Значит подхватил я простуду. Подхватить простуду в наше тяжелое время не сложно и если это не корона, то даже немного стыдно. Полный набор сопель и температуры прилагался, мне казалось, что я сейчас быстренько отлежусь и все, но не тут-то было. Состояние моё ухудшалось очень быстро, пришлось лечь в больницу. Меня постоянно лихорадило, была очень высокая температура, от таблеток болели почки, но все ровно я был весь в огне. Чтобы остыть приходилось класть на лоб холодное влажное полотенце, но это спасало только на несколько минут. Очень быстро оно высыхало.
И в одну из ночей, которые я провел в этой больнице, мне приснился сон. Вокруг вата лежит огромными стогами, и туман. Ничего не видно, голова тяжелая, я смотрю по сторонам, а поле вроде бы и не поле, а какая-то речка, и деревья совсем не деревья, а дома. Все вокруг то ли как-то менялось, толи было не тем чем было, но понять я не мог ничего. Пытаюсь прищуриться, разглядеть, а не выходит. Самое обидное, что изменения эти происходили и в моем сознании. Я вижу собака, через секунду он превращается в ведро, я помню, что она была собакой, помню, что она превратилась, но сам себе не верю, и начинаю думать, что это ведро, хотя сам видел все своими глазами. Видел все, помню, а все ровно верю, забываю, а тут уже на подходе следующая метаморфоза.
Вдруг из тумана появляется черный рваный балахон, костлявая рука держит косу. Балахон говорит:
- Пойдем со мной.
- Пойдем, - отвечаю я. Мы пошли.
Идем мы значит по дороге. Вокруг туман ничего не видно. Голова будто бы набита опилками, ничего невозможно понять, ничего невозможно разобрать, ни одной мысли не удерживается в голове. Усилием воли начинаю думать о том, что жить хочу, что не хочу с ней никуда идти, а нога сами, как ватные, будто бы не мои ноги, словно я не иду, а они идут. И я не хочу туда идти, но меня что-то ведет, не могу понять, дымка в сознании, пелена, когда это вроде бы и ты идешь, а вроде бы и не ты.
Проходим мы мимо кладбища, и я понимаю, что что-то тут не ладное.
- Смерть, а чего это ты со мной решила идти?
- А тут больше нет никого, - отвечает она, - а вдовеем все веселее чем одному.
- Это да, это правда.
И меня этот ответ полностью устраивает. Абсолютно полностью устраивает. Я продолжаю идти вижу смерть, вижу её косу…
Это же смерть, это самая настоящая смерть, думаю я, она же меня ведет куда-то. Нет, я не хочу умирать. Я не буду умирать. Я не хочу умирать я не буду умирать, и вот эти две фразу крутятся в моей голове, я всем нутром пытаюсь свернуть с дороги, но тело будто в тумане, не слушается, иду будто не я, а в то же время и я.
Подходим мы к лодке, там сидит дед.
- У тебя деньги есть? – спрашивает дед.
- Нет. – Отвечаю я.
- Я заплачу, - говорит смерть, сует руку в карман и отдает владельцу лодки одну монету, - теперь можно и на тот свет.
- Куда? – спрашиваю я.
- Ну вон, смотри, на той стороне реки свет, вам вон на тот свет и надо плыть.
Все внутри закрутилось, не хочу я на тот свет плыть, а туман все сильнее обволакивает, все сильнее, тянет ноги и засасывает в лодку; вот я уже одну ногу перекинул через борт. А они стоят и смотрят на меня. Никто не тянет, никто не толкает, они просто наблюдают.
И тут мне удалось сказать слово. Я сделал усилие, будто бы разжевал и проглотил лампочку и сказал:
- Я жить хочу.
Смерть показала костлявым пальцем в сторону костра, мне сразу же стало жарко.
- Иди вот по костру, на той стороне выход. А если горячо будет, ты только скажи «не хочу жить» и все сразу же закончится.
Я сразу же оказываюсь перед костром, босой. Еще не подошел к огню, а жарко уже как в печке. Потом обливаюсь, душно, воды, прошу воды, вдруг меня кто-то напоил. Не хочется, страшно не хочется, вы бы знали братцы, как не хочется, а надо. Я всегда жизнь любил, каким бы говном она на меня ни обрушивалась, я всегда любил жить и всегда понимал, что самое прекрасное, что есть у человека - это и есть каждый момент, это сама жизнь, какой бы они ни была.
В таких мыслях я оказался на середине огненной дороги и даже не заметил. Но тут стало совсем горячо. Слышу, внизу что-то шкварчит, а пахнет, почему-то, таблетками, иду, не смотрю вниз, боюсь. Ломит ноги, ломит руки, все тело ломит, как если бы кости из мяса вырывали.
Не могу, думаю, скажу, что не хочу жить, а сам иду. Подлое мерзкое нутро хочет сдаться, а я его в кулак сжал и говорю, ничего у тебя не выйдет, а он мне, выйдет! И правда, рот мой начал открываться, и я чувствую, как язык сам ворочается чтобы начать говорить: «не хочу больше жить». Но еще до первого звука я его прикусил. Три четверти огня пройдено. Чувствую, все. Не могу больше. Умираю. Не могу. Все что угодно отдал бы чтобы это все прекратить, и мысли о жизни не помогают, лишь бы закончилось это пекло, лишь бы закончился этот жар… понимаю, что не только жалкая мелочная часть души хочет сдаться, но и я сам больше не могу.
Тогда я решил перехитрить сам себя. Вот, думаю, вот до этого уголька дойду и сдамся. Только дошел, говорю, ну вон теперь до того. Дошел до того, думаю, ну теперь до третьего.
Когда я повалился на землю, на другой стороне огненной реки, от меня ничего не осталось. Я не видел своего тело, но чудилось мне, что там одни угли.
Я открываю глаза и вижу перед собой не смерть, а врача в белом халате.
- Здрасте, - говорю я.
- Здравствуйте, - отвечает врач.
- Жить буду? – спрашиваю я.
- С того света вы уже вернулись, жить будете, - сказал врач. В его словах я чувствовал, что он говорит не про «тот свет» а про то, что у меня была тяжелая болезнь. Как оказалось, я провел без сознания 6 дней, и именно про это он и говорил.
- Вернулся, - сказал я, - с того света.
Я откинулся на подушки и уснул, теперь уже спокойно и сладко. А врач даже и не понимал, что со мной на самом деле произошло.
З.Ы. А вот рассказ о том, как к губернатору приехала честная проверка.