В последние месяцы тема близости русских и белорусов стал страшно актуальным. Судьба Лукашенко, протесты, Союзное государство, интеграция или дезинтеграция – теперь этот вопрос решает не только политиками, но и людьми на улицах, которые стремительно осознают себя как белорусскую нацию. Всего за несколько дней я наткнулся на пять свежих статей, где с весьма шокирующими для обычного русского человека тезисами доказывается, что практически никакого единства между русскими и белорусами нет, а если и есть, то неплохо бы демонтировать эти связи и устранить «русскость». Авторы -- как правило люди с обычными русскими фамилиями, причем по обе стороны границы. Яркий и эмоциональный пример – интервью с говорящим названием «Мы не братья России и во многом отличаемся», автором который является, как заявлено историк Алена Маркова, которая объясняет, что «Россия – это агрессивное экспансионистское государство», чуждое по духу для белорусов. Несложно найти массу статей, коллективных интервью и даже книг, где схожими мазками-тезисами нарисована совсем необычная для русского историческая реальность. Постараемся разглядеть эту картину под микроскопом, и разобраться, что движет художниками.
Часть 1. Почему некоторые белорусы называют себя литвинами?
Главный аргумент обособленности белорусов – это древняя белорусская государственность. Звучит это приблизительно так: «У нас, белорусов, тысячелетняя история государственности: начиная со времен Полоцкого княжества и до наших дней. У нас свой язык и своя культура. И на нашем языке, благодаря Скорине, у нас появилась четвертая в мире Библия», -- это историк, писатель, вице-президент Белорусского ПЕН-центра Владимир Орлов (круглый стол журнала «Большой»).
Оно обособилось в период удельной Руси XII-XIII, чисто географически - оно занимает самый большой кусок нынешней Беларуси (см. карту) -- ее центр и север и лучше всего совпадает с нынешними границами. Но почему, собственно, Полоцкое княжество? Чисто географическая связь выглядит, мягко говоря, нужна преемственность, да и не плохо бы чтобы жители княжества считали себя белорусами. С обоими пунктами ситуация напряженная. Полончане считали себя полончанами, русичами, или же относили себя к кривичам. В тот же период на территории Беларуси размещались и другие княжества, некоторые частями, Турово-Пинское – почти целиком. Племя кривичей плотно засевшее на будущую белорусскую земли, также составляло основу жителей и соседнего Смоленского княжества. Про белорусов тогда еще никто не знал. Термин Белая Русь действительно уже появился, но использовался его в основном в Западной Европе и в некотором смысле ни к месту: до XIV века Белой Русью чаще именовали земли Великого Новгорода, лишь позднее на север современной Беларуси. .
Однако, есть важное звено, с помощью которого белорусские националисты увязывают себя с далеким прошлым. Оно куда важнее чем само Полоцкое княжество. Это звено - Великое княжество Литовское (далее -- ВКЛ). Такое краткое наименование мы привыкли применять в России, однако, раньше его полное название звучало приблизительно так «Великое княжество Литовское, Русское и Жамойтское», а сокращение перечня владений воспринималась как умышленная обида и могло стать поводом для дипскандала.
В советских и российских учебниках ВКЛ, в том числе и тех, которые издавались в Белоруссии, ВКЛ -- исключительно завоеватель и даже оккупант русских земель, именно так и в качестве врага Московского, а затем русского государства его знают российские и советские школьники. А вот многие нынешние белорусы его считают альтернативным Московскому политическим проектом.
Идея заслуживает особого внимания, ведь она превратилась в один из главных столпов белорусского национализма, который видит себя не частью, а скорее даже культурным антиподом «русского мира». В ее рамках ВКЛ – это лучшая, западно-цивилизованная альтернатива Московского княжества, павшая под его коварными ударами, а белорусы – ни много, ни мало основатели этого, в свое время крупнейшего восточноевропейского государства границы которого протянулись «от моря (Балтийского), до моря (Черного).
После развала СССР небольшая, но возрастающая часть белорусов, отличающихся выраженным антирусским настроем, даже стала называть себя литвинами. Вообще-то, литвин – это подданный Великого княжества литовского, например, как московит – подданный княжества московского, но обоих княжеств уже нет… Абсурдность термина подсказывает насколько он близок части белорусских националистов. В последнее время ассоциация с Великим княжеством стремительно врывается в народные массы. Герб «Погоня», ставший официальным символом Беларуси на несколько лет в 1991 году и активно используемый протестующими теперь - не что иное как герб ВКЛ и правившей династии Гедеминовичей.
На наш взгляд, и советская, и литвино-белорусская версией истории ВКЛ, оказывается весьма однобокой и неполной.
На самом раннем этапе действительно можно говорить скорее не о завоевании, а о многонациональном государстве, и, с некоторой натяжкой (почему объясним позже) - союзе литовцев и русских.
Великое княжество возникло в 13-ом веке, когда литовские феодалы начали распространять власть на земли славян, ослабленных ордынскими набегами,. Росту государства способствовали и военные действия, и, не в меньшей степени, дипломатические усилия. Поженился, договорился, объединился против противника – такой тактикой литовские правители пользовались весьма активно и умело. Этническая принадлежность и самосознание тогда мало кого волновали, русский князь вполне мог повоевать вместе с литовцем против единокровного брата. Большее значение имело то, кто тобой управляет, и какой веры придерживается. Хотя и последнее, литовских правителей, на тот момент язычников, заботило мало. В свою очередь славянскую знать больше заботило сохранение своего привилегированного положения, для этого она вполне успешно договаривалась об вассалитете с усиливающимися литвяками и совместной борьбе, например, с немцами. Основатель ВКЛ князь Миндовг был весьма лоялен к вновь приобретенным вассалам, в качестве первой столицы использовал город-крепость Новогрудок, расположенный на землях «Черной Руси» (северо-запад Беларуси). Славянская аристократия и даже религиозная верхушка инкорпорировалась в состав многонационального государства и стала считаться "своей". Великое княжество Литовское быстро расширялось на юг и восток, так что уже в 14-ом веке православные составляли около 90% (!) жителей этого государства (см. карту ниже). Существенный нюанс - по своему социально-экономическому и культурному развитию славяне литовцев обгоняли.
Уже через пол века после основания Великого княжества Литовского основной его народностью стали православные русичи
Завоевав русские земли, литовцы в некоторым смысле оказались покорены древнерусской культурой. Поскольку грамота в Литве была распространена слабо, первые законы («статуты») ВКЛ были напечатаны на западных диалектах русского языка. Он же поначалу выполнял роль языка межнационального общения. В литовском до сих пор используются некоторые древнерусские термины, которые были заимствованы для малознакомых явлений, например, связанных с христианскими богослужениями. О каких-либо существенных этнических притеснениях и трениях в тот период говорить не приходится. Напротив, местная аристократия получила схожие с литовским права, вместе с православным духовенством оно было инкорпорировано в управленческую структуру ВКЛ.
Первые законы Великого княжества Литовского печатались на древнерусском языке
Помимо культурного влияния, белорусы говорят и о другой связи. Правители ВКЛ традиционно выбирали жен из будущих белорусских земель, -- Полоцка, Могилева… вроде получается кровь-то у них белорусская! Но этот аргумент, весьма важный для протягивания собственной истории в раннее средневековье выглядит откровенно слабо. Литовские князья русских любили, но «вообще» )) без особых этнобелорусских предпочтений. Браки они обустраивали со всеми влиятельными соседями – из Тверской, Псковской земли, Галицко-Волынского и даже из Московского княжества. Ну и главное - по духу правители оставались литовцами.
Еще в окружении основателя Миндовга этно-религиозный вопрос для внешней и внутренней политики стоял довольно остро - сын Войшелек ратовал за тесный союз с русскими (которые в качестве самостоятельной силы были представлены Москвой), жена Марта – с немцами, а племянник Тренята (Тройнат), язычник, делал ставку на национальную литовскую идею. Увы, с славянофильством не заладилось. С сыном великий князь разругался, зато проникся идеями Тройната, который, правда, по прошествии времени, после того как Миндовг принял католичества, в результате успешного заговора своего покровителя с сыновьями зарезал и занял его место.
Верно говоря о культурном влиянии и мирной инкорпорации, сторонники вновь обретенного «литовского-беларусского величия» к сожалению не упоминаю об факторе управленческой элиты и последующих исторических событий, которые делает утверждение о преемственности двух государств не только сомнительным, но и в некотором смысле – аморальным.