Последняя инстанция

Иван был самый что ни на есть обыкновенный мужчина В свое время пошел в шко­лу, в положенный срок - в ар­мию. После службы женил­ся. Родились двое детей. Как и большинство, пить начал довольно рано, подчиняясь расхожей поговорке: "Не пьешь - значит, не мужчина". Из уроков "мужественности'' родилась привычка. Но вы­носливость к алкоголю Иван имел высокую и на предуп­реждения типа "сопьешься" смеялся в лицо. Все шло за­веденным порядком. Ему ми­новало уже тридцать пять.

И вот однажды, выпив оче­редной стакан водки, Иван почувствовал, что его заты­лок прямо-таки пронзают чьи-то глаза. Он обернулся и вскрикнул. Глаза смотре­ли из пустоты, полные жути, ненависти, и – главное - бы­ли ничьи...

Видение преследовало в течение многих месяцев, глаза возникали, стоило вы­пить хоть самую ничтожную долю алкоголя. А однажды они заговорили - слова за­звучали в мозгу Ивана: "Че­рез три месяца ты убьешь жену и детей, а сам пове­сишься". Ивана прошиб хо­лодный пот, он дал себе сло­во не прикасаться к вину. Но не выдержал. И все повто­рилось. Не раз.

Ничего никому не говорил Иван. Даже жене. А в лице его появились мучительная тоска и безнадежность. К врачу идти стыдился и бо­ялся. Как-то в трамвае услы­шал рассказ, который заин­тересовал.

-...Мне лет десять при­шлось работать в наркологи­ческом отделении. И я не признаю кодирований, не пытайтесь меня переубе­дить. Я далек от религии, но если бесовщина существует, то кодирование - ее выдум­ка. И подшивать я ничего не любил: ведь это игрушки со смертью Я делал все намно­го проще. Поступившему больному предлагал стакан водки - "опохмелиться", до­бавив туда сильнейшее рвот­ное. Через несколько минут пациента начинало наизнан­ку выворачивать. А ему опять подносили водку. И его опять рвало. Я уходил, оставлял с парнем санитара, который продолжал."операцию"... Че­рез некоторое время паци­ента начинало тошнить от одного запаха, вида алкого­ля. Да, параллельно в орга­низм алкоголика вводились лошадиные дозы витаминов. Главное в таком лечении, -чтобы пациент не узнал, что его выворачивает не от вод­ки, а от рвотного...

Рассказчикам был сухо­нький, невысокий мужчина с седыми волосами. А его слу­шателю на вид было лет двадцать. Преподаватель и студент?

Старенький врач очень по­нравился, хотелось с ним по­делиться своей бедой, хоте­лось верить, что он сумеет помочь. Но ведь то, что знать его пациентам нельзя, - уз­нано... После минутного ко­лебания Иван решил не под­ходить.

И все шло по-старому.

Но однажды Иван набро­сился на глаза с топором. Он рубил их без всякой жало­сти, кровь забрызгала стены. А глаза кричали ...знакомы­ми голосами. "Ага, получи­ли!" - думал торжествующий Иван. И вдруг, опять взмах­нув топором, увидел, что пе­ред ним лежат разрубленные им же самим его жена и де­ти... Страшно закричал, на­шел веревку, и, когда его но­ги повисли в воздухе, а шей­ные позвонки начали тре­щать, Иван опять увидел гла­за. И... проснулся. "Так это был лишь сон!" - с облегче­нием подумал он. "Пока сон, но скоро он станет явью", -прозвучало в мозгу.

Иван твердо решил идти в церковь. Седой священник говорил с ним долго. О том, что нас окружает духовный мир, а потому в жизнь нашу вмешиваются духи добрые – ангелы и духи злые – бесы. Они, по попущению Божию. могут воздействовать на нас. О том, что человек наделен свободной волей, но у алко­голика эта воля и критиче­ское отношение к ситуации снижены. Потому-то на них так легко воздействовать, особенно духам... Иван слу­шал внимательно, хотя и не все понимал. Его интересо­вало другое: что ему делать, чтобы спастись от наважде­ния? Священник дошел и до этого: "Покайся и имей твердое желание впредь не пить. Своими силами ничего не сможешь, но будешь просить у Бога помощи - все полу­чится".

Сперва было тяжело. Свя­щенник лечил так: "захоте­лось пить - прочитай главу Евангелия. Не помогло - еще одну. Не помогло -сто зем­ных поклонов. Не помогло - еще сто... И прочь, бегом от всех мест, где попадаются люди, могущие соблазнить на пьянку!

Не раз хотелось бросить, пустить все на самотек. Но что-то его удерживало. Meсяц, второй, третий Иван не пил, и однажды с удивлени­ем и радостью заметил, что больше не хочет пить и не боится глаз.

Он сказал это священни­ку, спросил, надо ли продол­жать молитвы. Тот хитро при­щурился и спросил: "А сам как думаешь?" И Иван вдруг осознал, что молитва стала для него уже не тяжкой по­винностью, а защитным по­крывалом, за которым мож­но спрятаться от всего зло­го и мерзкого в мире.

Он продолжал ходить в церковь. Со временем при­вел туда жену и детей.

...Прошло пять лет. Теперь это добрая православная семья. Все они твердо верят в существование Бога, зна­ют, что единственной "по­следней инстанцией" во всех тяжелых ситуациях является лишь Он.