Пришла я в суботу после работы в храм. Ходила к ученице. Туда и обратно вышло 1,5 часа ходьбы пешком. (К ней что идти, что ехать - по времени одинаково, решила прогуляться). Служба уже началась, а храм наш - монастырский. Служат долго, неторопливо, без сокращений. Достояла я до помазывания, взяла хлебец с вином (у нас на каждой полиелейной службе раздают) и села в конце храма на лавочку. Ноги-то гудят, а стоять еще полчаса примерно. На соседней лавке сидят две старушки в масках и шушукаются. Не на весь храм, но мне слышно было.
Сижу и думаю: "Сама виновата, эта лавка - их исконное владение. Надо было в коридор выйти (там тоже можно присесть, но службу хуже слышно). Хорошо хоть не рядом с ними сижу". В храме полумрак. Впереди икона святителя Николая в золотой ризе мягко переливается в отблесках свечей. Так хорошо, так благостно! Уходить не хочется. Бабули шу-шу-шу на соседней лавке, слов не слышно, от молитвы не отвлекают.
И тут - раз! - как по команде они встают и на мою лавочку пересаживаются. И тут уже весь их разговор я прекрасно слышу. Думаю: "Ну бабушки пожилые, с них Бог не спросит. Хотя в притворе им бы удобнее было разговаривать, тут все равно в полный голос не получится".
И тут - бац! - вспоминаю, как на прошлой службе мы с подругой так же уселись на лавочку в конце храма и громко шептались. Причина была веская (а как иначе!), даже две: во-первых, она готовилась венчаться на другой день, во-вторых, мы давно не виделись. Нам даже замечание сделали, и мы стали шептаться тихо. Но в притвор (который в двух шагах был) не ушли. Думаю: "В тот раз ты мешала людям молиться, в этот раз тебе мешают. Все честно".
Сижу, четки перебираю и вспоминаю как знакомую из монастыря духовник наставлял: "Учись молиться везде: и на людях, и при шуме, при музыке, при мате - в любых обстоятельствах. Мы не знаем, что нас ждет". А тут все же храм, пение слышно. Подумаешь, старушки разговаривают. Старенькие, куда им ходить туда-сюда. Заболтались, бывает - посмотрим, какие мы в их возрасте будем.
Вы думаете, это я такая смиренная и рассудительная? Нет, вы жестоко ошибаетесь! Я вовсе не такая. Это я просто перед тем книжку про старца Гавриила Ургебадзе читала. Это он так повлиял на меня, что в мыслях мир и покой был. Хотелось осудить бабуль по привычке, но молитва старца удержала нехорошие помыслы.
И тут вдруг "Честнейшую херувим..." запели. Я резко встала и быстро пошла на свое место, где полслужбы простояла. Встала в шеренгу прихожан, выстроившихся по центру храма, как положено, во время каждения. Тут вдруг ко мне одна из этих разговорчивых бабуль подходит и говорит тихо:
- Простите нас, мы вам мешали своим разговором. Вы масочку свою там уронили.
А я, правда, маску в руках держала. Сидела в мысли погруженная, поэтому и выронила, когда вставала. Вот они и подумали, видать, что это из-за них. А я просто спешила, чтоб диакону под ноги ненароком не попасть.
Я ей быстро ответила, мол, что вы, не стоит, но как-то скомкано вышло, а тут уже диакон идет к нам - не до разговоров, молчать положено. Стою, голову опустив, а на душе так хорошо стало, еще лучше, чем было. Это же какие бабушки у нас, что перед девчонкой (а кто я для них как не девчонка?) пошли извиняться! Смиренные! Ушел диакон, а я пошла свою маску искать, увидела ту бабулю и заверила ее, что они мне не мешали.
Это мне на практике было показано (полагаю, по молитве прп. Гавриила), что Господь принимает даже самые малые наши усилия (ну я ведь кое-как пыталась сопротивляться желанию осудить). Я насчет себя иллюзий не питаю: если бы бабушка ко мне не подошла с извинениями, я бы все равно бы ее осудила, просто позже, выйдя из храма. А себя еще и похвалил бы: мол, какая я молодец, удержалась от осуждения. Только все это было бы неугодно Богу. А в итоге мне самой хотелось извиниться перед этими бабушками, что они почувствовали себя виноватыми без вины. (И до сих пор хочется). Ведь уж если надо было им перед кем извиняться, то точно не передо мной...
Но это не все. Я со службы хотела уйти чуть-чуть пораньше, первый час решила не стоять. Вышла в притвор, а там... сидят мои бабушки, разговаривают. Все-таки, вышли они из храма, чтобы никому не мешать... Я им поклонилась, и досидела конец службы у входа: там стул стоит у нас. Вот такой урок смирения я получила от простых бабушек из нашего храма.