Ночь перед Рождеством
В этом году ночь перед Рождеством выдалась снежной и морозной. И это было удивительно для небольшого южного городка, в котором она провела всю свою жизнь: родилась, выросла, окончила университет, вышла замуж, развелась и … жила. Жила. Как и все. Без особых взлетов, но с ошибками, с падениями в бездну, в пучину непонятных романов (впрочем, с известным концом), в тоскливую яму, на дно души… За время «падений» к мужчинам она привыкла относиться равнодушно: ну, вот: очередной «не жених».
Годы шли, она читала книжки. И, получается-то, и не жила вовсе. И не существовала даже. А так… изводила время жизни – единственно ценное, что у нее было…
Жизнь шла – она пряла (улыбнись, мой дорогой читатель!) и читала. Золотых башмачков ей не дарили. Да и зачем они? Туфельки, только лаковые туфельки на высоком каблучке. И платьице как у Скарлетт О’Хара, чтобы свести с ума всех южан, всех мужчин своего маленького приморского городка.
Итак, она звалась Татьяной… Верила в сказки, в преданья старины и жила у моря. У самого Черного на свете моря. Жила, впрочем, одна. Без мужа-старика...
Подарков на Рождество Татьяна не ждала: волхвы о ней забыли, а поклонники не вспоминали... Синяя птица Судьбы не являлась к Тане.
Время шло, она читала... Доставала из старой библиотеки детские книги - и падала в них, как в спасительный круг от тоски и отчаяния - этих верных спутников последних лет...
У Времени свои счеты с Синими птицами. Таня об этом не знала, да и знать не хотела: в ее жизни были только залетные голуби. Голубки. Голубочки-клубочки, связанные из претензий и обид. Кок-лол-тот-и-боб ("кого люблю - того и бью")?
Но и голубки улетели.
В эту Ночь Таня была одна. В круглом сиротстве одиночества. Голубки не летели на уютный огонек домашнего камина, волхвы не заглядывали в новые окна старого дома... Тоска и отчаяние, эти два ежонка, медленно подбирались к Таниному сердцу.
Начиналась Великая Ночь...
Таня читала Голсуорси, вздыхала, плакала тайком (от кого?) - и мечтала...
О чем она мечтала? Мечты были бесплотными, мечты-надежды... Таня не мечтала ни о мужчинах (да, штабелями-то пусть укладываются, но душу не поганят), ни о машинах (зачем они ей без прав?), ни о квартирах - тесных клетушках бессонницы. Она мечтала о себе - счастливой и уверенной. С Синей Птицей в доме... О чем писал Метерлинк? И где эти птицы? Татьяна задумалась... Из книги выскользнула фотография, маленькая фотография из счастливого прошлого, из далекой страны, билет в которую нельзя купить ни за какие деньги...
Таня с удивлением вглядывалась в мальчишеские черты того, которого уже нет на свете. 15 лет нет. Илья, Илюша, Илюшенька, где ты? Кто подает тебе мячи? И читает вместе с тобой Твена?
За окном начиналась метель. Метель в южном городе накануне Рождества. Опять метель....
Продолжение следует…