Наша родственница устало опустилась на стул и спокойно произнесла:
-Ведь недавно больной Антон умер… Его последние слова были: «Больше всего я ненавидел нашу акушерку, которая принимала роды у моей матери… И спасла мою жизнь… Искусственное дыхание делала, какие-то стимуляторы впрыскивала… А, видно, не надо было…»
Наша Родственница работает заведующей складом в одном преуспевающем местном Агрохолдинге. Агрохолдинг, даже, наградил её за хорошую работу «золотой» дисконтной картой. На складе у неё всё чисто и аккуратно. Она постоянно в маске и в резиновых перчатках. На стеллажах стоят большие и маленькие емкости с различными ядохимикатами. Научных названий химикатов она не знает, в работе пользуется условными наименованиями: «зеленый», «красный», «вонючий»… Или по номерам… или по «применению»: «Для семян», «от мышей», «от колорадского жука»…
Когда родственницу только, принимали на эту работу в Агрохолдинг, её предупредили: «Эта работа не для женщин детородного возраста… Риски уродств у детей очень велики». На что Родственница с улыбкой ответила: «У меня старший внук скоро в школу пойдет, а там и до его детородного возраста совсем недалеко!..»
Удивительно, как мала Планета! Умершего Антона я, тоже, знал, как говорится с детских лет.
Еще в 1977 году послали нас в Антоновскую деревню, тогда её городских восьмиклассников, помогать колхозникам в уборке картофеля. Всех школьников, тогда, посылали в подшефные колхозы. Поселили нас в заброшенной, покосившейся крестьянской избе, где мы сами топили печку, спали на полу на голых матрасах, набитых соломой.
Наши девчонки и классная руководительница разместились, «как графья», в Ленинской комнате в кирпичной колхозной конторе. Со стен на них строго смотрели наши тогдашние вожди из Политбюро во главе с Леонидом Ильичом. Поэтому девчонки, даже, не матерились и не курили.
Кормили нас в колхозной столовой очень хорошо. Но как-то одинаково. В меню было одно блюдо: «Картошка тушеная с мясом по-деревенски». Чего у них было в достатке, то из того и готовили повара.
После окончания работ никаких денег нам не заплатили, сказали, что деньги колхоз перечислит прямо на расчетный счет нашей школы. Может так оно и случилось…
А Антон, ему тогда было лет 18, был местной деревенской «достопримечательностью». Он в первый день пришел к нам на картофельное поле и помогал нашим девчонкам собирать картофелины. Был он чрезвычайно общительный и эрудированный. Хорошо пел и читал стихи известных советских поэтов.
Но был у Антона существенный недостаток. Он не мог ходить. Передвигался Антон только на четвереньках, при этом опирался на нехитрое самодельное приспособление- ось подросткового велосипеда с двумя колесами без камер. Одни блестящие обода. Никаких инвалидных колясок, тогда, в деревне не было. Тем более, что единственная улица в деревне не была заасфальтирована. Трактор не всегда проезжал, а тут инвалидная коляска…
Наши девчонки, по малолетству, над Антоном посмеивались: «Какой, ты нам жених? Ты, даже, на свои обе ноги встать не можешь?»
Антон искренне удивился: «Как не могу?» Выпрямился и встал.
Ноги него были коротенькие, как у таксы.
Девчонки перестали смеяться. А вечером в конторе долго плакали…
Насмешки не понравились Антону и больше на колхозном поле мы его не видели.
Почему Антон родился таким, никто в деревне не знал. Кто-то, из деревенских, говорил о «грехе», случившемся от близкородственной связи. Кто-то говорил, что мать Антона работала на складе с удобрениями. Кто-то вспоминал, что предполагаемый отец Антона служил в Советской Армии на заправке топливом ракет. И у них там, что-то мимо ракеты протекло…
Гадать можно бесконечно.
Даже у здоровых людей, не имеющих вредных привычек и ведущих нормальный образ жизни, не злоупотребляющих лекарствами, периодически рождаются дети с тяжелыми патологиями.
Больных детей много, но их не видно, сидят они по своим деревням, смотрят сериалы, а когда кончаются сериалы, то просто смотрят в окно.
13 декабря 2020г.