела с ребёнком связываться! Будь ты хоть на пять лет постарше, был бы мой! Никуда бы не делся! Глупое дитё, ты просто не представляешь себе, куда ты попал! Я – только начало! Иди, иди! Там ещё много чего впереди! Не достался мне – попадёшь в пасть к Змею!
-- Поживём – увидим! А куда идти-то?
-- Прямо! Я провожу, так и быть!
Красавица, видимо, смирилась со своей неудачей. Ругаться и наигрывать слащавую доброту она больше не стала, молча взяла Тобика за руку и повела вглубь леса. Полная тишина нагоняла тоску. Из тумана выплывали причудливо изогнутые мёртвые деревья и большие дикие камни. Шли медленно и осторожно. Тобик решил, пользуясь моментом, разузнать побольше:
-- Как-то тоскливо тут у вас. Ничего живого. Как вы сами-то со скуки не умерли?
-- А нас людишки развлекают. А Змея с Вороном ещё и кормят. Сам сейчас увидишь.
-- А вот этот Ворон, он как, разговорчивый?
-- А ты, я смотрю, всё свою линию гнёшь. Ох же и упрямый ты мальчишка! И отчаянный. Твёрдым мужиком будешь, если доживёшь. Сказать по-правде, со скуки может и скажет он тебе чего-нибудь, но не просто так. Затеи его потерпеть придётся. Да только ты ещё сначала ползающего братца моего пройди. Он пострашнее меня будет. Сейчас гляди, не обделайся, -- Обида остановилась и громко закричала: -- Зме-ей! Хватит спать, пора жрать! Забрёл тут один, маленький. Не по моей части. Сам по себе ничем не силён, щенок сопливый. Но стоит за него какая-то большая сила. Замучилась я с ним. Выручай, может, у тебя чего получится.
Тотчас прямо перед Тобиком туман стал из белого серым. Мальчишка шагнул вперёд, и тут же его захватил и обвил с ног до головы хвост огромной чёрной змеи:
-- Ай! – толстый скользкий жгут сжимал всё сильнее, стало очень больно, -- Змей! Здравствуйте! Я всё равно убегать от вас не собираюсь, отпустите, пожалуйста!
Никогда ещё вежливые слова не давались Тобику с таким трудом.
-- А-а-а! – зашипел Змей где-то далеко, -- вот времена настали! Добыча сама в пасть лезет! И ползать никуда не надо! Давно по мою душу сюда богатыри не захаживали! Я уж думал, перевелись они на Руси совсем. А теперь вижу – измельчали, но всё ж попадаются!
Зловещее шипение на минуту прекратилось. Ничего не видно, ничего не слышно. Тобик скован ужасным змеиным хвостом, пошевелиться невозможно. К горлу комком подступило отчаяние. Что же делать? Мальчишка стиснул зубы и не выпускал из рук клубочек. На него вся надежда! Вдруг из тумана прямо перед лицом возникла огромная чёрная змеиная морда. Пустые, бессмысленные жёлтые глаза, раскрытая красная пасть с ядовитыми клыками, длинный раздвоенный на конце язык и отвратительная вонь. Как ни сильно был сжат Тобик хвостом этой ужасной твари, его всё же передёрнуло. Пришлось крепиться изо всех сил, чтобы не вырвало. А Змей продолжал:
-- Где твой меч? Готовься! Сейчас проглочу!
-- Какой меч? Вы меня с кем-то путаете! Вы посмотрите повнимательнее, я не богатырь, я вообще юный натуралист, мы зверюшек защищаем, а не убиваем. Я не сражаться к Вам сюда шёл, а просто мимо проходил, а Вы хватать сразу! Вам привет от Рыжика! Помните, бельчонок, тогда, в городе! Я его друг, Тобик! А Рыжик говорил, что Вы маленький. А Вы вон какой огромный! Удивительно! Вы редкое создание! Как Вам удаётся так менять размер? А почему от Вас так… пахнет сероводородом?
Змей захлопнул пасть, стало немножко полегче дышать. Жёлтый глаз уставился на Тобика и сверлил взглядом. Видно было, что Змей что-то напряжённо соображает. Наконец он снова раскрыл пасть, но заговорил уже не злым шипением, а самым обычным человеческим голосом:
-- Выползаю и распадаюсь на тысячи мелких гадюк. Очень много клиентов, приходится разрываться, чтобы везде успеть. Завидуют. Жадничают. А сейчас особенно по части понтов народу много приходится искушать: высокомерят, презирают, себя возвеличить стараются. Ужас. А у каждого его порок подогреть надо, усилить! Это же какой объём работы, и всё на мне! Ты вот ещё сюда припёрся, отдохнуть не даёшь. А воняет потому, что диета у меня такая – одними негодяями питаться приходится. Гнилые людишки.
-- То есть, у Вас недостатка в еде нету? Может, отпустите меня… Мне к Ворону надо, поговорить.
-- Я вспомнил! Я тебя знаю, мальчишка! Те два ханыги, мои любимые клиенты, ведь это я их направил туда, где ты железки сдавал! А ты, я вижу, живой, здоровый… Чего, не справились они, что ли?
-- Да как Вам сказать… В общем, они старались. А Ворон тут далеко?
-- А-а! Жжёт мне хвост что-то! Что у тебя в руках?
-- Обида сказала, шерсть небесных барашков. Лебеди прямо с неба принесли, а Дарёнка из неё пряжу сделала. Клубочек.
-- Хитро! А на вид просто глупый щенок. Вот и верь после этого вам, людям. Ты, значит, готовился со мной увидеться?
-- Люди про Вас много всякого говорят… Меня учили сначала думать, а потом делать.
-- Стало быть, ты уверен, что по моей части пороков в тебе нету?
-- Я так думаю.
-- А я вот не верю! Ты же всё-таки не белка, а человек. Должна быть гниль в душе. Вашего брата без этого не бывает!
-- Ну, не знаю. Я ещё маленький. Вы же мастер по искушению человеков, Вам виднее.
-- Да, я всё про тебя знаю. Каждый шаг, каждую мысль!
-- А как Вам это удаётся, если не секрет?
-- Работа у меня такая. Вот ведь с тобой незадача – я клубочек этот сожрать не могу. Я от него сдохну. И отнять у тебя его тоже не в моей власти. Давай так: если нахожу я гниль в твоей дитячей душонке, ты клубочек бросишь, а если нет, провожу я тебя до Вещего Ворона. Идёт?
-- Согласен. А почему этот клубочек для Вас такой опасный?
-- Много будешь знать – слишком сильным станешь.
Мерзкий толстый чёрный жгут, который обвивал Тобика от шеи до ног, начал потихоньку разматываться. Тобик расправил плечи и вдохнут полной грудью:
-- Спасибо, а то руки и ноги затекли совсем.
-- А что же ты не беспокоишься, наглец? Думаешь, в тебе ни одного изъяна нету?
-- Да полно. Только не по вашей части.
-- Например?
-- Ну, я, это…, боюсь…, вру иногда, для пользы дела, обижаюсь, сомневаюсь, раздражаюсь… Хватит, или ещё?
-- Чего-то не видно, чтобы ты боялся.
-- Меня один умный человек научил -- с врагами не делать того, чего они ожидают. Вот я страх от Вас и скрываю.
-- Ага! Лицемеришь, значит!
-- Ну я же Вам всё сам рассказал. А потом – с врагом это военная хитрость.
-- Я вижу, хитрости у тебя много. Ты ведь у нас сейчас на рыбалке. Обманул бабушку?
-- Вернусь – всё расскажу! – сердито пообещал Тобик. Даже в таком странно-ужасном месте просто бесило осознавать, что кто-то знает про тебя абсолютно всё.
-- Да! А ведь ты вчера лицемерил, когда отчима папой назвал!
-- Тогда я вообще не думал, само получилось. Его от Обиды спасать надо было. Алёнка так кричала, плакала. Она сестрёнка мне. Маленькая совсем. Вам этого не понять.
-- А ты ведь другой сестрёнке, той, которая вместе с белкой ждёт тебя перед Туманным Лесом сейчас, слово дал! Обещал клубочек не бросать! Как же, если проиграешь?
-- Не надейтесь, не проиграю! Вы ведь всё знаете, давайте, удивите ещё чем-нибудь, -- Тобик уже жалел, что он не богатырь и у него меча нет.
-- Ты Рыжику завидовал: как легко он к жизни относится, как ловко по деревьям скачет, какой он сообразительный…
-- Мелко для порока. Это же не чёрная зависть. Скорее, восхищение способностями, которых у меня нет.
-- А в классе твоём мальчишка, который тебя побил, Максим Бугаев, он ведь сильнее намного, его все уважают, Хрякина Анжелочка от него без ума… Завидовал? С тобой там даже никто не разговаривает!
-- Вот эти – точно Ваши будущие клиенты. Чему там завидовать? За их понты Вы их скоро со всем дерьмом сожрёте.
-- И что же, не хотелось, чтобы тебя все боялись, чтобы девчонки тобой восхищались! Подумай, классно же!
-- Безразлично.
-- Маленький ты ещё. Глупый. Трудно с тобой. А кто под подушкой сдачу ныкал? После пива для отчима, помнишь? Жадность, алчность! Вот я на чём тебя возьму!
-- Обломитесь. Я оттуда всё потратил. И не на себя. Даже за вырученные с металлолома деньги крысу выкупил. Зачёт? Нечем крыть? Или сейчас про краденого осла с тележкой будет?
-- Да-а… Что же с тобой, дурачком, делать-то? Мал ещё. Будь постарше – не вывернулся бы. А пока мне взять тебя не за что. Пошёл вон!
-- А где здесь Вещий Ворон, не подскажете?
Змей снова начал шипеть:
-- Не радуйся, щенок очкастый! Я своё ещё возьму! Иди за мной, там тебе точно конец!
-- Посмотрим. Пугать вы тут все мастера!
На самом деле от всех страстей Тобика уже внутри трясло. Он совсем не был уверен, что получится одолеть Змея. А теперь туман с каждым шагом становился всё чернее, но надо было идти вперёд. Цель уже близко! Змей зашипел во тьму:
-- Ворон! Ворон! Тут мальчишка. Сам пришёл. По твоей части. А я его одолеть не смог. Мал он ещё для моих искушений. И простодушный слишком. Уж ты не поленись, погуби его. Выручай, на тебя вся надежда, а то без ужина останемся!
Злобно прошипев последние слова, длинное чудовище развернулось, блеснув перед Тобиком чёрной змеиной кожей, и уползло обратно. Ещё один шаг, и впереди разверзлась бездна. Пути вперёд не было. Тишина и тьма. Тобик стоял над пропастью и грустно думал о том, что всё зря… Вдруг вдалеке резко раздался старческий каркающий голос:
-- Герой, а дороги здесь не будет! Шагай вперёд, а потом узнаешь, попал ты на островок, или провалился. Смелее, тропиночка-то есть, только её не видно!
Тобик опустился и попытался рукой нащупать твёрдую землю над пропастью. Её нигде не было.
-- Уважаемый Вещий Ворон! Я просто спросить Вас пришёл. В кладе трёх атаманов случайно оказалась волшебная…
-- Да знаю я всё! Не прикидывайся дурачком, мальчишка! Пройдёшь ко мне – отвечу на три любый твоих вопроса! А нет – не обессудь, валятся тебе в пропасти, на самом дне. Вот тебе первый шаг, чтоб ты не думал, что я тебя обманываю!
И тотчас в шаге от края пропасти Тобик увидел островок твёрдой земли. Не раздумывая, мальчишка сделал этот шаг. Но островок тут же отплыл от края ещё дальше. Теперь пропасть была со всех сторон. Ворон дико захохотал:
-- Ха-ха… карр… карр… Вот ты и попался! Решай! Вперед – тридцать три шага. Угадаешь их все, пройдёшь ко мне – и ты смелый человек, настоящий мужчина! Я отвечу на три твоих вопроса, и обратно перенесу. Повернёшь назад – надо угадать всего один шаг, и ты живой здоровый вернёшься домой! Как трус вернёшься, к бабушке и мамочке. Уж такая это пропасть: храбрецы вперёд падают, а трусы – назад. И все мне на корм идут. Думай, кто ты в этой жизни!
У Тобика кровь застыла в жилах. Надо же, так глупо поступить! Обещал Дарёнке не идти в пропасть… Поверил злобному волшебнику… Как же так… Что же теперь делать? Мысли путались, не хотели слушаться. Шагнуть вперёд, в пропасть, наудачу, как герой… Невероятно, чтобы повезло тридцать три раза подряд. Почти верная смерть. Нарушил данное слово и ничего не добился, а только сам пропал. Но зато проявил смелость. Повернуть назад… Расписаться в своей трусости… Один раз угадать шансов куда больше, чем тридцать три… Темнота и тишина…
-- Эй, Ворон! Я решил! Я делаю шаг назад.
-- Трус!
-- Я слово дал не идти в твою пропасть! Не тот случай, чтобы так рисковать!
-- Отговорки труса!
-- Плевал я на тебя! Ты просто гадкий обманщик! Ты заманил меня в ловушку, но я постараюсь выбраться!
-- И будешь жить со знанием того, что ты – ничтожный трусишка? Давай, шагай назад!
-- А чего это ты так хочешь, чтобы я пошёл вперёд? Больше вероятности поужинать? Я иду назад! – Тобик решительно шагнул, но островок вдруг приблизился к краю пропасти на шаг, так же, как был раньше. В пропасть упасть не пришлось, мальчишка опять оказался на твёрдой скале у самого края.
-- Ну вот, с тобой всё ясно! Гуляй домой, крути клубочек. Смелые дела не для тебя.
-- Найду другой способ помочь Дарёнке, обойдусь без тебя! Зато я слово не нарушил, и глупо с жизнью не расстался! Тебя, дурака старого, не позабавил, уж извини…
Вдруг где-то совсем рядом послышались твёрдые, уверенные шаги. Через мгновение Тобик увидел рядом человека в выцветшей солдатской гимнастёрке.
-- Иван Никитич! – слёзы навернулись на глазах мальчишки, -- я не смог…
-- Ты всё правильно сделал! А теперь позволь-ка я с этим злодеем-затейником разберусь!
Ворон, которого не было видно за пропастью, в темноте, услышал сказанное:
-- Это кто там ещё мне грозить смеет?
-- Рядовой Иван Берсенев. Покажись, чудовище, если ты сам не трус!
-- А-а! Призрак Старого Учителя пожаловал! Приди, посмотри! Уговор с мальчишкой остаётся в силе! Только теперь я в вас ещё молнии покидаю. Заодно и меня увидите!
-- Тобик, спрячься за камень, -- тихо скомандовал Иван Никитич. Я в сорок третьем по минному полю прошёл, помню до сих пор каждый шаг. И тут прорвёмся. Когда пройду и возьму этого мудреца за горло, крикну тебе. Иди по моему следу.
Яркая вспышка молнии озарила пропасть и Туманный Лес. Тобик едва успел шмыгнуть за большой камень. Удар пришёлся рядом, вывернул с корнем сухое дерево. Оно загорелось. Вдали, за пропастью, на горе сидел огромный чёрный ворон. Вот он поднял вверх крылья, и новая молния ударила в скалу на краю пропасти. В бездну с грохотом посыпались камни. Тобик выглянул – Иван Никитич твёрдой поступью шагал поверх пропасти, прямо на молнии. По его следам появлялась узкая извилистая тропинка. Цепенея от ужаса, Тобик стал считать шаги Учителя. Тридцать, тридцать один… Багровый разряд, пожар за спиной… Тридцать два… Всё! Иван Никитич поднимается на гору. Последний разряд освещает всю тропинку до самой горы, Ворон пытается сопротивляться, но тщетно… Твёрдой рукой Учитель держит его за горло, крылья беспомощно хлопают в воздухе:
-- Всё! Кар-р! Р-р! – хрипит Ворон, -- твоя взяла, Великий Воин, отпусти меня… Я не причиню больше зла твоему ученику. Я отвечу на три его вопроса, как обещал!
-- Тобик! – позвал Иван Никитич, -- иди по тропинке очень осторожно, не оступись!
Под ногами во тьме проступали черты узкой каменной ленточки, которая петляла над пропастью. Высоты Тобик никогда не боялся. Почему-то на душе стало легко. Ещё ничего не кончилось, но он был не один против всех этих непонятных, жутких чудес. Совсем не думая, что под ногами бездна, мальчишка легко добрался до верхушки горы, где жил Вещий Ворон. Иван Никитич уже отпустил его и присел рядом, на камушке. Тобик подошёл близко, и, наконец-то, смог рассмотреть того, к кому так стремился. Огромный ворон, ростом с человека, сидел, злобно нахохлившись, и, склонив голову набок, сверлил едким, колючим чёрным глазом мальчишку:
--Кар-р! Никто из людей доселе не мог дойти до моей горы! Пройти через Туманный лес мог только вот такой, глупый простодушный ребёнок! Не накопил ещё обид, не завёл пороков… -- резкий каркающий голос царапал слух, -- диво дивное! И за маленьким большие силы порой становятся! Чтобы пройти мою пропасть одной смелости мало, падали вниз и храбрые, и расчетливые… Удача! Счастье Великого Воина, выжившего и победившего в самой страшной на свете войне… Помощь сильных, молитвы любящих, чистота помыслов, -- ты всё собрал, чтобы одолеть меня, глупый мальчишка! Ну что же, будь по-твоему! У меня слово твёрдое, спрашивай!
-- Правда ли, Вещий Ворон, что в кладе трёх атаманов хранится волшебный золотой Доброй Феи, который исполнит любое желание? – Тобик чеканил слова резко и твёрдо, как будто боялся, что Ворон не расслышит его.
-- Точно так!
-- Где спрятан этот клад?
Ворон стал вещать глухо, торжественно и нараспев:
-- Пойди на полночь и закат, в семи часах отсюда есть на земле курган, что Волчиим людьми зовётся. Восходный склон его таит в себе провал песчаный, найди там чёрный камень мой, коснись его, и встанет вечный страж сокровищ. За ним пещера, в ней сокрыт предмет, тебе желанный.
От такой речи стало немножко жутко. Иван Никитич пояснил:
-- В сорока километрах на северо-запад есть Волчий курган. На восточном склоне, в песчаном провале надо найти чёрный камень, клад будет за ним. Я правильно понял?
-- Всё так! Да только страж убьёт любого, кто прикоснётся к тем сокровищам . Я это заповедал, и отменить заклятье я не в силах. И призракам туда заказан ход!
Тобик всё же решил пояснить свою цель, и снова стал обращаться с Вороном уважительно:
-- Извините, что я Вам нагрубил, когда Вы меня погубить хотели. Видите ли, нам сокровища не нужны. Дарёнка просто подержит на ладошке золотой, загадает желание и сразу положит его на место. Из клада мы ничего с собой брать не будем.
-- Меня не обмануть, я знаю всё на свете! Вы возьмёте! Опасность ждёт вас, я предупредил! Ещё один вопрос, подумай хорошенько!
Тобик задумался. Пережитое в этом Туманном Лесу очень задело за душу. За полчаса мальчишка повзрослел, как будто за год. Сейчас он почувствовал себя сильным и взрослым:
-- Где мой отец?
-- Он жив во времени ином и ждёт тебя. Ищи дорогу в неизвестность. На этом всё. Подите прочь, герои. Мне надо отдохнуть…
На самой верхушке горы вдруг вместо Ворона возник чёрный вихрь, закрутился, поднял сильный ветер и исчез прямо в небо.
-- Ну что же, и мне пора, Тобик! Не опаздывай завтра в школу! Клубочек выведет тебя отсюда к твоим друзьям, -- Иван Никитич поднялся, погладил мальчишку по голове, -- я горжусь тобой! Сегодня ты многое преодолел… Только не задавайся. Впереди ещё больше.
Учитель спокойно зашагал по тропинке и скоро исчез в темноте. А Тобик пошёл следом, сматывая аккуратно клубочек. Туман уже не казался страшным. Где-то неподалёку прополз Змей, зыркнул жёлтым глазом и прошипел:
-- Рано радуешься…
В белом тумане на пенёчке сидела Обида, расчёсывала свои длинные волосы и напевала что-то тоскливое. Заметив Тобика, сказала:
-- Живой? Ну что же, молодец… А мы ещё увидимся! Да, ты ведь любишь думать, подумай, а не слишком ли легко ты с нечистью злобной общий язык нашёл? – и дико засмеялась вслед.
Клубочек становился всё больше, туман всё реже и прозрачнее. Завиднелась зелень и ясное голубое небо. Дарёнка, Рыжик и Боцман ждали его.
-- Тобик! – Лицо Дарёнки засияло ярче летнего солнца, -- Тобик! Ты! Наконец-то! – и больше ничего девочка сказать не могла, из глаз катились слёзы.
-- Что за гадкое волшебство такое? Я раз десять в этот туман нырял за тобой, и ничего! Бегаю по полю как дурак, ору, тебя зову, и всё без толку… -- Рыжик скакал вокруг Тобика, как мячик, -- ну, как там? Рассказывай!
-- Противно там, ужас один. И воняет. Вспоминать не хочу. Сколько я там был?
-- Полчаса где-то.
-- А мне показалось, что полжизни. Меня Иван Никитич спас. Ворон этот хитрый, подлюка. И Змей тоже… Брр… Всё! Чудес с меня хватит. Наотрез отказываюсь от них от всех, кроме ушибленной словарём белки!
Тобик подошёл к тележке, где сидела Дарёнка:
-- А ещё меня твой клубочек спас. А значит, и ты! Они там его как огня боятся. Сильная вещь! Держи, пригодится нечисть пугать. Они сказали, что он из шерсти небесных барашков, волшебство необыкновенной редкости. Значит, правда, родители твои нам помогают! Я теперь уверен, что всё у нас получится, и ты будешь ходить!
Рыжик запрыгнул в тележку:
-- Ты узнал про клад?
-- Сокровища эти спрятаны в каком-то Волчьем кургане, отсюда сорок километров на северо-запад. На восточном его склоне песчаный провал, там чёрный камень. Под ним клад. Только его какой-то ещё страж охраняет.
-- Вещий Ворон сказал? – спросила Дарёнка
-- Сказал, когда его Иван Никитич за горло взял. Всё! Забыть хочу этот мрак. Я на рыбалку хочу…
-- А это мы запросто! Боцман, гони в деревню за удочками! – Рыжик запрыгнул на спину ослу, -- а то мы на рыбалку пошли, а удочки забыли! Солнце, воздух и вода! И никаких чудес!
-- Да, и в самом деле! – Дарёнка смотрела вдаль, туда где только что был туман, -- смотрите!
Тобик обернулся, и с удивлением увидел, что туман рассеивался на глазах. Открывалась обычная картина этого места – ярко-зелёный заливной луг с редкими кусточками серебристой вербы. Никаких камней, мёртвых деревьев, пропасти, горы – ничего этого на самом деле и в помине не было…
-- Обалдеть! Умеет же нечисть морочить голову! Вот твари! А бабушке вечером придётся всё рассказать… Я обещал. А то врунишками тоже Змей интересуется. Кстати, это он тем двум рассказал, где мы будем. Подлая личность. Одного только я не понял – как эта нечисть из Леса про людей всё знает… Каждый шаг, каждую мысль! Ох, как же хорошо, что это всё рассеялось…
Расписная тележка, запряжённая старым осликом, катила по нарядной равнине в Отрадное. Сделано трудное дело, рядом друзья, на сегодня рыбалка, -- Тобик чувствовал себя счастливым.
Это была предпоследняя глава. Окончание следует.