Как законы подводят коренные народы ДВ под статью
Согласно последней переписи населения, которой уже 10 лет, около 80% населения России заявили, что являются русскими. Это больше 111 миллионов человек. Всего перепись выделила под 200 национальностей, и туда вошли в том числе коренные народы, все вместе получившие доли процента. При этом общины коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (здесь нас интересуют, в первую очередь, именно дальневосточники) имеют в стране особое положение, в том числе, из-за малочисленности.
Малые народности обычно стараются придерживаться традиционного уклада – жить по возможности так, как жили их деды и прадеды. В том числе пользоваться традиционными орудиями, вести кочевой образ жизни, разводить оленей, ставить во главу угла #рыболовство и собирательство: в разных случаях «комплекты» этих привычек разные. И это право защищается российским законодательством. Правительство, к примеру, утвердило перечень мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности (с перечнем этих видов) коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (сокращенно #КМНС).
«Наша цель – обеспечить устойчивое развитие Арктики, а это создание современной инфраструктуры, освоение ресурсов, развитие промышленной базы, повышение качества жизни коренных народов Севера, сохранение их самобытной культуры, их традиций, бережное к этому отношение со стороны государства», – сказал три с половиной года назад президент России Владимир Путин.
Без бумажки ты…
Ученые, изучающие живущие согласно традиционным укладам общины, часто говорят, что образ жизни таких народностей неразрывно связан с природой и не наносит никакого урона экологии. Но современное российское природоохранное законодательство считает иначе.
Сегодня добыча практически любого природного ресурса требует получения лицензии – помните нашумевший закон, разрешивший сбор валежника? Охота, веками входившая в перечень традиционных промыслов КМНС, конечно, не исключение. Курсы для получения охотничьего билета, #экзамены, #медосмотр, сейф, #лицензия на оружие – все это требует времени, все это требует денег, все это доступно только в городах.
Юрий Григорьев, руководитель фонда "Русский Север"
Представьте себе, к примеру, оленевода-кочевника, который знаком с оружием и охотой едва ли не с того возраста, когда городские дети осваивают пульт для телевизора, чтобы выбирать для себя мультики. До ближайшего города – сотни километров, интернета и записи через госуслуги нет, оружейного сейфа в чуме нет, реальной необходимости в каком-то обучении нет. А значит – документов тоже нет. То есть формально человек, живущий в соответствии с охраняемыми законом традициями, – обычный браконьер, невзирая на обстоятельства и условия.
Испокон веков на Севере важнейшим промыслом была охота на нерпу, моржа, сивуча, белуху. Добывали мясо, жир, китовый ус, сухожилия, кожу. Шкурами обтягивали лодки, обшивали лыжи, из них шили обувь, сумки, ремни. А теперь и лицензию на мормлеков не так-то просто получить, и без нее на внушительный штраф нарваться никому не хочется.
А как получать права на снегоходы? Как оформлять номера и проходить техосмотр на севере? Законодатель этот вопрос не продумал, но создал людям дополнительные хлопоты. При всем при этом везде заявляют о важности арктического региона для России.
Говорить людям, что они могут жить так, как жили их предки, а потом за это же и наказывать… Что-то в этом не так, не находите?