«Человеку свойственно стремиться к ништякам и избегать страданий» (Эпикур Самосский) Там немножко другие слова, но это всего лишь вопрос перевода, смысл верен.
«Во второй раз все кажется куда хуже. Пресыщение вредит удовольствию» (Бальтазар Грасиан)
«Нет таких радостей и наслаждений, которые не теряли бы этого названия, когда они достаются легко и во множестве» (Мария де Севинье) Ну, к последним двум цитатам. Вы попробуйте чёрную икру есть ложками с утра до вечера в течение хотя бы недели.
Викисловарь определяет термин ништяк, как хорошая, приятная вещь. Ещё, как продукт питания, но это, имхо, то же самое, только для лиц, пребывающих на нижних уровнях шкалы (пирамиды) Маслоу. Вообще без ништяков человек жить не может, см. выше цитату Эпикура. Только у разных людей они могут быть разные.
Кому-то, допустим, в детстве нравилось мучить животных, других ништяков не было, оттягивался таким образом. Во взрослом возрасте такой человек скорее всего идёт служить в силовую структуру, чтобы мучить теперь уже людей. Это моё сугубо личное имхо, чем в детстве у человека альтернативных ништяков меньше, тем более возможно развитие именно такой склонности.
Если он растёт сытым, одетым, окружённым родительской работой и вниманием, игрушек у него много, родители книжки ему читают, а потом он и сам научится, тем меньше вероятность, что, став взрослым, пойдёт служить в структуру, где будет бить женщин или травить кого-то ядом. А если в нищей коммуналке с крысами и без книг, то вероятность больше.
Отнесение того или иного продукта (неважно, материального или интеллектуального- не хочу употреблять неприятное мне слово духовность, оно, опять же имхо, опошлено сочетанием со словом скрепы) к ништякам зависит от доступности этого продукта. Если чёрной икры кругом станет хоть жопой ешь, и стоить она будет, как ржаной хлеб (рыночное ценообразование, ничего иного), то и ништяком её никто считать не будет. А коли доступность ржаного хлеба и, соответственно, цена оного получится, как у икры, так он превратится в ништяк.
И, как «какое-то кенгуру» (С) совершу огромный прыжок, перейдя к вопросу, почему совкодрочеры так любят Советский Союз.
Потому что в нём были ништяки. Например, пломбир. Вкусный пломбир. Долгое время стоил 19 копеек, где-то в начале восьмидесятых «округлили» до двадцати. Так и объясняли: чтобы копейку на сдачу не давать. В разных регионах, полагаю, были свои местные сорта, в Ленинграде при всём напряжении извилин можно вспомнить не более десяти сортов.
И. Как всё прочее мало-мальски ценное, и пломбир, и другие сорта были дефицитом. Неленинградцы, возможно и не слышали, назову сахарную трубочку за 15 копеек. Этого мороженого выпускали меньше, реже и попадалось на глаза. Как появлялось, сразу выстраивались очереди.
Конечно, мороженое было не таким ништяком дефицитом, как итальянские и австрийские женские сапоги, за ними очередь занимали утром, иногда вечером удавалось купить. А то и несколько дней стояли, списки вели. По ночам дежурили. Потому что эти сапоги были ништяком более высокого уровня, доставляли куда больше пломбира и даже сахарной трубочки. При том советской обуви на прилавках до хренища было, СССР был мировым лидером по количеству выпускаемой обуви на душу населения. Выпускаемой, но не продаваемой.
Ясен перец, пломбир был более доступен, нежели сапоги, но всё равно не как сейчас, когда пятьсот сортов в супермаркете... да и фиг с ним, мимо идёшь, даже не смотришь. А вот тётка на фото дорвалась, купила сразу два и оба съест. Потому что потом может месяц не будет. А если каждый день, так никакой это не ништяк.
А вот ещё картинка:
Эти ведь девочки не гопота какая-то, может студентки, а то и школьницы. Сейчас в магазинах даже у тридцатилетних могут паспорт спросить, если молодо выглядишь. В СССР, хоть и не позволялось моложе восемнадцати продавать, всем на это было насрать. Брежневский Союз- страна массового развитОго по@уизма. Первую бутылку портвейна я купил в тринадцать лет. Притом выглядел именно, как тринадцатилетний. Пробил в кассе чек, в отделе подал его продавщице. Фсем вокруг было пох...
Чего думаете, девочки в не самую тёплую погоду пивка решили выпить. А ништяк потому что. Хочется чем-то себя порадовать, а нечем. А тут вдруг пиво продают, и очередь совсем небольшая, минут на десять. Если холодное, так и подогреть могут, была и такая опция через отдельный краник с подогревателем. Пиво, пожалуй, было в бОльшем дефиците, чем пломбир. Причём в разных местах по-разному. В Ленинграде чтобы у ларька не было очереди, так редчайший случай. При Горбачёве один ансамбль исполнял песню «Дайте народу пиво».
Рейтинг самых популярных слоганов советской эпохи:
Ну, и совкодрочеры, конечно, станут уверять, какое это вкусное было пиво, не то что теперь. То же самое говорят про пломбир. Мол, в супермаркете пятьсот сортов лежит, а мы не берём, тот пломбир был вкуснее. Полагаю, для того, чтобы сравнивать, надо дегустировать оба продукта в режиме онлайн. То есть, фактически одновременно. Лизнул одно, посмаковал, покрутил на языке, потом другое. Только так и можно сравнивать.
Возможности сравнить тот пломбир с нынешними пятьюстами сортами, у нас нет, а вот пиво мне сравнивать довелось на незначительном временном отрезке. Больше тридцати лет назад, когда был ещё относительно молод. А чувствительность вкусовых рецепторов с годами падает значительно. Так что, когда немолодому человеку что-то невкусно, это из той же серии, что раньше «мужской половой детородный пенис» (С) стоял, и девки бесплатно давали.
«Девушка красивая В кустах лежит нагой, Другой бы изнасиловал, А я лишь пнул ногой» (Олег Григорьев)
Причём, возрастное снижение чувствительности рецепторов относится, имхо, не только к положительному восприятию, но и отрицательному. До сих пор с чувством глубочайшего омерзения вспоминаю рисовую и манную кашу, которые обученные на специальных курсах садизма советские пионервожатые заставляли нас жрать в пионерлагере.
Да, так к пиву. С середины восьмидесятых стал я ездить в командировки в страны СЭВ Венгрию и Чехословакию. А Чехия испокон веков, наряду с Германией, Ирландией- один из лидеров мирового пивоварения. И, несмотря, на коммунистический режим, чехам удавалось варить качественное пиво даже в ту эпоху, поставляя его на экспорт по всей планете. Читал давно книжку кенийского писателя Меджи Мванги, герои которой в Кении пьют пльзенский «Праздрой».
Пил его во время пребывания в Пльзне в значительных количествах и я. И вот, вернувшись как-то весной 1988 года из командировки, на следующий день после прилёта меня занесло в район метро «Елизаровская», где был пивной ларёк и не было очереди. Уникальное для той эпохи сочетание. А в это время я уже намного реже пил пиво. Времени стоять в очередях не было. По выработавшейся в Пльзне привычке подошёл и взял кружечку. И почувствовал, какая это гадость в сравнении с «Праздроем», что пил только вчера...
Не надо думать, будто только потребность побаловать свои вкусовые рецепторы была ништяком для граждан страны советов. Книги, например, тоже. Так называемый книжный бум начался в семидесятые. В конце пятидесятых- начале шестидесятых мой отец, в общем-то, без особых проблем подписался на целый ряд собраний сочинений отечественных и зарубежных классиков. Вы будете смеяццо, но почти всё, что появилось у нас в доме, я читал.
А с середины шестидесятых, полагаю, благодаря и переселению из коммуналок, затеянному Хрущёвым и реформам Косыгина в стране произошёл рост жизненного уровня. Поскольку цена на колбасу была неизменной с 1961 по 1991 г.г., а средняя зарплата росла (с 80 до 250 за 30 лет), оный сакральный продукт из свободной продажи почти повсеместно исчез, благодаря чему появились колбасные электрички.
Помимо того, в полном соответствии со шкалой Маслоу, произошло смещение потребительского спроса вверх по этой шкале: и в сторону стремления модно одеваться, и в сторону книг. Хотя, отчасти, книги, равно как и одежда, стали характеризовать статусное потребление. Многие покупали книги не ради чтения, а ради интерьера квартиры. Не я придумал, даже советская пресса от этом писала, и «Фитиль» сюжеты показывал.
Книга помимо пломбира, пива, модной одежды стала ещё одним ништяком. Тут в одной группе «В Контакте» обсуждали фотографию дома Зингера (в нём располагался Дом книги) в семидесятые в Ленинграде. У входа на улицу вынесен прилавок, чего-то продают, и стоит очередь человек десять. Кто написал камент: «Пикуля дают».
Я ответил, что за Пикулем половина Ленинграда бы приехала. Бывшая работница Дома книги написала, что и приезжали. Тогда торговлю организовывали из бокового служебного входа, а очередь стояла вдоль всего канала Грибоедова. Сейчас таких очередей нет. Последний раз видел в июле 2017 года, когда мощи Святого Николая привозили. По моему скромному имхо это движение не вверх по шкале Маслоу, а вниз на заплинтусный уровень.
Позже ништяком для меня стали американские фильмы, которые сперва смотрел по первому в нашем доме (с достаточно низким ещё качеством) кабельному каналу. Как же доставил первый «Крепкий орешек». И второй тоже, его вроде бы уже на собственном видеомагнитофоне смотрели. А сейчас уже и это не доставляет. И ничего не доставляет, поскольку стало обыденностью. Разве что на тёплом море оттянуться, так рубль падает, цены растут, а я, хоть работающий, но пенс, надо о периоде дожития задумываться, когда работать не смогу.
Вот и получается, что в СССР можно было получить радость, попив в мороз тёплого пивка, а сейчас не радует. Ну, где-то так.
В тему:
Капитализм лишил меня скупых телеграмм радости
Баллада о пиве и немножко про мороженое